Текст: Дмитрий Сосновский
В минувшем году киноиндустрию лихорадило так, как на нашей памяти не лихорадило никогда: пандемия коронавируса так ударила по этой (как и по многим другим) сфере, что неизвестно, когда она оправится. Особенно учитывая, что будущее в отношении снятия карантинных мер остаётся туманным и премьеры потенциальных блокбастеров продолжают переноситься одна за другой (счёт давно уже идёт на месяцы и скоро пойдёт на годы).
Тем любопытнее следующий феномен: российское кино, несмотря на общую тревожность ситуации, продолжило расти в зрительских глазах, а наблюдаемый в последние годы регулярный рост числа достойных картин не остановился. Правда, это всё ещё не так часто, как хотелось бы (хотя и такое случается), касается распиаренных массовых зрелищ, а хорошие отечественные фильмы поскромнее порой с трудом пробиваются к широкой публике. Показательно в связи с этим, что один из лучших фильмов 2020-го, «Блокадный дневник» Андрея Зайцева, до сих пор мало кто видел – несмотря на полученного «Золотого Святого Георгия» (собственно, многие из посмотревших и застали его на Московском международном кинофестивале), трёх «Золотых орлов» (как лучший художественный фильм, за лучший сценарий и лучшую женскую роль) и несколько других наград помельче.
Между тем выбор обоих жюри едва ли стал сюрпризом для тех, кто видел фильм Зайцева (особенно ознакомившихся с программой основного конкурса ММКФ): его победы предугадать было нетрудно. Создатели "Дневника" выполнили колоссальную работу, и результат действительно производит впечатление – редкое для современного отечественного кино о войне достижение. Хотя собственно войны в привычном для жанра понимании там почти нет, в основном – невыразимые страдания жителей заблокированного врагом города.
Впрочем, противник не остаётся за кадром – фильм начинается с нарочито легкомысленной сцены: немецкие артиллеристы, весело скучающие под классическую музыку от отсутствия реальных боевых столкновений, наблюдают за своеобразным ухаживанием товарища за барышней, прибывшей к нему из Германии погостить. Милой розовощёкой фройляйн в симпатичной шубке предоставляется возможность опробовать экзотический аттракцион: выстрелить из пушки по оцепленному советскому городу. Что она, жеманно смущаясь, и делает под одобрительные возгласы окружающих её молодых мужчин.
Следом мы вплотную и в леденящих душу подробностях наблюдаем за результатами развлечения счастливой туристки и деятельности её услужливых гидов. Самый мощный эффект в «Дневнике» оказывает визуальная сторона – не чураясь самых жестоких сцен и при этом не увлекаясь демонстративным натурализмом, Зайцев рисует масштабное, ужасающее, но вместе с тем завораживающее полотно.
Фильм основан на воспоминаниях «ленинградской Мадонны» Ольги Берггольц и её повести «Дневные звёзды» и, конечно, фундаментальной «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Речь идёт об общепризнанно самых тяжёлых (из почти 900) днях блокады – первой зиме. Огромный город, оторванный от цивилизации, быстро превратился в заснеженное царство из какой-то страшной и злой сказки: широкие пространства, заваленные сугробами, над которыми гротескно нависают мёртвые дома, некогда потрясавшие своей красотой. То тут, то там встречаются умершие или умирающие, редкий встречный неопределённого пола, обмотанный в жуткие тряпки, бредёт по каким-то мрачным блокадным делам: то ли в очередь за водой, то ли труп везёт в морг. И такая кажущаяся ирреальность этой холодной юдоли особенно сильно пугает своей бескомпромиссной реалистичностью –
За происходящим мы наблюдаем глазами женщины (потрясающая работа Ольги Озоллапини), только что потерявшей мужа и идущей через весь город к отцу – таков сюжет первой, особенно запоминающейся части фильма. По пути мы видим страшные характерные картины, описанные и Граниным с Адамовичем: вот женщина, потерявшая руку при взрыве, переживает лишь из-за того, что в руке той была хлебная карточка; вот мать жертвует одним ребёнком, чтобы выжил другой; вот толпа людей при виде опрокинутой повозки с хлебом теряет рассудок и на несколько мгновений становится похожей на группу статистов из зомби-муви. Но, как свидетельствовали и авторы «Блокадной книги», и многие другие, в этом пространстве чудовищной боли, где мучительная смерть уже стала обыденностью, изнурённые моральными и физическими страданиями люди в большинстве своём смогли сохранить человечность.
Вторая часть, основа которой, как и первой, взята у Берггольц, демонстрирует встречу героини с отцом, и в ней тема человеколюбия, любви к жизни – да любви вообще – раскрывается особенно ярко. Вынужденные беспрерывно думать о тепле и еде (изобретаются такие деликатесы, как котлеты из ремней и пропитанная сахаром земля) стойкие люди бережно, из последних сил хранят внутреннее тепло, а с ним - и надежду. Надежду не только на личное выживание, но и на то, что даже после этого апокалиптического катаклизма точка невозврата не пройдена и у человечества есть будущее. И это, пожалуй, самое главное в «Блокадном дневнике» - фильме, не лишённом мелких шероховатостей (в основном – чисто технических), придираться к которым в свете вышесказанного совершенно не хочется.
