Арбитр элегантности

Текст: Александр Чанцев

Книга моды Красавчика Браммелла

• Пер. с англ. Л. Александровского.
• М.: Ibicus Press, 2025. 96 с.

Новое и весьма любопытное издательство Ibicus Press занимается таким ненавязчивым философским поучением заблудших читательских душ. И издает изысканное и редкое, и то, по чему жизнь можно строить. Книга «Виньетки» Хьюберта Крэкенторпа учила эстетскому фланированию по жизни и пейзажам, эта – примерно тому же. Изданные «Ибикусом» же коммунистические стихи Пазолини научают в пределе тому же – быть собой до конца и чуть дальше.

И мода здесь даже ни при чем. Джордж или Бо (от французского Beau, «Красавчик») Браммелл – это инфлюэнсер, икона стиля и обладатель всех прочих модных эпитетов еще до их изобретения. То, как он одевался, подавал себя, как шутил – все было единым мифом. Как и то, что ему приписывали, что вокруг него клубилось в светских салонах и далее везде. Например, известное высказывание, что разразившаяся война и все прочие бедствия – это постольку-поскольку, а вот новый вариант повязывания галстука от Браммелла – вот это важно. И, кстати, история рассудила, мода пошла по протоптанной им дорожке: в укладке волос именно Браммелл отказался от париков и прочих буклей ради простой римской стрижки, камзолы и прочие витиеватое заменил на сюртуки-пиджаки. Одеваясь утром на работу, мы передаем ему привет, кто бы знал.

Модного человека, по Бо, «нельзя встретить в городе в несезон. Раз в пять лет он задает тон в одежде. Он никогда не говорит про Кембридж, Итон, Эпсом, рвотное, сломанные кабриолеты и стычки с полицией. Он играет во все карточные игры; пикет и экарте — его любимые. Он никогда не ходит один в Гайд‑парк. Его марка часов — Breguêt. Он никогда не носит золотые цепочки и бархатные жилеты, не берет с собой зонт и не использует сленг. Чантри ваяет его бюст в мраморе».

Будущему светскому королю повезло со знакомством с принцем Георгом. И с отцовским наследством. Впрочем, довольно скоро он растранжирил свои ресурсы, тратя безумные деньги на наряды и прочий шик. От кредиторов сбежал во Францию, где уже «путешествовал» из долговой тюрьмы в сумасшедший дом. Судьба в чем-то синонимична взлету и падению Оскара Уайльда – и Англия имела обыкновение быть суровой к своим излишне эксцентричным сыновьям, и общего у них было изрядно, мы еще вспомним.

А был ли сам Бо вальсирующим пустоцветом или настоящим демиургом? Важен какой-то предложенный им фасон платья, легенда, что он мылся в молоке, а обувь протирал шампанским, или череда шуток вроде того, что проследившему его кредитору Браммелл сказал, что давно рассчитался с ним, как же, помните, я как-то кивнул вам на улице? Да кто же знает, вокруг него, что покрывало Изиды, сплетни, слухи и мифы клубятся маревом густым. Та же «Книга моды» - то ли он написал, то ли за него сочинили и ему приписали, Бо(г) весть.

В любом случае, это вряд ли пособие по галстучным узлам, скорее – по жизни и отношению к ней. Тотально ироничному, саркастичному, мизантропическому. Циничному и трезвому до остроты. Что ж, реальности иногда потребен скальпель, не только подсахаренные пилюли. Хоть сейчас в пьесы Уайльда вставляй или за его бонмо выдавай. А еще они очень органично бы смотрелись в современных лайфстайл журналах – глянец сейчас поскромнел, сдавшись тем же блогерам-подкастерам-инфлюэнсерам, а еще недавно любил учить всему. Так вот опять же Браммелл закопирайтил это два с лишним века назад. «Балы, даваемые немодными людьми (неважно, насколько они богаты), называют “убежищами нищебродов”. Держитесь от них подальше». Правда, знакомая интонация? И не ржавеющая актуальность уж точно.

Не поэтому ли не оскудевает поток публикаций о нем? У нас то в книге «Денди: мода, литература, стиль жизни» О. Вайнштейн, то в различных интернет-публикациях. А переводчик и издатель Леонид Александровский дал голос самому Красавчику – что ж, он не из тех персонажей, кто будет долго слово в кармане хранить. Даже самого изысканного наряда.

Поддерживает же о нем в книге разговор серьезная старая гвардия – Бодлер и Агамбен. Первый, говоря в связи с Браммеллом о стоицизме и меланхолии, относит его к тем бунтарям, что «воплощают в себе наилучшую сторону человеческой гордости — очень редкую в наши дни потребность сражаться с пошлостью и искоренять ее. В этом источник кастового высокомерия денди, вызывающего даже в своей холодности». Агамбен отчасти вторит и идет глубже. Денди показывают возможность иных отношений с вещами, вне категорий утилитарности и стоимости, игнорирование же материальных измерений отсылает к древнему праксису, не искаженному еще всякими современными представлениями. Арбитру элегантности Браммеллу понравилось бы.