Текст: Александр Чанцев
Миэко Каваками. "Летние истории"
- Пер. с яп. М. Прохоровой.
- М.: Синдбад, 2024. 464 с.
Два года назад, рассказывая о трогательном и еще не переведенном романе Каваками, я сетовал, что эта писательница совершенно не представлена на русском. И вот, переводчик и издатели выдали перевод. Правда, другой ее книги. В оригинале она называется «моногатари», буквально «сказание (о вещах)», как в той же «Повести о принце Гэндзи». Тут объем под стать – эпический.
Повествование колеблется где-то между семейной хроникой, личной исповедью (так аукнулась японская традиция эго-литературы) и социологическим исследованием жизни современных японских женщин. Главная героиня Нацумэ пережила тяжелое детство – зашкаливающая бедность, никчемный и скоро исчезнувший отец, еле сводящая концы с концами мать-хостес, проблемы сестры – и ее собственные.
Осакские кварталы бедняков, нищие, мелкие мошенники, будни хостес в задрипанном баре, этакое японское «на дне» могло бы быть весьма интересно: знакомство с нетуристической Японией, женский извод жесткой литература а-ля Рю Мураками… Вот и Nirvana было заиграла – но нет, опять включается постоянным фоном телевизор и музыка из ближайшего магазинчика. Линия же эта остается только в воспоминаниях, а Нацумэ переселяется в Токио, где хочет стать писательницей. Покамест это не удается, в трети книги описывается визит ее сестры и племянницы, их непростые отношения.
И сразу надо предупредить: виной ли тому японская практика публикации романов по частям в журналах или требования редакторов по объему (а общение с ними тут – отдельная тема), но все будет расписано весьма и весьма подробно. Если встреча друзей, коллег или родственников в кафе, то с полным обоснованием выбора именно этого места общепита, заказанных блюд, внешнего вида и манер официанта, рецензией на опробованные блюда и характеристикой степени опьянения.
Третья часть «Летних историй» – роман уже издан, пишется следующий, относительная популярность воспоследовала. Но, разумеется, не мир. Роман дается тяжко, а отношения со всеми – сестрой, редакторкой, потенциальным возлюбленным и миром в целом – конфликтнее некуда. Виной тому – тяжелая женская доля.
Потому что из всех возможных регистров повествования Каваками выбирает тут прежде всего «феминистическое письмо». И если кому-то вдруг нравится «Роза» Оксаны Васякиной, то вот прямой ее японский аналог, полный дженерик. Тут и там – детальные описания прокладок и менструаций вкупе с попыткой рефлексии над оными. Там и здесь исключительно женские семьи на одной и при этой ограниченной жилплощади – бабушка, мать, дочери (у Васякиной тетя, здесь – племянница). Японские героини даже решительнее и прогрессивнее. Если мужчины, то полностью все козлы – «бытовой патриархат» и виноваты во всем, даже микроволновку тихо включить не могут (описания дураков-писателей на чтениях и «неформальном общении» после, впрочем, забавны).
Если женщины, то тусуются только друг с другом, стрижены коротко, решительны и рожают исключительно для себя (будучи же замужем, даже возраста мужа не могут вспомнить и(ли) смерти ему откровенно желают). Рассуждений обо всем об этом, понятное дело, хватит всем, на все кафешные посиделки. Тем более что Нацумэ в третьей части все время думает об искусственном оплодотворении – это и будет темой последней части книги. С такой же монотонной затянутостью и серой скукой, от которой страдает сама Нацумэ. Женский вопрос испортил москвичей, токийцев и гостей двух столиц?
Все это закончится, впрочем, вполне счастливым концом в духе женских романов – прекрасный принц примчится за ней из Токио в Осаку, предложит руку и сердце стать донором спермы. Надо лишь потерпеть и приложить все усилия, как любят говорить японцы, приступая к тяжелой работе.
Это будет заслуженной наградой героини. Да и читателя. Который сможет прорваться через всю эту бесконечную монотонность. Вот героиня вернулась домой, там жарко, она включила кондиционер, смыла жир из пор на носу (по поводу жировых выделений эпидермиса у нее настоящий пунктик, будет много раз), варит себе еду, аппетита нет, она ложится, не может заснуть, думает, встает, идет в туалет, пьет чай, все повторяется сейчас, завтра и в следующей главе… Она же всю дорогу еще и еще раз перебирает многочисленные и многозначительные, в духе того же Харуки Мураками, диалоги в духе «Жизнь – такая штука. Все время приходится решать текущие задачи. Всех дел не переделаешь…»
И ведь не поспоришь.
