В России - бум литературных курсов. Открываются магистратуры creative writers, знаменитые писатели и не знаменитые, но профессиональные литредакторы набирают мастерские. Можно пожимать плечами и уверять, что "писателем нужно родиться", можно кивать на американский опыт, но невозможно отрицать: предложение возникло, потому что есть спрос.
Вызревают ли в новых теплицах новые сочинители, соразмерные по масштабу дарования со своими великими предшественниками? Всё-таки русская литература - не целина, которую нужно впервые поднимать, а, так сказать, давно плодоносящая нива. Как водится, определить это можно будет только по плодам. Мы же хотим дать возможность нашим читателям самим ознакомиться с творчеством нынешних студентов творческого письма.
В этот раз в нашей рубрике поэт, драматург, прозаик, автор-исполнитель, участник множества литературных мастерских - Алёна Синица. Публиковалась в «Литературной газете», журналах «Юность», «Кольцо А» и др. Участник проекта «Живые поэты» (ЖЫ). Лауреат Филатовской премии «Филатов Фест», а также актер Московского театра поэтов.
Алёна Синица. Стихи
- ДВОРНИК
- В две тысячи первом
- Петя был дворник
- с двумя выходными ―
- суббота и вторник.
- По вторникам Петя
- смотрел на крыши,
- с которых падали
- капли снега,
- хорошо, что сегодня
- дожил до обеда,
- хорошо, когда сверху
- тарелка неба.
- В огромном городе
- у Пети не было
- никого, только
- серые мыши
- в подвалах Манежа,
- и где-то повыше,
- он носил им
- в карманах
- кусочки хлеба.
- А по субботам
- ходил на концерты,
- по маленьким залам
- мотал километры.
- Арбат не любил
- и Тверскую тоже,
- бродил по дворам,
- избегая прохожих.
- Петя стоял
- на обочине мира,
- мир состоял
- из отсутствия мира.
- В две тысячи первом
- Петя был первым
- человеком в Москве,
- что смотрел на небо,
- и увидел там снег,
- и поймал его ртом,
- вдруг рассмеялся
- кто-то, но кто?
- Оглянулся в глаза,
- видит ―
- шапка-ушанка
- по лицу прочитал ―
- хулиганка.
- Сумасшедшая,
- с поезда cшедшая,
- городская, больная
- наконец-то живая!
- В голове с тараканами,
- но без мышей,
- а Петя впервые
- стоял в центре мира,
- и мир состоял
- из простых вещей.
***
- ни стены, ни имени, ни пола,
- старый шкаф — немой свидетель дома,
- тяготеющий к конкретной перемене:
- в комнате, в душе и на рентгене,
- к жизни, где по сути существует
- только часть тебя, которая тоскует
- по тому пространству, что незримо
- и которое всегда проходишь мимо.
- старый ты — в него нельзя вернуться,
- как попытка выйти и проснуться,
- как кошмарный сон, осознанный в моменте,
- как отказ участия в эксперименте.
- вечное крапивинское лето,
- тишина пустого факультета,
- быстро устаревший антивирус —
- ощущение, что вырос.
***
- я не хочу ничего и никого перерастать —
- я хочу быть маленьким мальчиком,
- маленьким летчиком, маленьким зайчиком
- на покрывале звёздного неба,
- путейцем-сигнальщиком чёрной дыры,
- старым вокзальщиком без расписаний,
- уборщиком листьев без бороды.
- только травы и ветер,
- травы и ветер меня сберегут,
- я хочу без людей жить на этом свете,
- но уже не могу, потому что я тут —
- потому что я здесь как потерянный мячик,
- безымянный рассказчик,
- чей-то раненый пальчик,
- потому что здесь я — чемодан без ручек, удручен, перекручен
- и почти не изучен.
***
- меня найдут в последней электричке,
- в пальто советском "Большевичка",
- Эр2 тип-2 – в шестом вагоне,
- на безымянном перегоне.
- вдали от башен Moscow City
- и от закрашенных граффити,
- и от притихшего Арбата,
- где больше не поют ребята.
- меня найдут в пустом составе,
- и выйти на ходу заставят
- два контроллера в серой форме,
- согласно заданной госнорме.
- и я останусь на платформе
- у стен истлевших сельсовета,
- где бродят звери из мундепа
- с глазами пластикового цвета,
- где пес бездомный в магазине,
- где лужи вымокли в бензине,
- меня найдут в глухой низине
- и отдадут чужой России.
***
- за проломами подъездов,
- гомонящих переездов,
- за бетонными углами,
- за набитыми домами
- жили стертые носочки
- там куличек, тут песочек,
- беззаборно, нараспашку
- жили Коли, жили Сашки.
- в подорожниках, в крапиве,
- в детском иллюзорном мире,
- томы сойеры, гек.фины
- мы — немые пилигримы
- высекали свое имя,
- оставляли под другими,
- над другими, на ладони
- и скрепляли тайну крови.
- вырастали Сашки, Коли,
- как гороховое поле,
- и катились восвояси
- из деревни, дальше — к массе
- уходили Сашки, Коли
- за гороховое поле,
- за железные картонки,
- за кирпичики, воронки —
- в города, в немые спины
- уходили пилигримы.
