Михель сидел у моторной лодки и перебирал карбюратор. Последние два дня техника барахлила, и он опасался, что мотор заглохнет вдалеке от берега. А плыть на вёслах в лодке до бортов нагруженной рыбой, это дело не из лёгких. Его сосед Стефан настоящий лентяй – вместо того, чтобы потратить полчаса на лодку, он лучше в кабаке посидит, а потом с моря на вёслах возвращается. А он, Михель, не пожалеет времени, чтобы потом не было лишних неприятностей.
Михель дёрнул шнур, мотор два раза чихнул, плюнул едким дымом в лицо и затих. Пришлось снова разбирать карбюратор. Нет, подумал Михель, так дело не пойдёт! Со следующего улова нужно обязательно съездить в город и купить новый.
Год назад утонул в море Марлин, отец Михеля. Море тогда было спокойное, что там произошло, никто толком не знает. Стефан говорил, будто он видел, как из воды вылезли щупальца спрута и опрокинули лодку, но разве можно верить этому пропойце? Он и не такое выдумывал! Перевёрнутую кверху дном лодку прибило к берегу, и кто-то из рыбаков приволок её к деревне, а отца так и не нашли. Все заботы легли на плечи Михеля. Одному, без помощников работать было тяжело, но что тут поделаешь – брат и сестра были ещё слишком малы, чтобы ходить с ним на лодке. Когда солнце только начинало вырастать из-за горизонта, он помогал матери отвезти рыбу на рынок, после чего уходил в море, и возвращался когда оно пряталось за горным хребтом.
Вообще его семье везло на утопленников. Когда отцу было пятнадцать лет, в море утонула бабка Михеля, да ещё и дочь свою с собой на дно утянула. Отец был с ними, он пытался спасти сестру и мать, но и сам едва не утоп. С тех пор он не очень-то любил море, но оно кормило семью, и приходилось рисковать. А потом и он на дно ушёл. Михель не мог простить этого морю. Не мог. Но… Море, он любил его, но любовь эта была какой-то ненормальной. Ведь оно забрало жизни самых близких ему людей. А он все равно продолжал его любить. И не мог без него жить. Будто они с ним были одной крови, будто в венах Михеля текла не человеческая кровь, а соленая морская вода
Михель снова попытался завести мотор, но тот, сердито пофырчав, пыхнув колечками сизого дымка, работать отказался. Михель раздражённо бросил в лодку гаечный ключ, сел на тёплый песок и закурил. Он смотрел в синеву моря и думал о том, что без лодки будет совсем туго. Из-за какого-то карбюратора им придётся голодать. Нет, нужно разобраться с мотором, иначе он останется без заработка. Михель вдавил окурок в песок и решительно поднялся.
Вдруг он увидел в море чью-то голову. Кто-то подплывал к берегу, неторопливо взмахивая руками. Вскоре Михель понял, что это девушка. Её распущенные огненно-рыжие волосы разметались по поверхности воды, и казалось, что это солнце качается на волнах, а никакая не голова. Девушка была ещё далеко от берега, но он отметил её красоту, и понял, что она не местная – в их посёлке таких красавиц он отродясь не видел. Говорят, что очень красивыми были его тетка и бабка, но он их не видел – от них даже фотографий не осталось – в то время в этом богом забытом углу толком и не знали, что такое фотоаппарат.
Михель пригляделся к плывущей девушке, и ему показалось, что за ней всплескивает дельфиний хвост, но что только не померещится, когда ты молод! Она вышла на берег невдалеке от моторной лодки и, заметив Михеля, лёгкой походкой пошла к нему. Девушка будто летела над песком, настолько легка была её поступь. Одета она была в короткий сарафан, облепивший её стройную фигуру и сандалии на босу ногу. Она приветливо помахала Михелю рукой и присела рядом с ним на песок.
– Здравствуйте, – сказала она, голос её колокольчиком прозвенел во влажном солоноватом воздухе.
– Здравствуйте, – ответил Михель, не сводя с неё глаз. – Я вас раньше не видел. Вы откуда?
– С моря, – улыбнулась она и махнула рукой в неопределённом направлении.
У неё был странный акцент и Михель подумал, что она с Острова, там часто останавливаются иностранные туристы. Но чтобы вот так запросто доплыть от Острова до берега, да после этого разговаривать, как ни в чём не бывало? Она ведь совсем не устала! И не задыхается ничуть! Наверняка она каталась на лодке или яхте. Михель глянул на море, но увидел лишь чуть выгнутую линию горизонта, ни одного паруса. Его это удивило – такое расстояние в силах был проплыть только он, Михель, да его отец. Никто больше на подобные рекорды не замахивался.
