Текст: Борис Кутенков
Нон-фикшн
Главным изданием года в нон-фикшн (а для меня, возможно, и главным в 2022-м вообще) стал сборник воспоминаний о Мариэтте Омаровне Чудаковой «Мариэтта» (М. : Умка-ПРЕСС: Пробел-2000, 2022), любовно собранный её ученицей, поэтом и филологом Умкой (Аней) Герасимовой и дочерью Мариэтты Омаровны, Машей Чудаковой. Книга вышла спустя три месяца после ухода её героини из жизни.
Цитировать из неё хочется бесконечно, среди мемуаров нет ни одного недостойного или бессодержательного, написанного с интонацией лести или с эмоциональными перегибами, а среди авторов воспоминаний – такие литераторы, как Сергей Гандлевский, Евгения Абелюк, Роман Тименчик, Константин Мильчин, Анна Берсенева, Андрей Курилкин… Но, как ни парадоксально, главная удача сборника – в самой Мариэтте Омаровне: её прямота и бескомпромиссность, соединенные с эмпатичностью, её фанатическая преданность литературе и трудолюбие беспрецедентны, и на них и отвечать хочется соответственно. Неслучайны здесь и коротенькие заметки, и полноценные воспоминания; и личные очерки, и эссе вполне журнального формата, в которых обрисовывается масштаб деятельности Чудаковой. Хватает в книге и живых человеческих свидетельств, которые заземляют образ Мариэтты Омаровны – деятельницы, подвижницы, коей она, безусловно, была, – и придают ему человеческий ракурс. Словом, не пропустите. А для тех, кому лень искать книгу, прочитайте наше интервью с её составительницей, сделанное по горячим следам после выпуска сборника.
(Небольшое лирическое отступление: из памяти весь год не выходит пост поэта и культуртрегера Виталия Пуханова, написанный после ухода критика Людмилы Вязмитиновой в июле 2021 года, – цитирую по памяти – о том, что этот человек своим существованием держал врата, за которыми таились демоны; её не стало – и демоны расползлись и бесчинствуют. Слова эти я отнёс бы и к Мариэтте Омаровне; ассоциации каждый сможет развить на своё усмотрение.)
Из книг, которые как раз и ставят перед собой задачу расставить координаты нашего существования, – вышедшее в издательстве «Азбука-Аттикус» собрание статей известного философа, культуролога и литературоведа Михаила Эпштейна «Первопонятия. Ключи к культурному коду», – ставшее, без преувеличения, моим настольным, перечитывать хочется вновь и вновь. Как гласит аннотация, «в книге рассматриваются основополагающие для культурного кода первопонятия — своего рода общечеловеческие универсалии, которые широко употребляются, но с трудом поддаются определению и однозначному толкованию. Речь идет, например, о жизни и судьбе, о любви и желании, о смерти и бессмертии, o власти и народе, о реальном и возможном. Автор ставит перед собой задачу раскрыть игру каждого понятия, богатство его смыслов, его ментальный горизонт, многообразие контекстов, куда оно может быть вписано. Для этого привлекается широкий круг философских источников и приводится множество примеров из художественной литературы».
