Текст: Елена Новоселова/РГ
Некрасов пойдет в макулатуру
Подруга разъезжается с семьей сына. На полу в стопках ни больше ни меньше, а 1027 томов. Среди них десять собраний сочинений (советский дефицит). Достоевский, Некрасов, Пушкин, Мопассан, Жюль Верн, Чехов, Леонов, Бальзак, Диккенс и 90-томный академический Толстой. Есть книги с автографами и памятными надписями. И в новую однушку они не поедут, с тяжелым сердцем осознает хозяйка. Разорение библиотеки, которую начал собирать еще ее дед, стало испытанием. Всю ночь мы переписываемся в мессенджере, обсуждая, что можно раздать, а что обязательно оставить. В итоге знакомые забирают лишь четверть.
Вариант - вынести оставшееся в подъезд, не рассматривается: для некоторых бумажная книга все еще предмет, наполненный сверхценным смыслом. К тому же несколько потертых томов уже пылятся на столике рядом с консьержкой с прошлой весны.
Тогда в библиотеку. Но в Москве и Подмосковье, как выяснилось, это не выход. Мы обзвонили пять. В двух сразу отказали, не поинтересовавшись, какие книги предлагаем. В третьей взяли только те, которые из школьной программы. В четвертой ответили, что из-за коронавируса прием закрыт, а в пятой заявили, что советские собрания сочинений не берут: "Некрасов? Уже есть. Скорее всего пойдет в макулатуру". Как ни кощунственно это звучит, но фирмы, забирающие книги в макулатуру, пользуются сегодня очень большим спросом. За один килограмм "Гоголя и Пушкина", к примеру, в Подмосковье, они платят до шести рублей. А за тонну книг - от трех до четырех тысяч. Если оторвать обложку, килограмм пойдет дороже. "Работаем без выходных и праздников", - сказала телефонная трубка.
Шаг благородный, но требующий усилий, времени и денег, - рассылать книги в неизбалованные провинциальные библиотеки. О такой помощи рассказывают несколько сайтов и групп в соцсетях. Например, "Помощь сельским библиотекам Русского Севера" в "ВКонтакте". В этой группе создана картотека нуждающихся по регионам, с точным адресом, а также списками заявок читателей. Среди них в основном любовные романы и детективы, журналы по рукоделию, кулинарии, домашнему и приусадебному хозяйству. Нужны и детские книжки, а также развивающие игры, материалы для творчества.
Можно пристроить книги и через ресурсы типа "Отдам даром" в "Живом журнале" или "Авито". Во втором случае, советуют завсегдатаи таких групп, цену нужно ставить символическую. Иначе не купят.
Можно запустить книгу в кругосветку. В 2004 году появился российский портал bookcrossing.ru, на котором к концу 2020 года зарегистрировалось около 45 тысяч участников. Ими "отпущено" (оставлено) свыше 120 тысяч книг на 1235 "безопасных полках" - специальных местах для книг.
Еще один путь цивилизованно найти своим книгам новых хозяев - интернет- сообщества любителей определенных жанров, писателей или серий. На все есть ценители, главное, чтобы было время наладить с ними логистику. К примеру, в группе, где объединились любители боевого фэнтези, масса предложений по купле-продаже подборок о космических кораблях, пиратах и чужих планетах. А любители научной фантастики с удовольствием заберут ваши залежи Тимоти Зана.
Впрочем, все проблемы большой домашней библиотеки такими способами, конечно, не решить.
10 рублей за том Пушкина
Книги теоретически можно сдать в магазин. Однако тех букинистических, к которым привыкли люди дефицитной на книги советской эпохи, практически нет. По словам известного москвоведа Алексея Дедушкина, большинство старых магазинов перепрофилировалось.
