Текст: Дмитрий Шеваров
…И вот уже сороковины теснят сердце. Сорок дней назад, во второй день своего любимого месяца мая ушла Светлана Васильевна Павлова – летописец Пушкинского Лицея, единственный в своём роде исследователь его славной и трагической истории. Автор фундаментальных книг по истории Лицея.
Светлана Васильевна Павлова была научным сотрудником Музея-лицея со дня его создания.
Вскоре после открытия Музея-лицея, в августе 1975 года, у Екатерининского дворца остановился правительственный кортеж. Из машины вышел Алексей Николаевич Косыгин, Председатель Президиума Совета Министров СССР. Ожидалось, что высокий гость пойдёт во дворец, но Косыгин неожиданно направился к лицейскому крыльцу – в гости к Пушкину-лицеисту.
Светлана Васильевна вспоминала, что музей в тот летний день был наполнен посетителями. Косыгин попросил показать ему комнату Пушкина. Начальство поначалу замялось: ведь спальни лицеистов под самой крышей, на четвёртом этаже. Но семидесятилетний советский премьер не смутился крутым подъёмом, и Светлана Павлова, которой доверили провести столь ответственную экскурсию, повела Косыгина наверх.
По пути посетители музея, конечно, узнавали Косыгина, и он неустанно повторял: «Здравствуйте… здравствуйте…» Алексей Николаевич вошёл на четвёртый этаж (где, кстати, в ту минуту собралось больше всего людей) и Светлана Павлова подвела его к комнате № 14.
В Косыгине, вспоминает Светлана Васильевна, не было никакой начальственной позы. Он задал несколько вопросов; был очень внимателен и сосредоточен. Чувствовалось, как это важно для него – поклониться Лицею, постоять у комнаты Пушкина…
За полвека работы в стенах Лицея Светлана Васильевна провела тысячи экскурсий для детей и взрослых. Те, кого она встречала на крыльце Лицея и знакомила с Пушкиным-лицеистом, конечно, не вспомнят сейчас ее имени, но пусть воскреснет в их памяти красивая, легкая как муза, женщина, благоговейно повествующая о Пушкине голосом звонким и ласковым…
Момент нашего знакомства стоит у меня в глазах. Январь 1999-го. В Лицее ненамного теплее, чем на улице. Гулкая тишина и – ни одной живой души. В комнате для сотрудников нахожу Светлану Васильевну. Она сидит за столом в наброшенном на плечи платке. Я еще не успел объясниться, кто я и зачем, а она уже хлопочет у электрического чайника. И через пять минут я уже обнимаю озябшими ладонями кружку с чаем.
Когда выезжал из Москвы в Петербург, в столице была оттепель, и я оделся легко. А тут мороз под сорок.
Светлана Васильевна заметила, что я одет не по сезону: «Вас хочется засунуть в духовку, чтобы вы согрелись».
На другой день принесла мне из дома шапку. Это была советская офицерская шапка. Совершенно новая. Муж у Светланы Васильевны был военным, но ушел в отставку, не успев сносить этого важного головного убора.
Светлана Васильевна оторвала бирку и подала мне шапку. Я радостно нахлобучил её и опустил уши. Так в шапке и пробегал до самого отъезда – морозы не отступали. Пришлось и домой улетать в лицейской шапке.
Вернувшись домой, набил шапку конфетами и засунул в коробку. На посылке написал: «г. Пушкин, улица Пушкинская…»
Мы часто потом с улыбкой вспоминали, что в основании нашей долгой дружбы – шапка.
Как только пятнадцать лет назад появился «Календарь поэзии», Светлана Васильевна стала нашим постоянным автором. Она рассказывала читателям о совершенно неизвестных страницах истории Пушкинского Лицея. Именно от Светланы Павловой многие из нас впервые узнали о горькой судьбе однокашника Пушкина музыканта и дипломата Николая Корсакова, о воспитаннике Лицея художнике Валериане Лангере, о младшем друге Дельвига лицейском поэте Михаиле Деларю, о юном князе-лицеисте Олеге Романове и попечителе Лицея принце Петре Ольденбургском, о трагических судьбах последнего директора Лицея генерала Владимира Шильдера и его сына Михаила. Светлана Павлова открыла для нас имена и судьбы лицеистов последнего, 73-го выпуска, рассказала о репрессированных лицеистах и лицеистах-блокадниках…
За четверть века нашего знакомства я получил много писем с обратным адресом: г. Пушкин, ул. Пушкинская… Мы обменивались и творческими и семейными новостями, делились заботами и тревогами нашего века. При этом все письма Светланы Васильевны были пронизаны светлым лицейским мироощущением. И прощалась она в письмах непременно так: «С лицейским приветом...»
- Тесней, о милые друзья,
- Тесней наш верный круг составим,
- Почившим песнь окончил я…
- «Лицейскими были и будем!»
Из писем Светланы Павловой
Вы спрашиваете о моей первой встрече с Пушкиным… 1949 год. Мне ещё не исполнилось пяти лет. Мы только что приехали из Таллина в город с непонятным, непроизносимым названием – Ораниенбаум. Нас временно поселили в деревянный дом на краю леса. Из окна виден этот лес, а между лесом и домом — землянка. В комнате у окна у стены стоит кровать. Я на коленках стою у кровати и разглядываю лежащую на кровати книжку с картинками, которую читала мне мама. Книжка с большими, яркими, красивыми картинками. Особенно запомнилась мне волна, такая огромная, закрученная. Думаю, это был Пушкин с иллюстрациями Билибина.
Как хорошо, что есть день 19 октября, когда вспоминаешь всех хороших людей, с которыми тебя свела жизнь! Я поняла, что какие-то серьезные обстоятельства помешали Вам приехать в Царское. Но будем надеяться на лучшее – все еще впереди!
Осень сделала нам царский подарок. Я не помню такой роскошной щедрой красоты, какой она одарила нас в этом году. Что-то фантастическое! Но, наверно, у вас такая же осень… Собираюсь закончить свою трудовую деятельность – пора, пора! Но лицейские стены не отпускают, так я к ним приросла душой. С наступающим Днем 19 октября! Пусть всегда светит нам «луч лицейских ясных дней»!
С Пушкинским днем 19 октября, дорогой Дмитрий Геннадьевич. Этот праздник, такой близкий для каждого из нас, возвращает нас в нашу юность, к нашим первым друзьям, к нашим мечтам и надеждам той поры, к тем, какими мы были когда-то. А пушкинская поэзия всех нас соединила в самых добрых, самых лучших чувствах нашей души. Сейчас так много появляется всякой дури о Пушкине и вокруг него, что праправнучка поэта Юлия Григорьевна Пушкина боится, что Пушкина-поэта совсем забудут.
Сегодня шла через двор, заросший травой. Взглянула под ноги, на землю, и увидела обычные, неприхотливые растения, появляющиеся повсюду, где есть земля. И подумала о том, что все эти растения я знаю с самого раннего детства: и ромашку, не с цветками, а с зелёными шариками, конечно, подорожник, тысячелистник, кашку. Они всегда были с нами – поранишь руку или ногу – приложишь подорожник. А наши игры в дочки-матери, хождения в гости! Из этих растений мы делали кукольные угощения, а подчас лакомились ими и сами. Душистая медовая кашка – как нравилась она пчёлам и нам. Какими красивыми казались ее разноцветные цветы, особенно розово-малиновые. А тимофеевка – сладкий душистый сок которой так вкусно было высасывать из тонкого длинного стебля. С этих неприхотливых незаметных растений начиналось знакомство с миром. Мы были малы ростом, лучше видели землю и были ближе к ней…