– Вы хорошо плаваете! – заметил он, убедившись, что она действительно проплыла немалое расстояние.
– О, я очень люблю плавать! – в её зелёных глазах засверкали озорные искорки. – Я рождена морем.
– Рождена морем?
Михель не понял, о чём она говорит. Она что, правда, родилась в море? Или просто очень любит воду?
– Да, именно морем! – сказала она и протянула ему руку. – Меня зовут Олейла.
– Михель, – он осторожно пожал её хрупкую ладонь, пальцы её были тонкими и прозрачными, сквозь кожу он видел голубоватые жилки.
– А что вы тут делаете? – спросила она, разглядывая его лодку.
– Я рыбак, – лаконично ответил он.
Олейла приподняла подбородок.
– Рыбак? Вы убиваете рыб?
– Что значит, убиваю? – обиделся Михель, но, сообразив, что перед ним иностранная туристка, поправил её. – Я ловлю рыбу.
– Ловите, а потом убиваете. Не так ли? – Олейла посмотрела ему в глаза, и от её взгляда Михелю стало не по себе.
– Должен же я чем-то жить, ведь это моя работа, – сказал он. – А вы, наверно, вегетарианка? Или из этих, зелёных?
Олейла промолчала. Отвернувшись от него, она задумчиво смотрела в море и просеивала между пальцев золотистый песок.
– Вегетарианка? – переспросила она, когда он решил, что ответа уже не услышит. – Нет, я не вегетарианка. А зелёные, это кто?
– Ну, эти … Гринпис.
– Зелёный мир? – Олейла подняла руку, и приставила ладонь козырьком ко лбу, прикрывая глаза от солнца. – Нет, мой мир синий. Значит и я синяя. Не зелёная. А вы не любите вегетарианцев?
– Глупости! – Михель рассмеялся.
Увидев, что он смеётся, Олейла улыбнулась.
– Я бы отвёз вас обратно, но на моей лодке сломан мотор, – сказал Михель.
– Обратно? В море? – спросила Олейла.
– На Остров. Вы ведь с Острова? – он показал рукой в сторону едва обозначившегося над горизонтом холма.
– Нет, я же вам уже сказала, – девушка улыбнулась уголками губ. – Я с моря.
– Не в самом же море вы живёте! – Михель не мог понять, шутит она, или нет.
– В море, – Олейла вдруг вздохнула. – Но я назад не могу. Мне нельзя назад.
– Почему? – Михель придвинулся поближе, ему стало интересно.
Девушка выбрала в песке ракушку покрупней, повертела её в руках и бросила в воду.
– Папа послал меня на берег. Здесь я должна выйти замуж.
– За кого же? – поинтересовался Михель.
– Пока не знаю, – она пожала плечами. – За человека.
Ох уж эти туристки! Обязательно им нужно выдумывать какие-нибудь истории! Михель привык к иностранкам, которым хочется экзотики. Он всегда был готов помочь изнывающим от безделья нимфоманкам.
– А за меня выйдете? – он принял условия игры.
Олейла его поддержала.
– Можно и за вас, – сказала она. – Но я не буду вас любить. Я люблю другого. Но выйду за вас. Если вы захотите, конечно.
– Вы шутите? – спросил её Михель.
– А вы? – вопросом ответила она.
– Да, – честно признался Михель.
– А я нет! – сказала Олейла, и Михель вдруг осознал, что она говорит абсолютно серьёзно. Не то, чтобы он в этом убедился, скорее всего, почувствовал, как настоящий рыбак чувствует, что сейчас косяк тунца пойдёт в сеть.
Михель снова закурил и предложил сигарету Олейле. Девушка повертела бумажную трубочку в пальцах, и с отвращением вернула назад.
– Вы странная, – сказал Михель, рассматривая успевшие высохнуть рыжие волосы. Наверняка именно это она и хотела услышать. Романтика!
– Папа тоже всегда так говорит, – ответила Олейла.
– А кто ваш папа, если не секрет? Хотя, подождите, можно я сам догадаюсь?
Михель сделал вид, будто напряжённо думает. Увидев его смешно наморщенный лоб, Олейла прыснула со смеху.
– Он нефтяной магнат? Или нет! Ваш папа капитан подводной лодки! Верно?
– Не угадали! – Олейла сняла сандалию и смахнула со ступни песок. – Он подводный царь.
– И кем же он там правит? – спросил Михель. – Кальмарами?
– Вы зря смеётесь, – Олейла надула губки. – Вы думаете, что я вру?
– Нет, что вы! – Михель, прищурившись, посмотрел на девушку. – Я думаю, что вы шутите. Я над вами совсем не смеюсь.