"Знаменитый книжный в Столешниковом переулке переехал на Трубную улицу и основной акцент теперь делает на книжном антиквариате. Из знаменитых советских закрылись "Книжная находка" в Театральном проезде, букинист на Сретенке. Еще лет пять-шесть назад сохранялся самый старый из советских букинистических в маленьком павильончике у метро "Парк культуры". Но теперь там оказывают услуги копирования. Есть несколько отделов в обычных книжных, например, всем известный отдел в магазине "Москва". Но того, что творилось в столице лет 40-50 назад, уже нет", - рассказывает Алексей.
Сдать за достойную цену можно только редкие и старинные книги, антиквариат, вышедший 50 и более лет назад. С удовольствием возьмут подарочные издания позапрошлого века. Для примера, букинистический магазин "Антикварный дворик" продает за 1 миллион 880 тысяч рублей издание "Московский кремль" Бартенева. Оно было выпущено ограниченным тиражом для высших чинов и императорской семьи к 300-летию Романовых. Советский каталог "Ликеро-водочные изделия" времен хрущевской оттепели предлагается за 58 тысяч рублей.
Собрания сочинений русских и зарубежных классиков букинисты почти не берут. "Это же касается книг по абонементам, которые когда-то обменивались на 20 кг макулатуры. Не имеют ценности и подписки, за которыми мы гонялись, например, "Мир приключений". Или "Антология советской фантастики", которая мелькает в фильме "Чародеи". Сейчас вбей название в поисковик и скачивай на здоровье", - объясняет библиофил Дедушкин, библиотека которого насчитывает две тысячи томов.
Букинистические скупки в интернете только делают вид, что приобретают книги... После разговора с сонным продавцом одного из них стало понятно, что это скорее сбор макулатуры. "Хочу продать дедушкину библиотеку", - говорю с печальными нотками в голосе. На том конце провода переводят разговор на деловые рельсы: "Примерно сколько килограммов?". "Собрание сочинений Пушкина 70-х годов сколько будет стоить?" - "10 рублей за том". - "А Лермонтов зелененький 50-х годов?" - "Тоже по десять".
Резьба по книге
Самый варварский, с моей точки зрения, способ избавиться от книг - это так называемый буккарвинг (в переводе с английского) "резьба по книгам". Из томов делают модные аксессуары, используют книги как материал для инсталляций, сажают в них цветы. Как скульпторы режут по дереву, так буккарверы по стопке страниц, удаляя все лишнее, чтобы получилась объемная картинка, барельеф, портрет. Мода на вторичное использование вещей породила мебель из книг. Самое знаменитое изделие книжных скульпторов - это диван Альваро Тамарита. Но есть и книжные полки из книг, торшеры, тумбочки, кресла.
По мнению доцента кафедры теории литературы филологического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова Алексея Холикова, книга как декорация и украшение интерьера - не новость. "Буккарвинг" - искусное продолжение вчерашней моды. Вид эстетического удовольствия, напоминающего прогулку по неизвестному заморскому кладбищу, на котором все напоминает парк, по-своему радует глаз, но надписи не читаются либо оставляют равнодушными, не проникают в сердце. Из всех известных мне способов избавления от книг "буккарвинг", пожалуй, самый красивый. Но веет от него каким-то кладбищенским холодом..." - анализирует явление ученый.
К чести российской литературоцентричной нации, не мы его придумали. Но буккарвинг быстро набирает апологетов и в рунете. На ютьюбе полно мастер-классов. Например, "Мастер креатива" дает новую жизнь старым ненужным книгам, делая из них цветы, а канал "Идеи для жизни" учит, как сделать оригинальный ежедневник: использовать оторванную обложку романа Гюстава Флобера. Прикол в том, что ты будешь писать в книжке, принадлежащей французскому писателю. Или еще совет: из книги можно сделать карандашницу, вырезав в ней дырку, правда, для стиля нужна старинная, с красивой тисненой обложкой.
