Текст: Андрей Мягков
Быков - после известных событий заметно похудевший - вышел на сцену и без малейшей, как у него принято, запинки прочитал убористую лекцию об одном из самых непопсовых советских классиков, которому этой весной могло бы исполниться 90. «Тема обязывает нас относиться к ней уважительно, но не слишком серьезно, Искандер не любил патетики», - начал Дмитрий, и, как бы подтверждая статус Фазиля, рассказал о давней статье в «Нью-Йорк таймс»: «Со всех сторон слышим о Гарсия и о Маркесе, а ведь Искандер во много раз лучше».
Затем слушатели узнали о пяти автоописаниях народа, созданных советскими писателями: «Пикник на обочине» Стругацких, где описана зона, которую посетил Бог; «Дом на набережной» Трифонова - история дома для строителей коммунизма, который заселили мещане; «Остров Крым» Аксенова, в котором интеллигенция мечтает о слиянии с народом, а когда оно происходит, народ эту интеллигенцию поглощает; «Факультет ненужных вещей» Домбровского, вдова которого в этот вечер находилась в зрительном зале, но важно не это, а что роман - о судьбе интеллигента в эпоху сталинских репрессий; и, наконец, «Сандро из Чегема» самого Искандера.
Быков тут же прочитал вступление к роману, где среди многих слов были и такие: «Собственно, это и было моей литературной сверхзадачей: взбодрить приунывших соотечественников. «Было, отчего приуныть». Утешение, по Быкову, Искандер нашел в родовой памяти - этакий компромисс между общим и личным. Ведь книга эта по большому счету о том, как нужно вести себя в темные времена, во времена, когда ты окружен страшными ценностями, когда вокруг - карнавал бюрократии, карнавал к тому же и кровавый. Всему этому автор противопоставил родственную солидарность народа.
Но Искандер по природе был человеком модерна, он понимал, что культ архаики - вещь опасная. Для этого в романе, по словам Быкова, и оказался бригадир Кязым - чтобы в каком-то смысле задекларировать еще один культ: профессии, труда, который может спасти от ложных ценностей. «В эпоху, когда с совестью так легко договориться, с профессионализмом договориться сложнее», - отчеканил Дмитрий.
Хотя сам Искандер относил «Сандро из Чегема» к плутовскому роману, не хуже Фазиль управлялся и с сатирой. Так, в повести «Созвездие Козлотура» был едко описан культ ненависти к чужаку, до печального советский культ. Едко, но при этом гомерически смешно: сам Твардовский, не слишком падкий на смех, хохотал до упаду. Последнее, впрочем, из анонса мероприятия - Быков ничего такого не говорил, имейте в виду.
После коротких размышлений о том, что, несмотря на все вышесказанное, Искандер - тот еще трагик, Быков поделился остроумием классика: так, на собственный вопрос Быкова о том, почему все юмористы - южане, Фазиль ответил что-то вроде: «Человек приезжает на север и понимает, что здесь никто никому не рад - ему больше ничего не остается, кроме юмора. Поэтому Гоголь и стал морализатором, уехав в Италию».
А вот еще один пример: чем умный отличается от мудрого? «Умный понимает, как устроен мир, мудрый умудряется жить вопреки этому устройству».
В последние годы Искандер почти не писал прозу - «Сложно в 75 долго сидеть за столом», - зато писал стихи, потому что на каждое у него уходило минут 15. Одно из этих стихотворений и прочитал Быков в завершение лекции, но закончить хотелось бы не этим, а вынесенной в заголовок цитатой: «Юмор — это след, оставленный человеком, заглянувшим в бездну и отползающим обратно». Наверное, стоит помнить об этом, когда читаешь смешные книги о страшных временах.
