Текст: ГодЛитературы.РФ
Яна Летт — лауреат премии "Новая фантастика". Хотя, конечно, вторая книга цикла, как и весь цикл о препараторах — это не фантастика, а фэнтези. Загадочный мир, где технологии заменяются волшебными существами, общая мировая угроза (здесь Стужа — как "Зима близко" в "Игре престолов"), которую нужно, вероятно, победить. Но что отличает книгу от огромного количества клишированных фэнтези о сильных и независимых — любопытная детективная и ненавязчивая любовная линии. Хоть автор и явно подражает серии книг Ли Бардуго о стране Равке, есть в истории Яны собственный стиль, что и должно отличать современную young adult-литературу от массы подобных текстов.
С разрешения издательства предлагаем небольшой фрагмент для ознакомления с новинкой.
Препараторы. Сердце Стужи
- Яна Летт
- М.: NoSugar Books, 2023 г.
Сорта. Пещера
Двенадцатый месяц 724 г. от начала Стужи
Мы вошли в центр глубокой ночью, и я представила: что, если это наш последний выход в Стужу? На миг в гулкой тишине пустых коридоров шевельнулся страх, но я покачала головой, прогоняя его.
Мы найдём Сердце. Вернёмся с ним в Химмельборг — и, может быть, поймём, что делать, на месте. Стужи больше не будет — выходить станет некуда.
Вот так просто.
Я подумала об Аде и Ласси. Одна из них — а может, и обе — могут в будущем продемонстрировать усвоение. Но уже скоро это станет неважно. Они будут в безопасности.
— Ты готова? — Я кивнула, и Эрик Стром вдруг взял меня за руку, крепко сжал. По коже пробежал холодок, и я попыталась улыбнуться, но не сумела. Вместо этого сказала:
— Двух дорог и горячего сердца. — И он эхом повторил мои слова, а потом отпустил меня и достал из кармана шприц с эликсирами:
— Окажи мне честь, Иде.
Я мягко нажала на поршень, а потом он сделал для меня то же самое.
Сейчас, имея на руках верные координаты, за несколько мгновений до выхода в Стужу мне казалось, будто никаких разногласий между нами никогда не бывало. Должно быть, он чувствовал то же самое.
Недоверие, ревность, обида — всё это казалось мелким перед лицом того, что нам предстояло.
И всё же я не решилась сказать ему всё то, что мне хотелось бы — на случай, если мы вдруг погибнем.
Ведь я рассчитывала уцелеть.
После того, как танец эликсиров в нас успокоился, мы разошлись в разные стороны.
Глаза снитиров мёртво таращились на меня из-под потолка. Я знала, что служащие центра позаботились о том, чтобы сегодня они были слепы, и всё равно мне было не по себе.
Впрочем, всегда можно сказать, что мы просто хотели потренироваться лишний раз. Кто поймает нас на лжи? Пострадают служащие центра. Эрик Стром и его охотница останутся непогрешимы.
В крайней кабинке я разделась и тщательно, не пропуская ни одного участка кожи, намазалась сером, эвеньевой мазью, которая защитит меня от обморожения, даже если прорвётся струд.
По крайней мере, на какое-то время.
Служащий, торопливо открывший мне двери, так спешил — интересно, сколько Стром заплатил ему или чем пригрозил? — что не нашёл времени даже пожелать мне удачи.
Наверное, только и думал, что о том, как закроет за мною двери и поедет домой. Будет пить подогретое вино у камина… и надеяться, что Эрик Стром с охотницей вернутся живыми, и у него не будет проблем.
Я надеялась его не подвести.
Стужа приветствовала меня негромким, протяжным воем.
Вурры. Обычно они не забирались так далеко, эти длинные, похожие на огромных псов создания, увенчанные воротниками из твёрдого, как камень, и острого, как иглы, льда — но, возможно, сегодня был особый день.
Чёрное небо надо мной приветственно мигнуло чужими белыми звёздами. Снег под ногами тихо похрустывал. Я шла медленно и осторожно, не обманываясь тем, что вход, через который я вышла, ещё виднелся за плечом.
Стужа коварна, и опасность могла подстерегать на любом отрезке пути.
«Иде».
