Мимо заброшенных домов, мандариновых деревьев в снегу, небольших деревянных будок с надписью « Свежая рыба, барабулька», разбитых остановочных павильонов из мозаики – в виде огромной морской раковины. Мне 35 и за поворотом шоссе уже видно море. Я крашу картинку в другие цвета. Тусклая, зеленая, как дно бутылки вода становится ярко-синей.
Мне 11 и за поворотом шоссе уже видно море. Я еду на море впервые. У нас большой автобус и я сижу в середине, конечно у окна. Других детей нет, но мне весело и я привыкла. Моя мама актриса, ее театр играет спектакли для детей и актеры все молодые. Мы все поем «наш ковер цветочная поляна, наши стены сосны-великаны…» У нас есть кассетный магнитофон, на нем кто-то включает « я так хочу, чтобы лето не кончалось» все подпевают и этой песне. А я нет. Я вижу на скале белый замок. Это один из пансионатов и на нем большие железные буквы «Красный металлург». Но я вижу замок, лестницу и фонтан, как на иллюстрациях Гюстава Доре, у нас дома есть эта книга. Там из-под двери в сказке о Синей бороде течет темная кровь его жен. И я хочу, чтобы меня полюбил кто-то очень мрачный и загадочный. И может быть некрасивый, уродливый. Я брожу по его замку и опускаю голову, когда он берет меня за руку. Или бегу ночью по коридорам с высокими потолками, придерживая рукой длинное золотое платье.
Каждый день мы ходим на море. На пирсах всегда сидят чайки, издалека, как белые круглые бусины. Иногда они ходят очень близко, перья у них растрепаны ветром. По дороге с пляжа есть «мое» кафе. Там полутемно, кресла низкие. Металлические вазочки с мороженым ставят на столики со стуком. Там прекрасно пахнет шоколадными конфетами, и мама покупает мне маленькие стеклянные бутылочки пепси-колы. С бело-красной этикеткой. Когда крышечку снимают, пепси шипит, и со дна бегут пузырьки. Мама курит и пьет кофе. Она, конечно, думает, что я прошу прийти сюда из-за пепси. Но я прихожу, чтобы посмотреть на фонтан. Он посередине, круглый, над ним нет потолка. Весь он каменный, но на бортиках еще картины из чеканки. А внизу, под водой каменные лица, осьминоги, рыбы. Мама говорит, что их сделал очень известный художник-грузин. Но я бы хотела этого не знать. Думать, что они древние.
Мы живем в старом корпусе санатория и мама недовольна. Рядом есть другой, его строили болгары. Балконы у него яркие, легкие и этажей много. В нашем корпусе этажей всего три, в холле огромная, движущаяся как бы вперед, в наклоне, белая статуя. Это Ленин. Слева и справа от него широкие лестницы уходят наверх и я счастлива, что мы живем именно здесь. Только дурак может променять старый корпус на «болгарку». Я иду по таким же коридорам с высокими потолками, о которых мечтала. В санатории есть парк и бассейн и у него купол из тонких металлических ромбов, в них белые и желтые стекла.
Мне 35, я завязываю бретельки от купальника перед зеркалом. Мы сняли квартиру. Ходим плавать в бассейн при соседней гостинице, у них одних он закрытый. Когда идет снег смотреть на него через окна и плыть в теплой воде приятно и грустно. Старый пансионат закрыт. На нескольких этажах провалился пол из серого паркета. Много густо-зеленой плесени. В стеклянной крыше бассейна осталось мало стекол и внутри, наверное, мертвое животное, запах отвратительный. Сохранилась черная кованая решетка вокруг парка. Кафе работает, на стойке теперь стоят банки с компотом из фейхоа, сто рублей. Недорого. Фонтан тоже цел, но лица и рыбы все в листьях, его не чистят.
Мне 11. В пансионате много детей, но я ни с кем не дружу. Я беру в библиотеке книги, мама разрешила и я вру, что книги для нее. Я читаю про Джеймса Бонда, про то, как игла с ядом была в каблуке сапога, про человека с золотым пистолетом. Мне нравится, что все мужчины в книгах опасные и жестокие. В конце каждого коридора на нашем этаже есть балкон. Он всегда закрыт, но дверь, высокая стеклянная и вечером я иногда сижу в коридоре и смотрю через нее. Видны белые, гладкие стволы эвкалиптов, иногда они красные и голубые, это значит, что где-то салют. Мама приходит очень поздно.
