Текст: Михаил Визель
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
В начале XXI века нежелание издателей выпускать сборники рассказов и повестей отдельной книжкой стало общим местом. «Читатели, - объясняли редакторы потенциальным Чеховым и Борхесам, - хотят втянуться в большое повествование, освоиться в нем, сродниться с героями…» Рассказы выходили, но оставались на периферии внимания. Поэтому, например, так и не занял подобающего ему места потрясающий Дмитрий Горчев. Но триумф смартфонов, связанных с ними социальных сетей и телевизионных сериалов перевернул ситуацию. Желающие погрузиться в «большое повествование» прильнули к заново открытым для себя телеэкранам. А социальные сети приучили нас к коротким постам. И сборники короткой прозы снова оказались востребованы.
Наталия Ким «Родина моя, Автозавод»
М.: Время, 2017
В той гуманитарной среде, в которой выросла Наталия Ким (Наталия Юльевна Ким, заметим в скобках), играть в неформалов, носить длинные «индейские» юбки с хайратниками и разрисовывать подъезд «куриными лапками» считалось хорошим тоном. Повзрослев, бывшие филологические девы, а ныне почтенные матроны, из соображений того же хорошего тона начали писать книги. Одна из них перед нами. По поводу оригинальности сюжета автор утруждается не более, чем некогда в настенном творчестве, зато юбка правильного фасона и хайратник на месте: главное содержание маленьких, в три-пять страничек, рассказов, вполне умело написанных (в анамнезе у автора — не только филология, но и патентованная фабрика-кухня «вкусных» текстов — журнал Psychologies) — четкое противопоставление «своего круга», дружеского ли, семейного ли, и «внешнего мира» - чаще нейтрально-отчужденного, реже — бессмысленно-агрессивного, с которым героиня-рассказчица взаимодействует то ли как этнограф с эскимосами, то ли как миссионер с каннибалами: вроде как кивают понимающе, но чуть зазеваешься - сожрут. Не забывая периодически включать акмеиста: «Но люблю мою бедную землю, оттого что иной не видал».
Подобно тому, как некогда в круг тех цивильных квазихиппи залетали порой настоящие безбашенные системщики, знакомством с которыми филологические девы очень гордились, в круг нынешних филологических матрон входят настоящие писатели, сочиняющие к их книжкам предисловия. Здесь в роли такой олдовой системщицы выступила Дина Рубина, и это правильный выбор: конечно, книга грустных и откровенных рассказов Наталии Ким вполне придется по сердцу читательницам Рубиной. Наверно, они даже охотно придут на встречу с автором в ДК ЗИЛ на «Автозаводской» - если им, как и автору, тоже недалеко идти.
Вячеслав Харченко
«Чай со слониками»
М.: Время, 2018
Можно сказать, что это «мужской вариант» книги Наталии Ким. Не случайно они одного формата и выходят в одной серии. Только Наталия Ким — дебютантка, а Вячеслав Харченко — заматерелый толстожурнальный автор. И поэтому автобиографическое начало в его прозе выпирает не так сильно. Во всяком случае, в короткой и сверхкороткой — от трех до половины маленькой странички - форме. Которая действительно порой сгущается до притчи или даже до коана. С открывающей книгу повестью «Спутник» дело обстоит похуже. Метания сорокалетнего московского журналиста между женщинами и работами не настолько виртуозно oписаны, чтобы восхитить красотой слога. А по содержанию, увы, просто банальны. «Все мои несчастные любови оттого, что я предельно слаб и мягок, несмотря на мою воинственную, даже отморозную внешность», - подытоживает лирический герой. Мы только что читали это у Романа Богословского. И приходится признать, что у него это вышло как-то острее и выразительнее.
Наталия Мещанинова
Рассказы
СПб., «Сеанс», 2017
Маленькая книжечка (которая на самом деле еще меньше, номинальные 128 страниц нагнаны версткой в узкий столбик) состоит, как и обещает название, из шести рассказов. Только на самом деле никакие это не «рассказы». То есть рассказы, конечно, но не в жанровом, а в бытовом смысле: Наталия Мещанинова, сценарист прославившейся ныне «Аритмии», рассказывает о своем детстве, умело, надо отдать ей должное, рассортировав и распределив (сценарист же!) горестное повествование на шесть законченных «серий», посвященных той или иной стороне ее не очень счастливого детства и девичества.
Написав «не очень счастливого детства», я, по-ученому выражаясь, прибегнул к литоте, то есть к заведомому преуменьшению («мужичок с ноготок»). Потому что детство автора — а его идентичность рассказчику постулируется на каждом шагу, прямо с имени отца — Витька, совпадающего с выходными данными книги, где автор значится как Наталия Викторовна, - не просто «не очень счастливо», а прямо-таки чудовищно. Начиная от, если так можно выразиться, типовых мерзостей южного городка рубежа восьмидесятых-девяностых, на которое пришлось взросление Наташи, и заканчивая чудовищными скелетами в их личном семейном шкафу.
Которые сейчас взрослая и успешная дочь, режиссер и сценарист, откровенно и яростно, с матом и физиологией, выплескивает на книжную страницу.
Как объяснение «из какого сора» - из какого личного опыта появляются фильмы - эта небольшая книга чрезвычайно поучительна. Но считать ее литературой все-таки не стоит торопиться. Впрочем, тираж в 1000 экз. в эстетском прижурнальном издательстве — это же скорее психотерапевтическое выговаривание, чем литература.
Ася Петрова
«Наверно, я еще маленький»
М.: Рипол-Классик, 2018
Известная петербургская переводчица с французского и автор очаровательных оригинальных детских «книжек с картинками» взялась за очень сложную тему - подзаголовок маленькой книжечки гласит: «Новые рассказы для подростков, которые ни с кем не хотят говорить». Неужели наконец-то явился новый русский Сэлинджер? И расскажет нам сейчас всё про несправедливость и фальшь нашего глянцевого виртуального мира… Причем расскажет внадрыв, как могут только подростки. Увы, ничего подобного. Сквозные герои 19 маленьких рассказиков — 14—15-летние Витька и его лучший друг Пашка. И они только и делают, что без конца друг с другом говорят обо всем, что их волнует. А поскольку учатся они, видимо, в очень хорошей школе (где подаренный на день рождения Макбук — в порядке вещей), волнует их «борьба хорошего с лучшим» - неровные отношения с учительницей по литературе, страх перед стоматологом, зависть к однокласснику-отличнику (зависть — это же плохо!), невозможность немедленно заработать на «кадиллак» (для родителей) и т. д. Причем проговаривают это всё они так гладко и складно, что и взрослый может позавидовать. Вероятно, по замыслу автора эти рассказики должны иметь пропедевтический эффект — то есть, проще говоря, показывать подросткам, как можно и нужно проговаривать свои проблемы и комплексы. Идея здравая, но в таком случае тем более удивительно, что в беседах двух закадычных друзей пубертатного возраста ни разу не возникает тема отношений с противоположным полом — разве не выходит она в этом возрасте на первый план? Видимо, Витька с Пашей не захотели об этом говорить с молодой, но все-таки взрослой тетей Асей Петровой. Или просто застеснялись.