«Эрик».
Мы двинулись вперёд — каждый на своём слое, влекомые снами и словами Гасси, мальчика, которого я любила и убила, мальчика, который мог бы построить новый мир, останься он в живых, — и, быть может, даже в смерти способного разрушить старый.
Я дышала ровно, сердце моё билось размеренно и веско, каждым ударом утверждая, что я, человек, охотница, пришла сюда, на слой Мира, по праву — и по праву уроженки окраины Кьертании, Ильмора, собираюсь его сокрушить.
Плащ-крыло, сумка и копьё за плечом были пока легки. Я не успела устать, и Стужа меня не пугала.
Мы миновали озеро Плач — бескрайнюю ледяную гладь, её розовые, голубые, белые отблески и легчайшее снежное крошево поверх… На другом берегу начинались неизведанные земли — для меня, не для моего ястреба, поэтому беспокоиться было не о чем.
Я потеряла чувство времени, как обычно в Стуже. Где-то вдали проскакала у самого горизонта стая эвеньев. Их копытца, казалось, не касались снега, длинные, как у лошадей, хвосты струились за ними, могучие ветвистые рога лежали на спинах. Над головой тихо вскрикнул одинокий элемер — видимо, отбился от своих и теперь поспевал за ними, изо всех сил маша крыльями.
Ледяной панцирь Стужи где-то вдали как будто бугрился складками — издалека шёл через толщу вековых снегов вал. Вот-вот должен был появиться на пределе видимости фонтан из острых сверкающих льдинок, которые выбрасывало его дышло, обозначая путь. Над горизонтом, нежно расцвеченное всеми оттенками перламутра, парило сияние, какое можно было увидеть здесь — и нигде больше.
Стужа как будто разложила передо мною свои главные сокровища. Напоследок?
На миг мне стало остро жаль всего этого сверкающего, прозрачного, ледяного великолепия, этой ни на что не похожей холодной красоты… Но потом я вспомнила лица Ады, Ласси, Иле, Вильны и мамы. Лицо Миссе — растерянное, несчастное. Кладбище препараторов, на которое я пришла проводить её в последний путь. Ряды одинаковых памятников — бесконечные ряды, ряды, ряды. Слёзы госпожи Луми на станции. Дигну, упавшую в проход между столами во время одной из первых же тренировок усвоения. Кособокую походку Кьерки.
И сделала новый шаг вперёд.
У нас на пути встала небольшая возвышенность — я помедлила, дожидаясь приказа Строма, потом, повинуясь его голосу, двинулась налево, чтобы её обогнуть. Я шла медленно, пока не услышала его голос снова — он на слое Души уже видел то, чего мне пока что увидеть было не дано.
«Безопасно. Иди быстрее».
Снова завыли вурры — далеко, не опасно. Я прибавила шагу и улыбнулась — Стужа, должно быть, никогда не видела такой улыбки.
Я больше не боялась ни вурров, ни иных опасностей, что могли таиться во льдах. Я чувствовала: мы преуспеем. Не можем не преуспеть.
«Почти на месте».
Время в Стуже и так всегда бежало быстрее, но в этот раз я ещё и чувствовала себя сильнее, увереннее, решительнее обычного. Я поправила маску, слегка подтянула ремешок струда. Я могла бы шагать так ещё целый день, не устав.
Никогда прежде, ни на одну охоту я не шла вот так — почти счастливой.
«Налево. Внимание».
Он чувствовал, что мои мысли улетели куда-то далеко от Стужи — а это может стоить охотнику жизни.
«Эрик».
«Иде».
Имя, переброшенное, как мост, с одного слоя Стужи на другой. Его пальцы на моём запястье перед тем, как в центре мы шагнули в разные стороны.
Я вдруг подумала, не особо заботясь о том, чувствует ли он эту мысль: когда вернёмся, я прикоснусь к нему опять.
«Вперёд до ближайшего холма. За ним».
Что ждало нас там, за поворотом? Бьющие крыльями и хвостами ормы, бьераны, вставшие на задние лапы, готовые к атаке, стаи кровожадно щёлкающих клыками вурров? Что приготовила для нас Стужа? Ведь она не могла не чувствовать, не знать, за чем мы пришли. Не могла не попытаться помешать нам.
