Автор: Мария Титова
УЗОР
Я, Гоар, грешная и слабая духом, собственными, недавно научившимися руками соткала этот ковёр. Тот, кто прочтёт эту надпись, пусть замолвит слово Господу обо мне.
Надпись на ковре «Гоар» 1700 года
Анаит была такой старой, что забывала о горшках в печке, потому в её доме всегда пахло жжёным.
— Чёрт придумал это занятие, чтобы очаровывать людей узором, и мы ослепли и состарились от тяжёлой работы, которую невозможно оставить: всё время хочется знать, что дальше, — говорила она с распевом.
Настоящим хозяином её хижины был полумрак, старая ткачиха была его соседкой. Я помогала ей: протирала триптихи и кресты сухой тряпкой, соскабливала со стола свечной воск, подливала молоко в кошачьи блюдца, подметала рассохшиеся доски пола, но все мои попытки запустить в дом свет Анаит пресекала.
— Как вы можете работать в такой темноте? — удивлялась я первое время.
— Руки знают, — отвечала старуха.
Всем было ясно, что знают. Поток людей к ней не прекращался: шли из дальних краёв, несли скрученные собственными руками нити — Анаит бралась ткать только из такого освящённого трудом материала. Вместе с шерстью ей приносили деньги, но она оставляла себе только пряжу. Прежде чем начать вязать узлы на основе, подолгу перебирала нити и пела. Во время работы никого к себе не пускала, кроме учениц, которых с каждым годом становилось всё меньше.
— Чему ты хочешь у меня научиться? — спросила старуха в день нашего с ней знакомства.
— Делать ковры, как ваши.
Анаит улыбнулась едко.
— Что-нибудь умеешь делать руками?
— Ничего не умею.
— Потому у тебя и ничего не выходит в жизни.
Я опешила:
— С чего вы решили, что у меня ничего не выходит?
— Иначе бы сидела на одном месте, туда-сюда не болталась.
Я не знала, что ответить. Я и правда болталась по профессиям, по мужчинам, по странам. К ней меня привело любопытство. Однажды я увидела очень старый ковёр в Эрмитаже и влюбилась. Ещё не было ни Библии, ни Корана, но уже существовали те нити, а каждый узор — загадка не на века, а на тысячелетия. Мало произведений искусства, которые не только украшают жизнь, но и греют, служат кроватью, стеной, приданым и оберегом. Мне захотелось самой сделать что-то такое. Рассчитывала потратить на обучение полгода. Поспрашивала друзей, взяла отпуск и так оказалась в этом нагорье, где прожить шесть месяцев по деньгам ничего не стоит, а опыт — бесценный.
— Где мой станок? — спросила я у старой ткачихи.
Она усмехнулась:
— Сначала покажи мне свою пряжу.
Так разрушились мои планы научиться всему за полгода. Пришлось стричь овечек, носить шерсть на реку и промывать, подолгу погружая руки в холодную воду. Я освоила веретено; обожгла, исколола ладони и лечила их подорожниками, пока ждала красильщика с цветами в заплечной котомке. С ним мы выкрасили мою шерсть в индиго, в шафранное золото, в алый. Когда он ушёл в другой посёлок, я закрепила цвет закваской и вымочила в сыворотке — для блеска.
Шесть месяцев, пока готовила нити, помогала Анаит по хозяйству. Варила кашу, пекла лепёшки, следила за очагом, чтобы пальцы мастерицы не замерзали, и она продолжала служить узору. Когда наконец я села с ней рядом, перед станком шириной в два моих локтя, у меня ещё не было наброска рисунка. Анаит говорила, что так надо. Позже, наблюдая за ней, я убедилась: старуха сама не догадывалась, что окажется на её ковре — дракон, змея, пророчество или послание предков. Брала пряжу, завязывала узлы, отрезала нити, прибивала гребнем — нарочно медленно, под ритм песни, которую начинала петь с утра и заканчивала перед закатом.
Я же днями сидела и пялилась на пустые верёвки основы. Смотрела долго, пока не начала видеть. Тогда рука сама собой потянулась за шерстью цвета индиго. Помню, завязываю первый двойной узел и понимаю: это будет тёмно-синий дракон в золотистом небе. Пусть станет оберегом в чьём-то доме. Добавлю коловрат, дерево жизни, символы продолжения рода — и руки работают сами.
— Заканчивай, уже вечер, — шепчет мне Анаит, а я не могу оторваться.
— Как вечер?
Поднимаю голову и вижу в окно, как коровы с пастбищ возвращаются на подойку. Анаит смотрит хитро.
— Ну что, когда доделаешь ковёр, поедешь к себе обратно?
Я пожимаю плечами. Она лучше меня знает, что тем, кто нашёл своё дело, больше нечего искать в мире. Пора усаживаться у станка на одном месте, завязывать за узлом узел, пока не получится то, что достойно служить человечеству годы. Конечно, не выйдет с первого раза, но после моего ковра с драконом будут другие. Главное, чтобы вытканные на них узоры приносили кому-то счастье. Я же счастлива с тех пор, как поняла, что ничего по-настоящему не умею, но всем сердцем хочу научиться.