В книге около 60 увлекательных статей. Вот только один фрагмент из интервью Михаила Эпштейна о «Первопонятиях»: «Есть понятия неожиданные, например, “молчание”: в отличие от тишины, это форма самовыражения, коммуникации. “Судьба”, вопреки своей кажущейся неумолимости, включает в себя понятие “свободы”. Само слово «необходимость» и его синонимы “неизбежность”, “безвыходность”, “неотвратимость” образованы отрицанием, поскольку сохраняют в своем корне семантику движения — порыв к свободе: об-хождение, из-бегание, от-ворачивание. Само это слово “не-об-ход-имость” содержит в себе краткую и трагическую историю свободы… Я уж не говорю о таких понятиях, как жизнь, смерть, бессмертие, любовь, человек, мудрость, совесть, творчество, обаяние, — это целые миры, полные приключений!». Первопонятия – «странные сущности», как говорит Михаил Эпштейн, не статичны, они «способны к неожиданным трансформациям». «Сама история человечества в значительной степени есть реализация идей как живоподобных, саморазвивающихся смыслов», — пишет он, и история таких смыслов — это его сквозная тема, которая отразилась и в развиваемых им в 80-е теориях метареализма. К неожиданным трансформациям, непредсказуемости близко и трактуемое в книге понятие удивления, которому автор посвящает отдельную главу: «Склонность к удивлению зависит от возраста. Всему удивляться — свойство ребенка. Ничему не удивляться — дряхлого старика, впавшего в равнодушие, близкое к смерти. Очевидно, между этим наивом всеудивления и апатией полного неудивления находится избирательная удивленность зрелого мышления». Остановлюсь усилием воли, чтобы не цитировать книгу целиком.
Ещё одно важное издание – новый сборник статей поэта, философа, культуртрегера Андрея Таврова «Короб лучевой. Интуиции, эссе и заметки о поэзии и культуре» (М. : СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2022) — осмысление природы поэзии, принять во внимание которое необходимо каждому пишущему стихи. Книга мной хотя и внимательно прочитана, но не отрецензирована (анализировать её совершенно не хотелось – возможно, из-за моего несколько религиозного отношения к этим писаниям и внутренней необходимости скорее внимать им). Поэтому предоставлю слово Ольге Балла, которая, как всегда, облекла своё видение в тончайшие формулировки: «Говоря о поэзии, Тавров выговаривает ее онтологические корни. Онтология у него собственная, усвоенная из разных источников – от японской, китайской, индийской мудрости до иудейской и христианской мысли, в конечном счете эклектичная, но цельная (очень начитанный в текстах, связанных с мировыми религиозными традициями, постоянно их цитирующий, Тавров ни одной из этих традиций не принадлежит, беря у каждой свое). Этика в свою очередь оказывается прямым продолжением онтологии…»
Из собственно критических сборников с интересом прочитал «Книжную сотню» (М.: Русскiй Миръ, 2021 (книжная серия «Литературная премия Александра Солженицына») — избранные работы Ирины Бенционовны Роднянской, патриарха литературной критики, опубликованные с 2000 по 2015 год. В 1999-м, по ее словам, жанр «Книжной полки» возник в «Новом мире» с подачи Кирилла Кобрина и дал ей определенную степень рецензионной свободы — к этому времени относится новый для нее опыт в жанре «малоформатной критики». А 2015 годом датировано авторское послесловие. Именно тогда Ирина Бенционовна переключилась на словарную работу, не менее важную и сейчас увлекающую критика более, чем вылазки в современность. Однако наблюдения любой давности читаются в этой книге как актуальные, даже из точки непрерывно меняющегося настоящего. Роднянская – критик увлечённый, влюбляющийся, но и в разговоре и о любимом, и о неблизком обнаруживает четкую иерархичность оценок. Эта иерархичность в сочетании с читательской пристрастностью особенно интересна в «Книжной полке» 2002 года, которая, по словам самой Роднянской, представляет собой субъективную историю русской критики XX века. Так получилось непроизвольно: по её словам, «книги выстраиваются, живо лепятся друг к другу». Юрий Тынянов, Вадим Кожинов, Александр Агеев, Александр Архангельский... При всей подчеркнутой разности имен, подходов, масштабов вышло захватывающе. Размышления о русском стихе способны захватить вообще любого интересующегося: проблема работы с чужим словом стала лейтмотивом этих высказываний — хоть в тончайшем анализе стихов Андрея Василевского или поиске «отражений» у Александра Кушнера, хоть в упреке в адрес критика Алексея Саломатина, который занимается «контрпродуктивными поисками плагиата», не воспринимая культуру как источник непрерывного диалога. Поиски же Роднянской, в том числе и в открытии новых имен, неизменно продуктивны, а большинство фигур, о которых она пишет в книге, — безусловны.
