Текст и фото: «Крымский журнал»
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с изданием «Крымский журнал» (Симферополь, Республика Крым)
Два ярких воспоминания детства. Девочка, которая мне очень нравилась, подарила тетрадку с любимыми стихами. И я прочёл признание: «Ты рядом, и всё прекрасно…» А ещё запомнилось, как мама собирала соседок у телевизора: «Девочки, сейчас Каплер будет выступать!»
«Я родом не из детства, из войны…»
10 мая 1941 года Юля встретила 17-летие, а уже в конце лета на девушку обрушилась война. В составе народного ополчения Друнина копала под Можайском противотанковые рвы.
Через год она предъявила в военкомате паспорт и свидетельство об окончании курсов медсестёр. Её мечта – «в эшелон пехоты, в санитарный взвод» – исполнилась. А вскоре война резанула осколочком по горлу, но смерть пощадила «светлокосого солдата»: кусок стали прошёл в двух миллиметрах от сонной артерии. «Везучая ты!» – усмехнулся врач.
Вскоре Друнина написала своё первое стихотворение, которое стало сущностью «окопной правды».
Выписавшись из госпиталя, Юля решительно направилась в Литературный институт. Тетрадку с рифмами дополняла медаль «За отвагу». Однако время поэзии ещё не пришло, и старшина медслужбы вернулась на войну. В боях за Ригу получила тяжёлую контузию, после чего Друнину комиссовали. «Значит, судьба», – решила Юля и просто пришла на занятия первокурсников. Её приняли без экзаменов. А в начале 1945 года в журнале вышла первая подборка стихов Юлии Друниной.
Юная поэтесса буквально расцвела. Всё больше и больше засматривался на неё однокурсник Коля Старшинов – ровесник, тоже с нашивками за ранения и тоже поэт. И в скором времени предложил руку и сердце.
Жизнь в послевоенное время оказалась труднее, чем в окопах. Жили не просто бедно, а «сверхбедно». Навалились болезни. Родилась дочь Леночка, тоже слабенькая. Слава Богу, со временем выправилась. А с Николаем становилось всё хуже и хуже. Душа компании, рубаха-парень стал всё чаще заглядывать в рюмку. Друнина всеми силами старалась спасти семью, но в 1960 году их брак распался. К тому времени сердце Юлии уже шесть лет принадлежало другому человеку.
Рыцарь непечального образа
Его звали Алексей Каплер.
Жизнь «рыцаря непечального образа» напоминала то ли трагифарс, то ли приключенческий фильм. Конечно, он пытался примерять и другие жанры. Например, в конце 30-х годов написал сценарии к главным фильмам эпохи – «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». Рискованная попытка оказалась успешной: Каплера наградили орденом Ленина и позже Сталинской премией.
Казалось бы, перед преуспевающим драматургом теперь открыты все двери. Последовало заманчивое предложение снять фильм о лётчиках. Консультантом назначили самого Василия Сталина, и обсуждение рабочих моментов плавно перетекало в застолья. На одном из таких праздников жизни (заметьте, в 1942 году!) Каплер обратил внимание на угловатую девочку-подростка. Звали её Светлана. Завязался разговор, потом другой, третий, и советская принцесса – дочь Сталина! – вскоре просто втюрилась в волшебника из мира кино. Всесильный отец был в бешенстве. Светлана схлопотала пару пощёчин, а Каплера обвинили в антисоветской агитации и на пять лет отправили охладить пыл в воркутинские лагеря. Потом добавили ещё пять.
Но живые человеческие чувства смогли прорасти даже в условиях вечной мерзлоты. На Колыме судьба свела Алексея с актрисой Валентиной Токарской. Когда оба вышли на волю, сразу зарегистрировали брак.
«Оттепель», наступившая после смерти «вождя народов», давала возможность начать жизнь с чистого листа. Каплер быстро восстановил утраченные связи. В частности, вёл сценарную мастерскую в легендарном ВГИКе.
Не бывает любви несчастливой
Намереваясь расширить круг своего творчества, Друнина в 1954 году поступила на сценарные курсы при Союзе кинематографистов, где также преподавал Каплер. Надо полагать, искра вспыхнула сразу. И ничего, что обаятельнейшему маэстро исполнилось уже 50, а его студентке только 30.
Их тайный роман тянулся шесть лет. «Беззаконные» чувства прорывались только в стихах.
Наконец, все формальности советского законодательства были соблюдены: Алексей и Юлия расстались со своими супругами и оформили отношения официально.
В поэзии Друниной мощно зазвучали новые ноты: тема войны начала уступать место потрясающей лирике. На новый виток творчества вышел и Каплер: написал сценарии к приключенческому фильму «Человек-амфибия» и комедию «Полосатый рейс», которые стали лидерами советского кинопроката и по сей день любимы зрителями. Еженедельно импозантный ведущий телепередачи «Кинопанорама» рассказывал народу о «важнейшем из искусств» – новинках советского и немножко зарубежного кино.
А ещё в их новую жизнь вошёл Крым.