А может быть, там — уже дьяволы? Я нащупала пращу на поясе, ощутила тяжесть копья, пробежала торопливым мысленным взором по всему оружию, всем уловкам и ловушкам, что не раз спасали мне жизнь. А потом — вот это я скрыла от Строма так надёжно, как могла, — быстро прочитала молитву Миру и Душе, которой в раннем детстве научила меня мать.
Эрик в моей голове притих. Возможно, тоже молился или думал о чём-то ином в тех пределах рассудка, куда мне не было позволено попасть?
За поворотом не было дьяволов — только молочная белизна, бескрайняя холодная равнина.
Этот участок Стужи выглядел безопасно, спокойно, почти невинно. Приди мы сюда в обычных обстоятельствах, Стром, быть может, сказал бы: «Чисто». А я бы двинулась вперёд, радуясь, что можно хоть ненадолго расслабиться, почувствовать себя в относительной безопасности.
Но это… Я чувствовала, как помимо воли дрожит что-то в глубинах моего тела — такой глубинной дрожью подсказывает, должно быть, звериное естество приближение охотников.
Эта равнина не была безопасной — хотя я не видела в ней ничего угрожающего; Стром, судя по его молчанию, тоже.
«Вперёд».
Я услышала крохотную заминку, неровность в его голосе, но думать об этом было нельзя. Я пошла вперёд — медленно, осторожно.
«Вот так. Не спеши».
Я не спешила — совершенно точно не спешила, но почему-то ноги мои пошли быстрей, как будто помимо воли.
«Иде».
Сердце заколотилось как бешеное. Рот наполнился слюной. Мне стало холодней.
«Сорта!»
Это отрезвило меня. В Стуже Стром почти всегда называл меня по имени. Я заставила себя замедлиться — но мышцы продолжали напряжённо гудеть. Ноги подёргивались, как будто жаждали быстрее двинуться вперёд во что бы то ни стало.
«Что-то не так. Тело меня плохо слушается».
«Вижу».
«У тебя?»
Он не ответил. Я похолодела при мысли о том, что связь между нами могла здесь прерваться.
Сейчас каждый из нас был сам по себе. Нужно было двигаться, не поддаваться дьявольщине, которая здесь творилась.
Возможно, Строму было ещё трудней.
Ещё шаг. Ещё. Ноги сводило от боли, и приходилось прикладывать все усилия, чтобы замедлить сердцебиение и течение крови. Тратить энергию на страх было непозволительной роскошью.
Продолжая двигаться вперёд, я вспоминала дыхательные упражнения, которым нас учили в Гнезде.
Вдох. Выдох. Новый счёт. Медленно и плавно.
Я дышала и считала, и постепенно стало легче — а потом я вдруг столкнулась с обратной проблемой. Теперь я едва плелась. Ноги как будто врастали в лёд, мышцы казались дряблыми и мягкими, не способными нести тело вперёд. Веки отяжелели, ресницы затрепетали… Захотелось спать. Наплевать на смертельную опасность, Стужу вокруг, просто опуститься в снег и…
Рот наполнился солёным — я прикусила губу.
«Не спи».
Это был не Эрик — Гасси. Я потрясла головой, моргнула, огляделась. Вокруг всё ещё расстилалась белая гладкая Стужа — ровная, без единого возвышения или ямки. Я глубоко вдохнула, выдохнула.
Я не сплю.
«Эрик».
После долгой паузы, показавшейся мне вечностью, он ответил:
«Иде. Держись. Вперёд».
Его голос придал мне сил. Я продолжила идти, но со мной опять творилось что-то неладное. На этот раз будто тысячи крохотных иголочек впились в тело, царапая, щекоча.
«Ты это чувствуешь?»
«За нас двоих. Вперёд».
«Аномалия?»
«Да. Вперёд».
Я замолчала. Я и так становилась не в меру разговорчивой. Признак нервозности, который не был свойственен мне, даже когда я впервые выходила в Стужу.
Возьми себя в руки.
Я сделала ещё один осторожный шаг… а потом вдруг сорвалась вниз, в холодные объятия Стужи…
