Текст: Максим Васюнов
Начнем с того, что такое театр «Мастерских». Это новый независимый проект, который создали выпускники ГИТИСа и Высшей школы сценических искусств, актеры и режиссеры из мастерских Сергея Женовача, Олега Кудряшова, Константина Райкина… На площадке «Арт-платформа» в московском «Новом Манеже» независимый Театр «Мастерских» сыграл премьеру «Письма А.П. Чехова и Лики Мизиновой». Создатели постановки — ученики Сергея Женовача, артисты СТИ Даниил Обухов, Варвара Насонова и Александр Антипенко.
Учитывая опыт и школу, от нового спектакля ждали чуть больше, чем просто читки. Впрочем, и читка — жанр давно размытый и ни к какой строгости формы не обязывающий. И уж тем более не отменяющий режиссерские находки, а наоборот, даже их поощряющий.
Что же зрители увидели на самом деле? Из сценографии — длинный стол, заваленный письмами, что само по себе уже давно штамп. Белую стену, на которой то и дело появлялись пояснения того, что читают сейчас двое на сцене. Да вот и все. Скупы были и актеры на средства выразительности. То начинали играть в Чехова и Мизинову, то просто читали с выражением, а то и проговаривали отстраненно дурно написанные биографические справки.
А то вдруг переключались на «Чайку», в которой, как известно, много от реальной истории Чехова и Мизиновой. Но в своих поисках актеры остановились где-то между читкой и студийными актерскими этюдами.
Но, возможно, все претензии к режиссуре и исполнению неоправданны? Написано же в афише — «спектакль-читка», чего же боле? Но на ум приходит еще не забытый спектакль «Насмешливое мое счастье…», поставленный в шестидесятых в Театре Вахтангова. В его основе — тоже переписка Чехова (его играет Юрий Яковлев) и линия его отношений с Ликой (Юлия Борисова). Но как они ее ведут! Симфония слова и актерского обаяния.
Чехов и Лика в новой постановке оказались выразительнее тех, кто порылся в их переписке, и не ошибусь, если скажу, что все «браво» после спектакля звучали именно им, подарившим нам одну из самых странных историй любви в русской литературе.
И в самом деле – они же не были даже любовниками. И близкими друзьями их не назовешь. И письма, и воспоминания доказывают, что Лика Чехова любила, но вот что на самом деле к ней чувствовал Антон Павлович – тайна за семью печатями. Да, называл ее «кукурузой души моей», да писал о том, что завидует «старым сапогам, которые каждый день видят Вас». И даже так: «Ваш от головы до пяток, всей душой и всем сердцем, до гробовой доски, до самозабвения, до одурения, до бешенства». Но что это доказывает? Авторы нового спектакля настаивают на том, что Чехов был без ума от Лики, но побоялся, что любовь помешает литературе.
История про то, как Мизинова стала любовницей писателя Игнатия Потапенко и даже родила от него – в спектакле чуть ли не самый яркий и убедительный эпизод. Кажется, ситуация любовного треугольника современному человеку гораздо понятнее, чем чистая и не пошлая влюбленность.
Еще из плюсов спектакля — исполнителям удалось передать тонкий юмор Чехова, который оттачивался от письма к письму «несносной канталупе» Мизиновой. Передать так, чтобы психологи не назвали это абьюзом, а последователи Фрейда – чем-то еще похлеще.
«Я до такой степени Вас ненавижу, что при одном только воспоминании о Вас начинаю издавать звуки a la бабушка: "э"... "э"... "э"... Я с удовольствием ошпарил бы Вас кипятком. Мне хотелось бы, чтобы у Вас украли новую шубу (8 р. 30 к.), калоши, валенки, чтобы Вам убавили жалованье и чтобы Трофим (Trophim), женившись на Вас, заболел желтухой, нескончаемой икотой и судорогой в правой щеке».
Не без огонька и таланта актеры читали подобные абзацы из переписки Чехова с Мизиновой, и тем, пожалуй, спасали общее зрительское впечатление. Чехову с Мизиновой – «пять», Насоновой с Антипенко – твердое «четыре».
Из письма Мизиновой — Чехову
10 июня 1891 г. Покровское
Удивительный, неподражаемый Антон Павлович… Я знаю об Вас только то, что мне говорит Левитан, а то я даже не знала бы, что Вы живы или нет. За это черт Вас задави, как говорит Ольга Петровна.
…Ваши письма, Антон Павлович, возмутительны, Вы напишете целый лист, а там скажется всего только три слова, да к тому же глупейших. С каким удовольствием я бы Вам дала подсатильник за такие письма…
Если вы не совсем еще стали дубиной, то напишите.
Чехов — Мизиновой
12 июня 1891 г. Богимово
Очаровательная, изумительная Лика!
…Хотя Вы и приняты в высшем свете (у головастенькой Малкиель), но все-таки Вы дурно воспитаны, и я не жалею, что однажды наказал Вас хлыстом. Поймите Вы, что ежедневное ожидание Вашего приезда не только томит, но и вводит нас в расходы: обыкновенно за обедом мы едим один только вчерашний суп, когда же ожидаем гостей, то готовим еще жаркое из вареной говядины, которую покупаем у соседских кухарок.
…Кланяйтесь Левитану. Попросите его, чтобы он не писал в каждом письме о Вас. Во-первых, это с его стороны невеликодушно, а во-вторых, мне нет никакого дела до его счастья. Будьте здоровы и щисливы и не забывайте нас.