Из зарубежного нон-фикшн с интересом – и с ощущением предельной актуальности для текущего момента – читал серию книг психолога, психиатра, учёного Виктора Франкла, изданных «Альпиной» (см. об одной из них рецензию литературного критика Ольги Бугославской, которая весь год, кстати, активно вела свой книжный блог на YouTube: «Работа Виктора Франкла, человека, выжившего в концлагере и помогавшего выживать другим, содержит очень мощный заряд надежды, но тем не менее это очень тяжелое чтение. Траектория повествования соответствует траектории той трансформации, которую переживали лагерные узники: от состояния относительной и наивной уверенности до самого беспросветного и полного отчаяния. Описание этого отчаянного состояния и робкого поиска хотя бы слабой внутренней опоры в отдельной человеческой душе составляет ядро книги») и «Историю одного немца» Себастьяна Хафнера («Издательство Ивана Лимбаха»).
Другая книга – вышедшая в России и тоже отрецензированная Бугославской, но жанрово близкая и Франклу, и Хафнеру, – «Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков» профессора, доктора юридических наук Льва Симкина (М. : ЭКСМО, 2022. Серия «История с Львом Симкиным»). (Здесь снова цроцитируем Бугославскую: «Новая книга Льва Симкина рассказывает о том, как сталинский режим создавал свой положительный имидж на Западе. Лицами многочисленных и в разной степени успешных пиар-акций становились как представители интеллектуальной элиты, так и те, кого принято называть простым народом. Все они заключали своего рода сделку с дьяволом с той разницей, что одни делали это осознанно, а другие – нет»).
Под конец года в проекте «Издательские решения» вышел также сборник статей критика Сергея Костырко. (Примерно тогда же «Новый мир», где он много лет вёл книжную рубрику, объявил о её завершении, так что книгу можно считать подведением итогов работы. Смею надеяться, что это подведение лишь предварительное – и не означает завершения критической деятельности автора).
С новым изданием ваш обозреватель ещё не успел ознакомиться, но, вероятно, оно войдёт в книжные итоги уже 2023 года. Как и новый сборник диалогов поэта и культуртрегера Юрия Казарина «Беседы с Майей Никулиной. 15 вечеров», тоже вышедший под конец года и доступный для бесплатного скачивания).
Без сомнения, интересен и сборник коротких эссе и дневниковых записей Алексея Алёхина «Варенье из падалицы», вышедший в конце 2022-го в «Эксмо», в редакции Юлии Селивановой (эти записи публиковались весь год в «Знамени», «Дружбе народов» и «Новом мире»).
Главным ожиданием года стала книга Сергея Чупринина «Оттепель. Действующие лица», посвящённая уже не просто соответствующей эпохе, а конкретным её персоналиям, и анонсированная главредом «Знамени» в декабрьском интервью «Учительской газете». Весь год отрывки из этой книги публиковались в личном блоге автора и в «Знамени» – и хочется спросить, ну когда, когда же (но вроде бы в интервью объявлены примерные сроки выхода). Из пока не вышедших книг – очень жду собрание эссе, рецензий, коротких фрагментов питерского поэта, культуртрегера, историка литературы Алексея Пурина «Утраченные аллюзии».
Поэзия
В поэзии радовали в этом году скорее стихотворные подборки в журналах и отдельные стихи в пабликах, но несколько сборников, безусловно, выделил бы. Это «Скобки» Евгения Никитина (издательство Т8, серия «Пальмира-поэзия»), «Хорошие песни» Олега Дозморова (там же), «Это то» Дианы Никифоровой («У Никитских ворот») и вышедший чуть ранее сборник Валентины Фехнер «Око» («Стеклограф», 2021; но мной он прочитан в 2022-м, так что, безусловно, относится к моим личным событиям этого года). Поэтику Фехнер можно рассматривать как литературоцентричный эпос нового времени. В каком-то смысле эти стихи отбрасывают вопрос, возможна ли поэзия после Освенцима, – они, имея его в виду, переходят на следующую ступень прагматики катастрофизма: «что осталось у ничего», «какое у слова предназначение после поломки», не задаваясь вопросом о возможности или невозможности этого предназначения. Это поэзия риторического вопроса – и одновременно целеполагания, направленности на действие, на изменение ситуации: «как похоронить его / в каком разрыве», «и кто умрёт / его утирать».
