Текст: Андрей Мягков
Фото: argumenti.ru
Велеречивый, как и было заявлено в анонсе, Эдвард Радзинский принес вместе с собой аншлаг: пожалуй, попроси он свою публику подпрыгнуть на счет три - и Главную сцену пришлось бы собирать заново.
Писать «Бабье царство», по авторскому признанию, было интересно: ведь каждая из героинь заслуживает отдельной «эпопеи». А интерес к самой теме, собственно, вынесен в название: «У женщин был один путь - монастырь, а между теремом и монастырем разницы не было никакой. А тем временем груди уже вываливаются из корсажа, и амуры, амуры, амуры» - в такой вот неблагоприятной, домостроевской обстановке прорастал русский феминизм - обстановке, в которой ничего такого прорасти вроде бы не могло. «Как говорил Чаадаев, история должна вытекать из предыдущего. У нас же она часто сваливается как снег на голову». Такой вот парадокс.
О том и шел витиеватый, барочный разговор: о том, что революция началась задолго до Петра, с Царевны Софьи; о том, что Любовь в те времена правила Политикой; о том, что императрицы были вынуждены скрывать свои «длинные ноги в тюрьме из юбок», и чтобы явить эти ноги миру, как раз и придумали маскарады; о том, наконец, что история борьбы с крепостным правом - а значит, и история русских революций - берет свои корни аж в Екатерининских переписках с Вольтером.
О мужчинах Радзинский тоже немного рассказал: «Империя - это был набросок страны, дальше нужно было строить. Что сделали мужчины? Привели страну к революции». Хлопали, кажется, и женщины, и мужчины.
