Текст: Дмитрий Шеваров/РГ
Фото: pereprava.org
Минувшим летом "Календарь поэзии" рассказал о судьбе поэта Александра Солодовникова. Три ареста, тюрьмы, лагерь на Колыме, ссылка, гибель самых близких людей, невозможность печататься - ничто не сломило этого удивительного человека. Сегодня его стихи входят во все антологии православной поэзии.
Наша летняя публикация была приурочена к 125-летию поэта. А умер он почти 45 лет назад, в 1974 году. Тем неожиданнее был телефонный звонок: "Здравствуйте, вас беспокоит Евгения Николаевна. Это вы написали о Солодовникове?.. А я к нему в детский сад ходила. Он был у нас Дедом Морозом... Где это было? На Колыме..."
Колыма, детский сад, Дед Мороз... - чепуха какая-то. Но тут я вспомнил строчку из биографии Солодовникова: "После освобождения из лагеря работал воспитателем и музыкальным руководителем в детском саду поселка Нижний Сеймчан..."
Я попросил Евгению Николаевну Лавренову записать свои воспоминания о Солодовникове, и вот недавно получил от нее это письмо: "Мы звали его Сан Санычем. Когда он заходил в группу, мы бросались к нему, лезли на него, он брал сразу нескольких на руки, так как был высоким, сильным и очень добрым. Всегда придумывал для нас очень интересные занятия. Помню, как он при нас сажал в цветочный горшок кустик земляники, потом мы все по очереди поливали его и наблюдали, как он растет.
Сан Саныч любил нас удивлять. Зимой, бывало, приходя в садик, мы видели во дворе ледяные фигуры, залитые разноцветной водой. Это было очень красиво! А подготовка к Новому году! Мы учили стихи, чтобы понравиться Деду Морозу. А Дедом Морозом всегда был Сан Саныч, но мы его никогда не узнавали. Он всегда был разный и даже менял голос. Благодаря Сан Санычу у меня остались самые теплые воспоминания о том времени, когда я жила в Сеймчане и ходила в детсад. Только читая вашу статью, я поняла, что Александр Солодовников был поэтом и верующим человеком. Видимо, вера и помогала ему перенести все невзгоды..."
Получается, что Евгения Лавренова последний раз видела Сан Саныча в 1948 году, 70 лет назад. Ну не чудо ли - ее звонок и это письмо?..
В лагере на Сеймчанском руднике Солодовников работал в шахте по добыче олова. После освобождения не мог покинуть поселок, вот и устроился работать в детский сад.
А в тюрьму Солодовников попал после того, как вместе с друзьями собрал новогоднюю посылку для арестованных. Никто не хотел ставить свой адрес на посылке, тогда поэт сказал: "Пишите мой адрес..."
Александр Солодовников называл себя профессиональным Дедом Морозом.
Еще в 1920-х годах играл роль Деда Мороза в домашних спектаклях. В 1938 году, за полтора года до ареста, участвовал в проведении новогодней елки в московском ТЮЗе.
Вернувшись с Колымы в 1956 году, Солодовников выступал на новогодних праздниках в детских садах Москвы и Подмосковья. Благо у него был собственный костюм Деда Мороза, сшитый еще в Сеймчане. И, конечно, белоснежная борода - куда без нее.
Детская игрушка
Мой детский игрушечный мишка
Задорно гремит в барабан.
О, дедушка с сердцем мальчишки,
О, фокусник кукольных стран...
Пойду поучиться у мишки,
Раз книжки сказать не смогли,
Как жить на заоблачной вышке,
А сердцем касаться земли.
1919
Решетка ржавая, спасибо,
Спасибо, старая тюрьма!
Такую волю дать могли бы
Мне только посох да сума...
Запоры крепкие, спасибо!
Спасибо, лезвие штыка!
Такую мудрость дать могли бы
Мне только долгие века...
Спасибо, свет коптилки слабый,
Спасибо, жесткая постель.
Такую радость дать могла бы
Мне только детства колыбель.
Уж я не бьюсь в сетях словесных,
Ища причин добру и злу,
Но в ожиданье тайн чудесных
Надеюсь, верю и люблю.
1919—1921
Переводы из Хоакина Миллера
Нас окружает чудо,
Земля наполнена небом,
И всякий маленький кустик
Божьим огнем горит.
Но только видящий это
Смиренно снимает обувь,
Прочие, куст обступив,
Бойко ягоды рвут.
* * *
Бог ткань моих коротких дней
Ткет сообща со мной.
Я подбираю краски к ней,
Он - Мастер основной.
Вот нить печали вплетена.
Я, глупый, изумлен.
Но мне изнанка лишь видна,
Лицо же видит Он.
1960-е