"Буккарвинг" порожден отношением к книге как устаревшему носителю информации, которую можно без труда получить из другого источника. И как следствие, глобальным распространением новой информационной культуры, убежден Алексей Холиков. "Резьба по книге" сводит ее к "материальной", "вещной" составляющей даже в тех случаях, когда художник с помощью ножа или скальпеля вырезает нечто, имеющее отношение к рассказанной писателем истории, как это делает, например, Сью Блэквелл со сказками Андерсена. Ведь что восхищает зрителя таких "книжных скульптур"? Техника. Мастерство. Умение обработать исходный материал, придав ему новую форму, - размышляет филолог. - А что коробит нормального (пока еще) читателя? Каким бы концептуальным ни был продукт этого нового творчества, книга в нем - всего лишь "сырье", "бумага".
Ученый задается вопросом: может ли мастер по "буккарвингу" пустить в расход книгу, над которой смеялся или плакал в детстве? Легко. Это подтверждает обилие поделок из сказок, представленных в Сети.
"Говорят, под переработку чаще всего идут "устаревшие" справочники и прочая "макулатура". Но как по мне, даже такие книги имеют ценность. Они хранят историческую и культурную память, связывают поколения, подобно семейным библиотекам. Под выцветшими обложками (а иногда непосредственно на них) - следы чьих-то жизней. Возвращение к таким книгам - путешествие во времени. Не всегда, впрочем, приятное, - подчеркивает он. - Электронное издание более уязвимо с этой точки зрения. "Цифра" может быть стерта, забыта, безвозвратно изменена, а бумажный текст (вспомним призыв Мандельштама) сохранит чью-то речь навсегда..."
За мертвыми душами
Михаил Афанасьев, директор Государственной публичной исторической библиотеки России, член Национального союза библиофилов:
- Если новые книги отвечают сегодняшним интересам и потребностям общества, то домашние библиотеки более консервативны, они накапливают смыслы и отражают предыдущую эпоху. Если эпоха длится долго - более одного поколения, как это было с советским временем, то библиотеки логично переходят от родителей к детям. Смена эпох сопровождается пересмотром системы ценностей, и библиотека в глазах нового поколения "устаревает". Так было всегда. В пушкинскую эпоху ушли в "устаревшие" произведения античных авторов. После Великих реформ 1860-х годов "ненужными" оказались семейные библиотеки, наполненные французскими романами и книгами "пушкинской поры" (есть такое замечательное произведение известного библиофила начала ХХ века - Сергея Минцлова "За мертвыми душами", в котором герой ездит по помещичьим усадьбам в поисках старых библиотек и находит их в сараях, покрытых птичьим пометом, заброшенными и скупает их задешево как "мертвые души" Чичиков).
Другое дело, что во все предыдущие эпохи на смену одним библиотекам приходили другие, а сегодня преемственность в сфере бумажной книги не очень просматривается.
Бумажная книга попала в руки дизайнеров. Из нее создают столики и стулья, вырезают фигуры - она стала благодатным объектом для визуального искусства. Но книга - необычный материальный предмет. Тысячелетия ее существования создали вокруг нее очень сильную смысловую ауру, и те же дизайнеры и зрители, рассматривающие их произведения, даже не осознавая этого, относятся к книге и "изделию" из нее особо. Ваза из книги или из керамики воспринимаются по-разному. По сути, смысл книги, ее содержание вышло за пределы текста, стало элементом ее материальной конструкции.
По мере того как овладение новой информацией переходит к иным каналам, книга, освобождаясь от этой функции, но сохраняя свою культурную ауру, будет все более становиться эстетически значимым и символическим предметом. (Уже сегодня мы покупаем красивый томик Пушкина не для того, чтобы узнать что-то новое...). И домашняя библиотека у нового поколения будет, но она будет больше походить на ту, которую высмеивали еще три десятка лет назад, когда цвет корешка будет не менее важен, чем название книги. И это ни хорошо ни плохо - это другое время и другая реальность....
