Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Мария Белицкая. «Гоголь-моголь для Кинга»
— Мышуль, выручай, сейчас корпоративы везде, а я, шляпа, столик не забронировала! Не йогуртами же мне его кормить. А ты за час самобранку соберешь!
Ко мне придет Стивен Кинг. Это же Ладка. В третьем классе она привела в школу Горбачева. Десять лет назад притащила на дачу Мадонну. Теперь вот ужин с королем ужасов.
Мне и правда нетрудно. Готовить я люблю. Будет вам Russian cuisine! Солянка, жаркое в горшочках, ватрушки…
Кинг, должно быть, сочиняет книги, как я замешиваю тесто: полтора стакана отчаяния заблудившегося ребенка, 100 граммов испуга от встречи с ротвейлером, пакетик опасения сойти с ума. Интересно, он сам чего-нибудь боится?
***
Лифт, поднимаясь, поскрипывает. Он слышит стоны умирающего троса и представляет, с каким облегчением кабина ухнет вниз. Почему-то пахнет опилками и соснами, как в Мэне. Стивен силится разгадать смысл кириллицы на двери. Но тот ускользает, как и причина, по которой он оказался в этом доме. Стены на пятом этаже выкрашены в черный с розовым. Удручающее сочетание. Его тошнит от отвращения. Хочется в самолет, стать одним из тех, чей коллективный страх удерживает авиалайнеры «Дельты» в небе.
Дверь открывает маленькая женщина в бурнусе, на голове колпак, в руке стеклянный шар. Он беспомощно оглядывается.
— Relax, Stephen. I know that you are afraid of mediums. But Mary communicates only with spirits of great chefs.
Мэри общается с духами?! Акцент чудовищный, он не уверен.
***
— Мышь, что за фигня? Он медиумов опасается, а тут ты в образе, с шариком.
— Да я из ванной только, а это крем. Займи писателя пять минут, я голову досушу.
Не успеваю воткнуть фен в розетку, как гаснет свет. Черт с ними, с мокрыми волосами, у меня бульон на плите и курник в духовке, а они электрические!
— Ладка, накрылся наш шедевральный ужин! Дуй в магазин за салатами!
Не везет писателю. Из готовой еды — нечищеная селедка и сырые яйца. Может, гоголь-моголь? Чего проще — взбить желток с солью и сахаром, капля коньяка, корица, мускатный орех. Пока съест, селедку почищу.
Ой, он же в темноте сидит!
***
Сумрачное пространство немедленно наполняется звуками: где-то скулит ребенок, отвратительно воет ветер, но особенно раздражает тиканье часов.
Из мрака выступает женщина в бурнусе, тени от свечи гримасничают оскаленными мордами, загоняют его в угол. Появляется чашка с запахом бренди.
— Я не пью. — Если бы не страх вновь стать козлом, пропивающим рассудок, он хлебнул бы сейчас пива.
— Это гоголь-моголь, похоже на ваш эгг-ног, но без молока и рома. Там всего капля конька.
Она чем-то шуршит, ставит в центр стола круглое пустое блюдо, зачем-то снимает часы и кольцо. В пламени свечи на бумажной скатерти проступают буквы и цифры. Спиритический сеанс?!
Стивен вскакивает, теряя очки, несется к выходу, натыкаясь на мебель, как ослепший носорог. Дверь хватает его металлической ручкой, больно бьет по колену, но он вырывается, махом взлетает на последний этаж и съеживается на лестнице.
Мобильника у него нет. Телефоны вредят окружающей среде.