Литературоцентричен, но по-другому, в новой книге и Олег Дозморов – и, как и в предыдущих книгах, интертекстуален: отталкиваясь от чужого слова, Дозморов иронизирует и над литературой, и над литературностью в себе. Постоянная интертекстуальная оглядка отсылает к его постоянному другу и собеседнику Борису Рыжему с его «я вычеркнул эту строфу»; с ним Дозморов уже много лет продолжает вести диалог на разных уровнях. Для такого разговора характерно снижение пафоса по отношению к искусству («Подлое дело стишки…»); оно выступает в «Хороших песнях» как подчёркиваемая оппозиция возможному самопревознесению поэта. В наиболее правдиво-уничижительном стихотворении книги цинизм искусства передан с осознанной небрежностью. А в этом контексте способна шокировать нагнетаемость глаголов с финальным «пожрал», которая не оставляет камня на камне от гипотетически плодотворной трагедии с её намёком «про отца», от возможности упиться собственными страданиями:
- Подлое дело стишки:
- не смазывал колеса, не ворочал мешки,
- переставил слова поближе к мему,
- поломал ритм, надавил на тему.
- Ай, молодца – написал про отца,
- оторвал ладони с лица,
- потом в «Асду» пошел,
- потом пожрал хорошо.
Вся поэзия в таком преломлении становится одной большой спекуляцией и обессмысливается. И противопоставить этому нечего – но то, что этот разговор ведётся именно стихами, как бы встраивает самого поэта в спекулятивный контекст и превращает пафос обвинения в пафос разумного самоумаления. Ну а приведённое стихотворение, без сомнения, стало моим камертоном 2022 года – тот, кто не задавал себе вопрос о внутренней необходимости писать стихи в дни трагедий, пусть бросит в вашего обозревателя виртуальный камень.
О сборнике Натальи Явлюхиной «Сверкающая усталость» замечательно рассказала в «Знамени» всё та же Ольга Балла: «…Начавшая серьезно писать уже в XXI веке, (Явлюхина) свободна от необходимости ломать поэтические — и всякие иные — матрицы. Она находит их уже разобранными — на элементы, ждущие нового соединения вкупе с осмыслением (“богиня эха эбба” из открывающего книгу стихотворения уже “разбила шкатулку”) — и начинает создавать из этих осколков новую цельность. Приводить их в новые сочетания друг с другом, учить новым неочевидным гармониям. Предприятие немного демиургическое. Скорее всего, интуитивно, ведущий план здесь не просматривается — но тем лучше, тем более живо и открыто все ее предприятие в целом. Тут, кажется, больше всего не спора с миром, а — исходного, сильного, вопреки всему — доверия и удивления ему. В книгу включены стихотворения за пятнадцать лет — 2007–2022, — для молодого, постоянно меняющегося человека срок значительный, — следуют они друг за другом, видимо, в порядке более-менее хронологическом, и мы можем проследить нарастающее усложнение видения, проблематизацию видимого…» Приведу только одно стихотворение из книги, достоинства которого можно перечислять долго, — органично меняющийся ритм, «знакомство» далёких метафор и особого рода протоколирующая интонация, когда без видимой субъективации выговариваются страшные вещи:
- осень, огоньки микроинсультов
- и взлетает самолет над лесом
- в потрясенных звуком вестибюлях
- ноября, окрестностях железных,
- кто-то бесконечно настигает,
- руку на плечо вот-вот кладет;
- станешь пижмой — ангел не узнает
