«ЧуДетство! Истории». В. Арсентьева «Кроличья лапка»

Валерия Арсентьева, г. Боровичи, Новгородская область

Кроличья лапка

Девчушка лет трёх застыла у прилавка с мясными полуфабрикатами в гипермаркете. Стояла она на цыпочках, прислонив ручонки и маленькое личико к витрине так тесно, что нос «растёкся» по ней розовым пятачком… Широко посаженные карие глаза всматривались в нечто.

— Мама, мама, тьто это? - волнительно спросила Кира, тыча в стекло розовым настырным пальчиком. К слову, настырным было всё её существо, в том числе, непослушная челочка, то и дело спадающая на глаза. — Лапотька? — на личике девочки выразилось недоумение…

— Э-э-э, — мама, наклонившись, попыталась рассмотреть, на что указывала дочка, и в одночасье обомлела… Прямо перед ней, посреди мясного изобилия, как будто издеваясь, торчала ЗЛОСЧАСТНАЯ МЕХОВАЯ КРОЛИЧЬЯ НОГА — яркое свидетельство доброкачественности мясного продукта… И мамин «кошмар на улице Вязов».

Откуда берётся «МЯСО», Кира в своём нежном возрасте ещё не знала. Оно, как овощи и фрукты, по словам мамы, существует само по себе, безотносительно от милых «хрюкалок» и «мукалок». Растёт на дереве или ещё где… Ну как расстроить малышку «правдой жизни»: она такая ранимая… И вот надо же!

— Милая, видишь ли… — мама на секунду «зависла», но тут же спохватилась. — Лапка? Да ну! Какая ещё лапка! Пойдём-ка скорее поищем твоё любимое печенье! И конфеточки желейные! Да? Вкуснючие-превкуснючие!

— и поспешно подтолкнула дочку в сторону кондитерского отдела. Но не тут-то было…

— И какая мохна-а-ата-а-ая-я-я, - нараспев протянула Кира, словно не расслышав предложение матери. И вдруг, изменившись в лице, протараторила: «Маматька, это ведь лапка, как у насего Балсика, такая зе… Её тьто — продают? А как зе Балсик без лапки?»

Перед глазами матери пронеслись все жизненные годы разом, включая воспоминания о первой манной каше и последней разменянной тысяче в кармане. Но, собравшись с духом, она готова была произнести заветное: «Ну, что ты, солнышко, разве…», как…

Как, словно гром среди ясного неба, услышала откуда-то сверху:

— Солнышко, да какой же это Барсик, это кроличек… Самый настоящий. Совсем недавно бегал по полянке.

Над Кирой, мало того — над мамой — возвышалась розовощекая, огромных размеров, продавщица мясного отдела. Бейдж на переднике гласил: «Попик Тамара Ивановна»

— «Иг-ру-шеч-ный кро-лик, — процедила мама сквозь зубы, ненавидя каждый грамм 150-килограммовой фигуры продавца. — Игрушечный кролик, — уже мягко пояснила она дочурке, которая, прикусив нижнюю губёнку, никак не могла понять: кролик вчера ещё бегал — а сегодня продаётся его лапка.

— Да-да, конечно, игрушечный. Но не больше недели! — наигранно сдалась подбоченившаяся толстуха.

Масла в огонь плеснул «качок» в спортивном костюме, стоявший позади: «А ну-ка, может, и мне в игрушки поиграть! Аж желудок сводит, как поиграть хочется! Аха-ха!»

Кира затихла в глубокой задумчивости, судя по всему, сравнивая недавно увиденного в магазине игрушек белопухлого кролика с розовым носиком-сердечком с тем, что лежал на витрине. «Ну, всё, — подумала мама, — сейчас прорвётся». Но вместо крика Кира тихонько попросила: «Маматька, купи кролитька. Я с ним иглать буду…»

Кролик был куплен, бережно упакован сначала в целлофан, а потом в полиэтиленовый пакет «нежными» руками продавщицы мясного отдела. И так же «бережно» протащен Кирой по всем дорожным колдобинам… На предложение помочь девочка качала головой: дескать, «сама»… Попутно маме пришлось сочинить ещё пару сказок: о том, почему у кролика нет головы, а шерсть есть только на левой задней лапе…

— Иногда такое случается, — как можно непринуждённее говорила мама, — разные части игрушек по ошибке оказываются в разных коробках, а там — и в разных магазинах, а шерсть просто ещё не отросла — маленький он…

Дома, после долгих обсуждений, мама и дочка решили кролика из целлофана не вынимать — «чтобы шёрстка быстрее отросла», и стараться не беспокоить — «ему нужно много спать, ведь все растут во сне»… Папа, вернувшийся с работы, прямо с порога был встречен бурным потоком Кириных впечатлений о новой «игрушке» и нервным маминым «подмигиванием»…

Вечером Кира перестлала свежую постель на кукольной кроватке (куклу отправила в коробку) и уложила на неё кролика: его меховая лапка в целлофане чуть высовывалась из-под одеяла. Немного постояла рядом, но, видимо, решив, что этого мало, добавила строго:

— Спи! Утлом иглать будем.

Наутро оставленный ночевать в кукольной кроватке «настоящий» игрушечный кролик чудесным образом превратился в белопухлого, с розовым носом-сердечком — из детского магазина. (Пока Кира спала, маме пришлось-таки сходить в игрушечный магазин.)

«Вылос, всё-таки вылос», — приговаривала Кира, нежно поглаживая кролика по шелковистой шерстке и осторожно прощупывая, крепко ли держится вернувшаяся на место голова…

А на кухне тем временем готовилось «какое-то» жаркое из «какого-то» мяса…