Текст: Руслан Манеев
«Ремарка 12+. Пьесы на вырост» - сборник лучших пьес-победителей конкурса «Маленькая Ремарка», который уже более семи лет открывает имена молодых авторов, пишущих о самом важном - о детстве и отрочестве, о тех моментах, когда мир становится больше, сложнее, но и удивительнее. Взросление - это всегда приключение.
Это истории-диалоги, которые можно читать, играть и обсуждать. Главное, место этим историям не только на театральных подмостках (хотя для режиссёра эта книга вполне станет источником вдохновения). Пьесы вполне сойдут для домашнего чтения, или - для семейной, школьной, студийной постановки.
Навряд ли стоит ли в который раз разбивать стереотип, что театр для детей как будто обязательно сказки про колобков или поучительные истории. В пьесах сборника есть всё, что нужно для увлечения юного читателя/зрителя. Современный язык, в котором угадывается живая речь. Актуальные сюжеты о поиске родителей, о первых шагах самосознания, сказочные превращения, в которых отгадываются простые истины. Важно, что помимо профессионалов пьесы для сборника отбирала непосредственно целевая аудитория.
В пьесе «Семён вместо дерева» мальчик Ваня знакомится с крошечным человечком Семёном, который открывает ему важность заботы о природе и живых существах. «Обнимательная машина» рассказывает о девочке Поле, которая находит утешение в дружбе с говорящей коровой и изобретает устройство, помогающее справляться с тревогой. «Егор, ты где?» - про мальчика, потерявшегося между двумя домами разведённых родителей, который отправляется в символическое путешествие, чтобы найти память о бабушке и собственное место в мире.
«Один билет до Марса» - это история мальчика, мечтающего отправиться в космос, чтобы найти пропавшего отца-космонавта. «Вадик поёт свою музыку» затрагивает тему самореализации и принятия своей уникальности. В «ОГЭ по лит-ре» подросток в стихах размышляет о страхе перед экзаменами и взрослой жизнью. Завершает книгу «Полина ищет па» - дорожная история девочки, отправляющейся на поиски отца и встречающей по пути важные уроки о семье и прощении.
Книга создана с важной миссией - стать мостом между миром театра и миром юного человека. Каждая пьеса - это приглашение к разговору, к творчеству, к осмыслению. А подзаголовок «на вырост» означает, что эти тексты будут меняться вместе с читателем, открывая новые грани и смыслы по мере взросления.
Ремарка 12+ : Пьесы на вырост / сост. М. Огнева.
Москва: Издательский дом «Городец», 2026. — 384 с.
Александр Тюжин
Один билет до Марса
1
Пустынно-холмистая местность. На километры и километры вперёд, куда только дотягивается взгляд, пейзаж неизменен — пески и холмы. Нет ни облаков, ни ветра. И виднеется гигантское заходящее солнце. Закат везде прекрасен. На любой планете. А это точно не Земля. Эх, сюда бы море ещё… Появляется космонавт (Люк), проходит немного вперёд, взбирается на бугор, смотрит на закат. Долго смотрит. Звучит негромкая, но пронзительная мелодия. Наконец космонавт вытаскивает из кармана скафандра небольшой диктофон, записывает.
Люк. Три тысячи шестьсот пятьдесят третий день миссии «Поиск пропавшего космонавта». Прибыл на таинственную планету бесконечных закатов. Следов жизни не обнаружено. Здесь явно никого и никогда не было. Оставляю очередную капсулу с посланием для… него. И продолжаю странствие по галактике Сомбреро. Не теряю надежды. Мы встретимся, обязательно встретимся.
P. S. Закат офигенный.
Затемнение. Звучит мелодия, теперь громко и пронзительно.
