Текст: Елена Кухтенкова/РГ
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Известный писатель и филолог Евгений Водолазкин в День русского языка, который совпадает с днем рождения Александра Пушкина, обратил внимание общественности на то, как засорен варваризмами наш язык, и предложил всем подумать над заменой корявого слова "ресепшн" каким-нибудь более благозвучным для русского уха. К 190-летию со дня рождения Льва Толстого было выбрано 54 варианта из присланных на конкурс. В голосовании участвовали 3170 человек.
Среди претендентов на победу было три слова: «рецепция», «привечальня» и «гостевая». Последнее победило.
Варваризмы - это первое, что искажает языковую картину, считает Евгений Водолазкин. «Часто они обозначают новые реалии. В оборот их вводят передовые, но очень занятые граждане, которым недосуг заниматься переводом. Вместе с инвестициями, технологиями, сценариями телепередач и другими полезными (и не очень) вещами они заимствуют обозначающие их слова. Подобно деревенской няне моей бабушки, глотают лекарство вместе с упаковкой. На выходе, так сказать, появляются изящные штучки вроде краудфандинга, стартапа, стендапа или мерчандайзера», - цитирует писателя газета "Известия".
Язык - это «самонастраивающаяся система». Однако в эпоху электронных СМИ она больше не настраивается сама. Точнее, настраивается как может, но против постоянной трансляции слов-пришельцев у нее немного шансов,
размышляет Водолазкин.
Писатель признается, что он не противник запретов. «Наравне с «паркингом» дикторам посоветуют произносить «стоянка», у последней будет возможность побороться за место под солнцем, - пишет он. - Многие иностранные слова не приживаются, как не приживаются некоторые русские неологизмы. Симпатичные вроде бы слова - земленебо (горизонт), мокроступы (калоши), а ведь не прижились. И это нормально. Но благодаря словотворческой активности мы имеем в современном языке самолет, пароход, паровоз, холодильник, пулемет и даже летчик, хотя лично мне больше нравится авиатор», - констатирует автор замечательного романа "Авиатор".
Но не только иностранные заимствования, по мнению Водолазкина, - маркеры состояния русского языка. В этом же ряду придаточные предложения. Именно они делают речь разнообразнее и глубже. «Один мой коллега как-то сказал, что
если ночью его останавливают на улице и он слышит придаточное предложение, чувство опасности проходит,
- пишет филолог. - Человек, употребляющий сложные конструкции, уличную драку не начнет. Не знаю, во всех ли случаях это наблюдение действительно, но мой коллега, безусловно, прав в том, что сложноподчиненное предложение — это верный знак того, что человек обладает организованным сознанием и в его картине мира существуют полутона».
Еще одну значимую проблему, по теории Водолазкина, составляет непонимание значения слов, которое губительно влияет на «великий и могучий». И не только иностранных. «Сколько уже было сказано относительно слова «довлеть», которое означает «быть достаточным», или «будировать» (дуться), а население продолжает довлеть и будировать, подразумевая совсем другое», - замечает филолог.
Еще примеры такого же рода. Слово «фактура» всё чаще используется в значении «совокупность фактов», хотя обозначает оно характер поверхности объекта. Современные носители русского не понимают разницы между "откровением" и "откровенностью".
Писатель уверен: "Общественному обсуждению проблем языка можно было бы придать так называемый институциональный характер. Польза от этого состояла бы не столько в поиске замены отдельным словам, сколько в перемене отношения к языку вообще. «Это заставляло бы нас думать об «экологии языка», если пользоваться термином Дмитрия Сергеевича Лихачева, который говорил об «экологии культуры», - уверен Евгений Водолазкин и подводит итоги: -
Язык — это не просто система знаков, не набор кнопок, соответствующих тем или иным понятиям и явлениям. Это удивительный организм, живущий своей собственной жизнью. Мы его формируем, но в не меньшей степени и он формирует нас. При произнесении слова «мерчандайзер» не распухает язык и не меняется прикус. Такого рода лексика, вообще говоря, никакой медицинской опасности не представляет. Но, используя варваризмы, мы рискуем стать понятно кем».