- скажет это ос водоворот
- скажет это гласные тоски,
- сквозняки под Внуково, салют,
- повороты ночи и Оки,
- на которых мертвые блюют
- кто-то в мокром поле, отраженном
- облаком, осалит пустоту —
- жалость, перемешанную с желтым,
- скрежет зубовный, вкус марганцовки во рту
Поэтическим событием лета стал выход сборника Дианы Никифоровой «Это то», созданный в коллаборации с фотографом Вигеном Ананяном и получивший пока два подробных осмысленных отклика – от Матвея Цапко в «Формаслове» и от Анны Аликевич в «Лиterraтуре» (за исключением предисловия вашего покорного слуги). Если Цапко сосредотачивает внимание и на визуальном ряде в книге, и на «дружелюбии» по отношению к читателю («Я же ожидал видеть об этом сборнике значительно больше разговоров и споров, так как наблюдаю здесь хороший и интересный эксперимент, который имеет возможность стать открытой дверью в современную русскую поэзию для молодых авторов»), то текст Аликевич представляет собой непривычный в наше время социокультурный анализ: «…немаловажная особенность – перед нами не творчество “лишнего человека”, не “записки из подполья”, а картина мира глазами условно прекрасной, относительно успешной и “все имеющей” девушки: именно такой образ автора создан. Вселенная имеет центр и периферию, и, когда рифмы рождает дворник Ахмет, о котором никто не знает (и, возможно, не узнает), это одно видение мира; когда старушка Софья, кормящая кошек, пишет о своей доле в сетевых группах, это второе; а когда некий человек, находящийся в средоточии жизни, обладающий атрибутами формального совершенства, смотрит со своей колокольни, это третье. <…> А тем не менее в этом есть доля истины – насколько нам комфортно быть Дианой? Ваш ответ на вопрос – это как раз и есть самая точная характеристика данного поэта для нелитературоведа». Насколько «нам комфортно быть Дианой», не знаю, но книга точно может вызвать критический дискомфорт в силу своей глубокой нетривиальности: перед нами — редкая сегодня работа на грани поэзии и эпистолярной документалистики. Кажется, что эти вещи существовали ещё до своего возникновения — будучи своеобразным предсловьем стихотворной речи (страхи, телерепортажи, различные констатации общественной атмосферы…). Стихи, представленные здесь, лучше воспринимать подряд, в совокупности, все они выглядят как отрывки какой-то большой переписки — доверительной, лишённой сентиментальности и фальши; переписки, в которой с интонацией последней прямоты выговаривается болезненное:
- на трассе мертвое дерево —
- упало в весеннюю слякоть.
- в моей шаурме столько лука,
- что хочется, хочется плакать.
- а в мире большом, углекислом
- столько колосьев боли,
- что ими можно усеять
- вечное русское поле.
Но этим поэзия, конечно, не ограничивалась – новые талантливые авторы появлялись, дебютируя на наших проектах «Полёт разборов» и «Этап роста», на страницах толстых журналов и онлайн-изданий (прежде всего упомянул бы в этом ряду сайты «Формаслов»,«Прочтение» и «Кварта»). Для подборки «Лучшие дебютанты» в 2021 году я выбрал пятнадцать авторов, а в 2022-м – двадцать. О чём это говорит – не знаю, но слова поэта и критика Марины Кудимовой из данного мне в этом же году интервью – о парадоксальной выживаемости и крепости литературы даже во дни испытаний, а во многом и благодаря им, – утешают и вдохновляют.