2
Лёшик. Илон Маск планирует отправить первый десант колонизаторов на Марс в двадцать девятом году. Ну круто, чё, молодец. А пораньше никак? Тут просто такое дело. Мне реально надо раньше. Вот прям завтра… Просто… Просто я сейчас скажу, но вообще это секрет. Так что тс-с. Короче, мой папа — космонавт. Фёдор Климов. Не, можно не гуглить, никакой инфы не будет. То есть вылезет фигурист и ещё какой-то менее известный актёр, но это не он, конечно. Я же говорю, там всё секретно. Он в каком-то тайном отряде состо… я… состоит, и у них секретная миссия была, то есть не была, а есть. Она же не закончена. В общем, они шесть лет назад отправились выполнять эту миссию. И там, как говорится, что-то пошло не так. Какой-то прибор отказал, или они с курса сбились — нам ничего рассказывать не стали. То есть сначала всё шло как надо, а через полгода маме сказали: «Пропал без вести. Миссия секретная, поэтому без подробностей. Спасибо за героического мужа, родина его не забудет. Бла-бла-бла. Мы, конечно, ведём поиски, но, сами понимаете, это ж космос, он огромный». Ну камон. И миллион дали, чтобы грустить было легче по героическому мужу. Мы, конечно, были в шоке. Ну то есть понятно, что космонавт — не самая безопасная в мире профессия, но блин. К секретной миссии явно же должны были тщательно готовиться. Да и папа реально месяцами пропадал в Центре подготовки. Сам я не помню. Но мама рассказывала. И я, в общем, не поверил. Думаю, просто миссия стала ещё секретнее, и, чтобы пресечь все разговоры, придумали эту чушь с «пропал без вести». А сам папа наверняка где-нибудь на Марсе (по срокам как раз подходит) или, может, вообще на Луне, сидит и картошку там выращивает или какую-нибудь хурму. А общаться с нами ему запретили, ну пока эксперимент не закончится. И тут вдруг Маск начал про мечту свою рассказывать, что хочет Марс колонизировать, будто тоже что-то пронюхал. Я как услышал, сразу понял, что должен полететь с ним. Прилечу, а там папа как раз урожай фейхоа собирает и закрутки делает, один в один как бабушка. Ну и увидит меня такой, офигеет, обниматься кинется. А я улыбнусь такой довольный. Типа: «Сюрпрайз! Вы нас не ждали, а мы припёрлися». Ну или, если нет его там (но я так думать не хочу), хоть какая-то известность. А то пропал без вести — это же ой как страшно и стрёмно на самом деле. То есть что угодно может быть. В смысле теоретически шансы же остаются, что найдётся. Вон Джон Смит. Астронавт. В семьдесят третьем году пропал тоже, корабль с орбиты сошёл, и связь оборвалась, а потом аж в двухтысячном году его корабль обнаружили, и он живой оказался. Астронавт Джон Смит, вот его можно погуглить, в нете есть эта история. Многие пишут, что это фейк и больше на сценарий фильма похоже, но, блин, на пустом месте же фейк не появился бы. Тем более нигде никаких опровержений не выходило. А человека двадцать семь лет искали, получается. Двадцать семь лет… Я когда маме эту историю рассказал, она только вздохнула, тоже не поверила. Ну я тогда ещё не понял этого. Щас-то понимаю. Но знаю, что в душе она тоже надеется и ждёт папу. Шанс всегда остаётся. Пока не скажут, что всё… Было найдено тело без признаков жизни и всё такое… Может, его вообще инопланетяне захватили и изучают, а потом обратно вернут. Скорей бы… Так что верить надо до последнего. А маму очень жалко. Она у меня красивая. Стройная, пластичная, осанка у неё не то что у меня. Хореограф же. Как начнёт танцевать… И папа её очень любил. То есть любит. А вот танцевать — не очень.
Снова звучит мелодия. Лёшик срывается с места и начинает странно и нелепо дрыгаться. Какой-то танец отчаяния у него выходит, хотя сложно назвать сумбур его движений танцем. Наконец музыка смолкает.
Впрочем, как и я. Мы с ним оба так себе танцоры.
3
Голос бабушки. Лёшик, пришли к тебе!
Лёшик. В смысле «пришли»? Кто? Не понял…
И тут же в комнату, практически как вихрь, врывается Танкер. Видит Лёшика, стоящего посреди комнаты в тапочках и длинном клетчатом халате.
Танкер. Климов, хай! Ого, ты огонь!
Лёшик. Чего? Белова, ты как зд?.. Блин, стой.
Танкер. Да я и так вроде стою.
Лёшик. Какой огонь! Блин… Блин, блин, я щас… (Мечется по комнате, хватает спортивки и майку, выбегает из комнаты.)
Танкер. Да ладно тебе, расслабься, это ж просто выражение такое. Просто норм выглядишь. (Оглядывает комнату Лёшика.) Вообще, у тебя классно. Такое всё… будто в музее. Лампово, короче. Даже лампа. (Щёлкает выключателем винтажной лампы в абажуре.)
Входит переодетый Лёшик.
Лёшик. Чего?
Танкер. Лампово у тебя, говорю.
Лёшик. Так ещё говорят?
Танкер. У вас уже нет? В Сызрани говорили. Не, в халате тебе прикольнее было.
Лёшик. Блин, ты это… про халат не рассказывай никому.
Танкер. А чё такого? Халат как халат. Но не хочешь, не буду. Даже в сторис не запилю.