– Но я не шучу. И не вру. Папа правит нашим народом, – Олейла не отрывала взгляда от моря. – Мы живём на морском дне. Папа рассказывал, что когда-то мы жили вместе – люди суши и наш народ. Но потом что-то произошло и нашему племени пришлось уйти под воду. А ваше осталось на суше. Или наоборот. Не знаю точно. И никто не знает.
– Но зачем же вы приплыли сюда? – поинтересовался Михель, не понимая, для чего она всё это выдумывает. – Выйти замуж? У вас своих женихов не хватает?
Девушка посмотрела на него как на дурачка, которому объясняй, не объясняй – всё равно ничего не поймёт.
– Время от времени надо обновлять кровь, – пояснила она. – Раз в пять поколений одна девушка покидает наш город и отправляется на сушу. После того, как она находит себе мужа, то остаётся жить с ним до тех пор, пока родившемуся ребёнку не исполняется пятнадцать лет. Потом она вместе с ним возвращается на родину.
– Это значит, что она бросает своего мужа и лишает его сына или дочери? – спросил Михель, ему эта игра уже надоела, и он думал поскорей перейти к делу.
– Что тут поделаешь, таковы законы нашего народа, – Олейла, будто и не спешила начать то, ради чего она сюда приплыла. – Бывает и так, что не все дети соглашаются покидать сушу. Их находят и забирают.
– То есть, их вырывают из той жизни, к которой они привыкли? Но это жестоко! – Михель будто забыл, что всё это шутка, а может быть, настолько включился в игру, что поверил этой странной туристке.
– Да, жестоко, но таковы правила. – Девушка приблизила своё лицо к его уху, и Михель уже было подумал, что она решила перейти к действиям, но она продолжила свою болтовню. – Нашему народу нужна свежая кровь. Тем более, нельзя оставлять своих родичей на суше.
Михель был недоволен собой. С последней туристкой они болтали не более пяти минут, да она и сама после нескольких фраз открыто заявила, чего от него хочет. А с Олейлой он беседует уже четверть часа, и никакого результата. А ведь ему ещё моторку нужно в порядок привести.
– И как же они это делают? – спросил он, смутно догадываясь, что у девчушки просто не все дома, и никакая она не нимфоманка. Уж он этих иностранок, повёрнутых на любви, перевидал немало! Скольким из них он подарил праздник тела и души, скольких он распластал на этом пляже! Олейла на них совсем не похожа.
– Действительно, способ этот слишком жесток, – девушка зарыла обе руки в горячий песок, и продолжала вести себя, будто её интересует только выдуманная сказка. – В прошлом году ловцы утопили лодку, в которой плыл потомок нашего народа. Он сопротивлялся, не хотел покидать мир, в котором привык жить. Но если кто попадает в наш город, то оставить его уже не в силах. Говорят, что этот человек был рыбаком и у него даже есть семья. Сейчас ищут его детей, ведь они тоже нашей крови.
Михель, наконец, понял, что с ней у него ничего не выйдет, только время зря теряет. Чокнутая какая-то!
– Слушайте, а зачем вы мне всю эту дребедень рассказываете? – не выдержал он. – Думаете, я поверю в эти сказки?
Олейла посмотрела на него затуманенным взглядом.
– А вы не верите? – печальным голосом спросила она.
Это окончательно вывело Михеля из себя.
– Да кто же в это поверит? – грубовато сказал он. – Тем более, у меня времени нет, мне нужно лодку починить.
– Папа мне говорил, чтобы я выходила замуж только за того, кто мне поверит! Печально, когда любишь одного, а замуж надо выходить за первого встречного, – Олейла встряхнула головой и – будто всколыхнулось пламя свечи – её волосы засверкали в лучах вечернего солнца. – Ну, раз вы мне не верите, тогда я поплыла дальше. Здесь где-то рядом ещё острова есть, – она похлопала лодку по алюминиевому борту. – Кстати, эта лодка мне знакома. Я её уже видела, в прошлом году. Прощайте!
Олейла поднялась на ноги, лёгкой поступью подошла к волнам, слизывающим песок с пологого берега и, не торопясь, вошла в воду. Она зашла по пояс и поплыла. Движения её были размеренны и грациозны, словно девушка всю жизнь провела в воде. Отплыв от берега метров на пятьдесят, Олейла помахала Михелю рукой, что-то крикнула и, взмахнув дельфиньим хвостом, ушла в глубину.
Он сидел, курил, думал, и смотрел в море. То ли у девчонки с головой не в порядке, то ли он упустил своё счастье. Докурив сигарету, он привычным движением втоптал окурок в песок и вернулся к лодке. Нужно было сделать карбюратор, иначе завтра он не сможет выйти в море.