Из книг, над которыми работали мы с командой, не могу не назвать (вполне заслуживая упрёка в некорректности), составленный мной же сборник Леонида Шевченко (1972–2022) «Забвению в лицо» (М.: ЛитГОСТ, книжная серия «Поэты литературных чтений «Они ушли. Они остались»), трагически погибшего волгоградца, тонкого фиксатора реалий своего времени, отчасти катастрофических, 90-х годов XX века. Эти детали в сборнике Шевченко органично скрещиваются с реалиями мировой культуры. Символичным кажется, что выход книги Шевченко выпал на время невиданных пертурбаций, так или иначе рифмуясь с датами его жизни и смерти. В этом же году вышел третий том нашей антологии «Уйти. Остаться. Жить», посвящённый поэтам, ушедшим в 90-е годы XX века, – но о ней умолчу, дабы не обнаруживать составительскую пристрастность.
Заканчивая тему «in memoriam», упомяну вышедший под самый конец года всё в той же «Пальмире» сборник трагически погибшей поэтессы Софьи Камилл (2003–2021) «Мы были богинями», с которым также ещё не успел ознакомиться, но, судя по стихам Камилл из периодики, знакомство необходимо.
Проза
Главный дебют года – вышедший в АСТ («Редакция Елены Шубиной») роман Михаила Турбина «Выше ноги от земли». В романе Турбина врач детской реанимации, Илья Руднев, ежедневно борется за детские жизни. В один день он теряет жену и сына. Руднев пытается уйти в работу, вынырнуть из чувства вины и почти справляется с собой, но однажды в больницу поступает мальчик, который напоминает его погибшего сына… Так возникает завязка детективной фабулы, которая позволяет герою пойти по дороге самопознания и отразиться во многих зеркалах. Так появляются две чаши весов: на одной — спасение человеческих жизней, на другой — воспоминание, которое меняется в своей протяженности и в конце приобретает материальное, раскрытое читателю воплощение. Достоинство романа – его великолепный, истинно поэтический язык: это реалистическая проза, которой свойствен принцип изобразительного жеста, напоминающий и о Платонове, и о мандельштамовском «принципе опущенных звеньев».
Другим моим личным читательским событием стала проза Дмитрия Гаричева «Lakinsk Project» («Новое литературное обозрение», 2022) – сновидческий, не чуждый работы с мифом автофикциональный текст, написанный как биографическое письмо трагически погибшему другу – попытка осмысления и общего прошлого, и поколения, созревавшего в начале 2000-х. Как пишет о ней Кирилл Ямщиков на сайте «Прочтение», в этой прозе «некто беседует с умершим другом юности, точнее — наговаривает ему письмо, уходящее запятыми в неизвестность. Реалии быта, знакомые каждому, провинциальные зарисовки, маргиналии, заметки на полях, — прошлое, усердно реконструируемое Гаричевым, одновременно и донельзя родное, и тотально ничейное. Хрестоматийный опыт взросления на поверку оказывается поиском адекватного отражения в комнате смеха, блужданием сомнамбулы».
Не могу не отметить и яркий прозаический дебют главного редактора «Арзамаса» Филиппа Дзядко с романом «Радио Мартын», вышедшем в АСТ, «Редакции Елены Шубиной» (в прошлом году мы уже писали о его сборнике, посвящённом стихам Михаила Айзенберга, «Глазами ящерицы»). Новый роман, как его характеризует сам автор, — «книга о человеке, в котором очень сильно развито чувство сострадания и жалости, — при этом мир, в котором он живёт, не располагает к жалости. Это мир, в котором все чем-то околдованы, все всего боятся, в котором царствует насилие и истребляется любое живое слово. В этих обстоятельствах на Мартына начинают влиять история и культура». В этой книге представлена «центонная речь – как ответ на неживой язык государственных медиа. В то же время эта его речь — напоминание о том, что люди до нас говорили: “Я тебя люблю”, “Мне страшно”, “Давай что-нибудь придумаем”. Эта книга – и про то, что мы находимся внутри какого-то совершенно нового мира» (из частной беседы с автором).
Закончу на этом, уточнив, мои заметки не претендуют на какую-либо системность – прочитано было в этом году намного больше (но совсем не обязательно относилось к новинкам 2022-го), а издано достойного – ещё больше, но не всё попало в сферу моего внимания. А ведь уже выходят книги 2023-го…