Лёшик. Угу. А как ты адрес мой узнала?
Танкер. Вот проблема-то, да. У Галинфы спросила. Ты ж болеешь. А я вижу, как ты болеешь… Ладно, не очкуй, не сдам. Ну и это, проект же у нас по истории с тобой, то есть доклад. Короче, проведать пришла.
Лёшик. А‑а‑а. Проведала? Спасибо. Всё нормально. Завтра в школу приду. Пок…
Танкер. А это проигрыватель же? Ого, какой древний. Рабочий? Класс. (Изучает пластинки.) «Песняры», «Весёлые ребята», Мирей Матье, Джо Дассен. Это кто вообще?
Лёшик. Таня, блин… Аккуратней!
Танкер. Та я вообще мисс аккуратность, если что!.. А можно послушать? Ну пожа-а‑а‑а‑алуйста! У меня в де-е‑е‑етстве тоже проигрыватель был. В Череповце ещё. Но я вообще не помню, помню только, как крутился и как иголка пщ-щ‑щ делает, когда съезжает. Можно же, да?
Лёшик. Это папин, то есть даже дедушкин. Память, короче. Я редко включаю.
Танкер. А чего? Ну если нельзя, то ок. Только не бей! Я просто, считай, второй раз в жизни в музее. И то первый раз в три года в Тамбове была. Но у тебя такое лицо, будто и правда щас вмажешь мне.
Лёшик. Блин, Белова, ты не Таня, ты Танкер. Ладно. Включу щас. Какую? (Включает проигрыватель.)
Танкер. Эту, с Дассеном давай.
Лёшик ставит пластинку. Звучит песня Джо Дассена Salut или какая-то другая.
Ну такое… Я думала, пободрее будет. Типа… (Напевает.) Мой белый, мой белый, мой белый, мой белый, мой белый…
Лёшик. Мне «Така-таката» нравится. Включить?
Танкер. Не, хватит, наслушалась.
Лёшик. Слушай, может, тогда и…
Танкер. О, кресло-качалка же? Можно? (Садится в кресло, раскачивается.) Тоже дедушкино?
Лёшик кивает.
Я поняла. Я сама осторожность. А то зубов недосчитаюсь. Блин, так здорово у тебя.
Лёшик. Обычно. Просто старое всё.
Танкер. Не старое, а с историей. У меня вот вообще ничего своего, считай, нет. Ну кроме телефона и шмоток, ну планшет ещё, самокат. В смысле, мы всё время ездим же. Папа нигде больше двух сезонов не играл. Ну и квартиры снимаем. А там уже всё есть. Ну мебель и всё такое. И всё новое, не как у тебя.
Голос бабушки. Лёшик, предложи гостье чай. С ватрушками.
Лёшик. Будешь?
Танкер. Так сказал, что, если соглашусь, ты меня задушишь.
Лёшик. Это типа нет?
Танкер. Типа колу попью.
Лёшик. Колы нет.
Танкер. В магазине куплю.
Голос бабушки. Наливаю?
Лёшик. Нет, ба. Тане в магазин надо.
Танкер. Прогоняешь? Ну конечно, всех ты, Таня, достала. Все тебе «рады»: в школе, дома, у Лёши в гостях… Может, ещё тоже цапаться начнёшь из-за машины. «Опель» несолидно, давай хотя бы бэху…
Лёшик. Ничё не понимаю. При чём тут бэха?
Танкер. Да забей. О, или ты ждёшь ещё кого? В халате своём… А тут я такая…
Лёшик. Чего блин? Кого? Да никого я не жду… Просто…
Танкер. Ладно, поняла я. В магазин так в магазин. Только, это… Лёш, у тебя же по докладу всё готово?
Лёшик. Ну да.
Танкер. А, это, может, мы с тобой поменяемся?
Лёшик. В смысле?
Танкер. Ну ты за меня расскажешь, а я про само восстание декабристов. А то у меня голова уже пухнет. Южное общество, Северное общество, союзы эти бесконечные, уставы.
Лёшик. Ладно, давай. Всё?
Танкер. О, супер. А можешь мне материалы тоже скинуть? У тебя ж готово всё.
Лёшик. То есть ты вообще ничё не готовила?
Танкер. Не, я читала, но говорю ж, у меня как голова пухнуть начала… Тут ещё эти… Бу-бу-бу… Неважно… Но ты же классный, ты же выручишь, да? Пли-и‑и‑и‑и‑и‑и‑и‑из. А я тоже тебя потом как-нибудь… Или хочешь, билет на футбик…
Лёшик. Ну ты вообще…
Танкер как только возможно максимально мило улыбается.
