Гоголь-моголь

Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Ольга Лаврова. «Гоголь-моголь»

Если бы можно было пригласить любимого писателя и угостить его ужином, я бы обнаглела и пригласила не одного, а целую компанию. Гулять так гулять! А угощала бы каждого индивидуально, своим особым блюдом. Тем, с которым у меня ассоциируется каждый автор. «Пишет вкусно», правда, звучит отвратительно, но не нами придумано, что книга - пища для ума. Пища она и есть. Ничего не могу с собой поделать - каждый автор для меня равен какому-то блюду.

Достоевский, к примеру, это черный хлеб с селедкой и зеленым луком. Что-то такое родное, очень русское, что взрывается вкусом. Только подумаешь - и слюна идет. Татьяна Ильинична Толстая - это английский рождественский пудинг. Знаете, такая смесь, куда чего только не понапихано. Десятки ингредиентов, про некоторые из которых ты первый раз слышишь. Вкус такой насыщенный, что оглушает, отрывает голову и поволокло. И только щупаешь на языке - что это было? Изюм? Курага? Вишня?

В белых перчатках подходим к Чехову. Тут ошибиться нельзя. Нужно что-то одновременно и очень легкое в приготовлении и невероятно сложное, и сладкое и соленое, и простое и изысканное. Ответ один - блины. Приготовление блинов есть тайна за семью печатями. Иногда греешь продукты до одной температуры, отмеряешь на весах, взяла все самое лучшее, сама в чистом переднике, а получается гадость раз за разом. А потом проходит время - и ты берешь холодное молоко, если не хватило, долила водички из-под крана, муку не сеяла, а плюхнула так, пропорций не знаешь, делаешь на глазок, на ощупь, а получается божественно. И члены семьи только молча закатывают глаза и жуют, низко склонившись над тарелками, расставив локти и поглядывая на соседа-соперника с ненавистью.

А бывает не сдержишься и с голодухи съешь/прочитаешь что-нибудь быстрое. Все идут, и ты зашла. «Весело и вкусно» тебе пообещали. Когда ешь, вроде бы вкусно и даже питательно, но потом оно падает утюгом внутрь, и понимаешь, что теперь оно навсегда и безвозвратно с тобой, в каждой твоей клеточке и даже немножко в твоих будущих детях. И зарекаешься до следующего раза - никогда больше! Или бывает автор - такой кокетливый пирожок с повидлом. Ты жуешь его, жуешь, знаешь точно, ну, по крайней мере, сильно веришь, что повидло должно быть. А оно все никак не дается, все кокетничает, убегает. Наконец ты его настигаешь, но его всего на один укус, а дальше опять тесто.

Не будем мелочиться - зовем Льва Николаевича. Долго думала, чем его буду угощать. Потом вспомнила - моя бабушка готовила картошку: брала мелкую вареную картошку, чистила ее еще горячую от шкурки (чистила голыми руками, мы, дети, даже не могли дотронуться до этой картошки, такая она была горячая), мелко резала на сковородку, заливала молоком и долго-долго томила на медленном огне или в печке, пока картошка не впитывала все молоко и не покрывалась молочной кремовой коркой. Даже не буду пытаться описать вкус. Это бессмысленно. Это надо пробовать.

Как все-таки славно, что авторы есть на любой вкус!