Телеграмма из Крыма
Состоявшиеся, уверенные в себе люди буквально растаяли под ласковым крымским солнцем. Им уже не нужно скрывать свои чувства. Наоборот, хочется говорить, нет – кричать! – о своей любви. По любому поводу и даже без Каплер шлёт супруге телеграммы.
Вот, к примеру: «Джанкой. Поезд 31, вышедший из Москвы 24 декабря, вагон 13, место 25, пассажиру Друниной. Доброе утро. Каплер».
Или вот: «Планерское (ныне посёлок снова называется Коктебель. — Ред.), Дом творчества. Друниной. Уже третий час ночи. Есть потребность признаться, что очень тебя люблю. Каплер».
Друзья посмеивались: светский лев стал подкаблучником! Однако новое качество отнюдь не смущало Каплера. Наоборот, в его жизни появились ранее невиданные грани. Например, Алексей начал совершать вместе с Юлей пешие путешествия.
Отдыхая в Крыму, поднимались на Карадаг, на могилу Волошина. Особенно полюбилась им «тропа Грина»: Александр Степанович, живя в Старом Крыму, ходил по этой дорожке в гости к Максу Волошину в Коктебель.
По фронтовой привычке Юлия перемещалась быстро. Алексей, несмотря на лишний вес и проблемы с сердцем, старался не отставать. И любовь, помноженная на целебный воздух, интересные ландшафты и неспешные беседы обо всём на свете, совершила очередное чудо. Врач, изучив кардиограмму, аж присвистнул: «Яковлич, а сердечко-то у вас помолодело!»
Помимо походов, много ездили на экскурсии. Из каждой поездки Друнина привозила впечатления – строки будущих стихов. Так родились шедевры большого крымского цикла – о войне, о жизни, о любви.
Старый Крым – последняя обитель
Особое место в жизни этих удивительных людей занял неприметный городок Старый Крым. Впервые супруги отметились тут в 1964 году: приехали из коктебельского Дома творчества на вечер с местным бомондом. И с тех пор старались бывать и весной, и осенью.
В память о столичных знаменитостях энтузиасты установили на фасаде старинного здания библиотеки мемориальную доску. В фондах бережно хранятся книги, снабжённые добрыми пожеланиями Друниной. А в Литературно-художественном музее оформлена скромная экспозиция. В ней представлены сделанные в Крыму фотографии и переданные семьёй памятные вещицы: авторучка, часы, значок народного депутата СССР и в центре камешки с коктебельского пляжа.
Юлия Владимировна, человек несколько замкнутый, старалась по возможности не афишировать свои визиты в Старый Крым. Старожилы вспоминают, что Друнина и Каплер приезжали сюда на несколько дней отдохнуть от суеты, которая преследовала их даже в «писательском доме»: Коктебель сохранял дух богемы и в «эпоху застоя». А творческим людям часто хотелось остаться наедине с тишиной. И в этом отношении Старый Крым оказался просто идеален. Его необычная история, прекрасная природа, мощнейшая энергетика давали импульс вдохновению. Друнину заворожил удивительный мир Киммерии.
«Жалел не себя, а меня…»
Как-то раз Алексей полушутя-полусерьёзно спросил Юлию: «Как ты думаешь, где лучше мне лежать: на Новодевичьем или на старокрымском?» Друнина ушла от ответа, но вопрос запал в душу.
Беда пришла в 1979 году. Врач, прикрыв плотно дверь, негромко чеканил:
– Юлия Владимировна, вы человек крепкий, поэтому будем говорить напрямую. Дела Алексея Яковлевича плохи. Рак. Злой и, к сожалению, неоперабельный.
Каплер, умудрённый опытом, всё осознавал. Старался не подавать вида, лишь спросил:
– Ты помнишь о нашем разговоре?
Юлия встрепенулась:
– О чём, Алексей?
– В какой земле лучше лежать…
И, не давая вставить слово, продолжил:
– В старокрымской. Запиши, пожалуйста, что я сказал.
Судный час
Страна тем временем вступила в перестройку. Понимая, что бороться нужно не только словом, но и действием, Юлия решает ступить на политическую стезю. В 1990 году Друнину избирают в Верховный Совет СССР. Три дня и три ночи августа 1991-го Юлия Владимировна провела на баррикадах вместе с защитниками Белого дома. Однако рывок в новую жизнь оказался фальстартом. «Перестройка сменилась перестрелкой», – мрачно шутили в то время. Крушение всех идеалов душа поэта выдержать не могла. И Друнина вынесла себе приговор.
Но прежде Юлия Владимировна спокойно, не спеша закончила все земные дела. На письменном столе оставила папку с готовой рукописью последней книги «Судный час», посвящённой Каплеру. Аккуратно разложила письма – в милицию, родным, друзьям: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл. А я потеряла два своих главных «посоха» – ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность творить». И далее излагала последнюю просьбу – отвезти её прах в Старый Крым и похоронить рядом с Алексеем.
Её желание было выполнено неукоснительно.
Оригинальный материал: «Крымский журнал»