Ладно, ща найду распечатку. (Роется среди бардака книг, учебников, тетрадок, листков, распечаток и ещё не пойми чего на подоконнике.)
Танкер. Супер! Спасибо! Ты настоящий друг. Не, так классно у тебя. Я прям тащусь. Даже стол. О, а это что? Ты рисуешь, да? (Берёт со стола альбом.)
Лёшик. Блин, не трогай. Дай сюда. Ничего это, ясно?
Танкер. Ясно, ясно. По ушам только не бей, мне ещё рожать.
Лёшик. Чего? При чём тут?..
Танкер. Да не знаю… Я иногда, бывает, как ляпну… Сама не знаю, что несу. Я что, ушами рожать буду?
Лёшик вдруг начинает смеяться. Танкер тоже.
А чего ты так напрягся? Ну рисуешь. Чё такого? Или у тебя там Галинфа во всех подробностях?
Лёшик. Чего?
Танкер. А кто? Я заметила, там тётка какая-то или девчонка. С косой. А может, это я?
Лёшик. Не ты. Это не про тебя. Вообще.
Танкер. А про кого?
Лёшик. Про… Не скажу…
Танкер. Значит, точно про меня.
Лёшик. Нет. Не про тебя.
Танкер. А про кого?
Лёшик. Не про тебя.
Танкер. А про кого? А про кого? Показывай, или сама посмотрю.
Лёшик. Чего? Не про тебя, это про папу. Понятно?
Танкер. Нет. Папа с косой, что ли? Чё про папу-то скрывать?
Лёшик. Ничего. Это секрет.
Танкер. Или у тебя папа в платье ходит?
Лёшик. В каком платье? Таня, блин, ты ку-ку?
Танкер. Сам ты ку-ку.
Лёшик. Там про космос вообще. Про миссию.
Танкер. Какую?
Лёшик. Такую. Поисковую. Он в космосе пропал.
Танкер. Это как?
Лёшик. Вот так. Как в космосе можно пропасть? Во время полёта. Он космонавт. Только без подробностей. Государственная тайна. Поэтому никому не рассказывай, хорошо?
Танкер. Не понимаю.
Лёшик. Вот, видишь? Вот герой, его Люк зовут. Вот его корабль, вот он путешествует по Вселенной и пытается найти пропавший отряд. А девушка с косой — это, типа, мама моя. Она в ЦУПе работает. (Открывает альбом, показывает рисунки.)
Танкер. Ну так бы сразу и сказал. А то «не буду», «государственная тайна».
Лёшик. Да потому что он на самом деле пропал во время полёта. И это, блин, государственная тайна.
Танкер. А‑а‑а. Хорошая сказка.
Лёшик. Сама ты сказка! (Подбегает к серванту, открывает, вытаскивает несколько фото.) Вот он в комбинезоне космонавта, а вот в лётном училище, и вот!
Танкер. Ладно-ладно, верю. Только не нервничай, а то ещё расплачешься сейчас.
Лёшик (и правда весь как-то сжался, и плечи подрагивают). Да иди ты!
Танкер. Да, я чё-то и правда, наверное, пойду. Мне же в басик ещё. А ты это, не раскисай. Понятно, что тяжело. Папа, когда в Болгарии играл, тоже сначала один уехал. А мы только через три месяца к нему приехали. Я помню, как фигово было и не хватало его.
Лёшик. Сегодня ровно шесть лет, как его ракета взлетела.
Танкер. Ого, хреново. И ты поэтому прогуливаешь, типа, болеешь, грустишь и всё такое. Ясно-ясно. Ну… Чего? Соболезную, то есть сочувствую. Может, ещё найдётся…
Лёшик. Спасибо.
Неловкая пауза. Лёшик уже настроился на полный минор, а Танкер вроде должна уйти, но что-то стоит, на месте топчется. И Лёшик смотрит на неё, не отрывая глаз.
Танкер. А распечатку, может, всё-таки отдашь?
Лёшик. А, точно… Да, сейчас (Возвращается к подоконнику, сдвигает одну стопку, вторую, протягивает Танкер распечатку.)
Танкер. Супер! Климов, ты лучший! Жаль, что с папой так, но ты не кисни, всё будет ок. Бай!
Лёшик. Пока.
Танкер убегает так же стремительно, как и появилась. Лёшик берёт в руки фотографии папы, долго смотрит на него.
Манипуляторша. Но так-то она мне нравится, конечно. Тебе бы тоже, наверное, понравилась. (Убирает фото обратно в сервант.)