В море я всегда пытаюсь доплыть до бронзовой русалки в воде. Русалка стоит прямо среди волн, бронзовая, небольшая. На руках у нее ребенок. Она так нежно прижимает его к себе, но мне бы хотелось, чтобы его не было. Так было бы лучше. Просто красавица в море. Я плыву к ней каждый день. Но она так далеко, что я просто плачу от раздражения и злости. Волны меня тащат и бросают. Трусы набиты мелкими камнями, а в волосах маленький, скользкий кусок толстеньких, бахромчатых водорослей. Это стыдно. Может увидеть он. Мне кажется, что он все время смотрит на меня, и я стараюсь собирать раковины и камни красиво, изящно наклоняться, часто сижу на берегу, обняв колени, смотрю на море. Мешает, то, что кругом разные тетки и мама мне все время сует полотенце или персики. Я их не ем, сок может потечь и будет некрасиво.
Он опускается с аквалангом с пирса, они с другом ловят крабов. Я встретила его в бассейне. Ему 20 лет, его зовут Андрей, и он не отдыхающий. Он работает в пансионате и помогал менять лампы в раздевалке. В раздевалке сыро, пол в душе из деревянных решеток, они противные и скользкие. И без света можно просто «убиться», так все говорят. Его позвала туда моя мама.
Иногда я смотрю с другими детьми кино в холле. Здесь стоит широкий диван и два кресла. Когда начинается «Гостья из будущего» все висят на них, на подлокотниках и сидят на полу, потому, что места не хватает. Мы все едим мелкую желтую алычу, она растет прямо в парке. Один мальчик влюблен в Алису, но когда она прыгает через забор, то всем видны ее трусы и он говорит, что больше ее не любит. Мне это все неинтересно, я жду вечера.
Показывают «Сердца трех». В пансионате жила актриса, которая играла там королеву дикарей. Все смотрели на нее, когда она приходила в столовую. Хорошо, что фильм показывают, когда она уже уехала, иначе все разговоры снова были бы про нее. Неожиданно приходит много взрослых и моя мама с ними. И Андрей. А я сижу одна, в глубоком кресле, руку я положила на подлокотник, на нее голову и мне нравится думать, что мои длинные волосы касаются пола прямо волнами. Наверняка это не так, стрижка у меня так себе «сделайте по плечи» и без челки, а волосы от солнца и соли стали как желтый парик у кукол. Но зато у меня как раз абсолютно великолепное платье. Мама привезла его из гастролей. С широкой юбкой, синее, тонким поясом. Я босиком потому, что мои резиновые розовые «мыльницы» сюда не подходят. После конца фильма я не поднимаю голову, делаю вид, что сплю.
И тогда.… Вот тогда мама говорит: «ну, что же мне делать с девочкой? Уснула». И Андрей говорит ей «сейчас поможем» и берет меня на руки. Он поднимает меня и несет, через холл на наш второй этаж, он идет, прижав меня к себе, по коридорам с высокими потолками и я потом не сплю всю полную ночь. Я сижу на балконе и вижу, как встает солнце. Я вспоминаю, как он положил меня на кровать и они с мамой вышли. Как он смеялся и поправил мне волосы. И это все совершенно удивительно.
Мы ловим крабов с другом Андрея, это он попросил, чтобы чем-то меня занять, как сказала мама. Я залезаю на большого каменного павлина с хвостом из цветных стекол в парке, и он помогает мне спуститься оттуда. Мы втроем, я Андрей и мама, идем смотреть спектакль на летней сцене, и мама дает мне свою сумочку, шелковую, вышитую бисером. На других девочек я просто не смотрю. Мы сидим в кафе, и Андрей рисует на салфетке крабов. А я беру ее и рисую двух человечков. Он пишет «завтра». И я пишу «да». Все наши из маминой компании сидят около летней сцены и поют песни Высоцкого из спектакля про Алису, когда они поют про то, «какое время было раньше, такое ровное...» и про счастливых я, почему-то плачу. Но Андрея с нами нет, так что не страшно.
Он учит меня плавать, я гребу, держась за его руку. Вечером я пробую доплыть до русалки в воде, хотя у меня «все губы синие», но снова ничего не получается. Волны накрывают меня с головой и все. Я иду в мокром купальнике и полотенце в свой номер и вижу, как в темноте, на деревянной, крашеной лавке Андрей целуется с моей мамой. Мама в очень красивом, светлом платье. На лавке лежит ее сумочка, вышитая бисером и Андрей одной рукой придерживает ее, чтобы не упала.
Мне 35. Я стою на берегу и вижу, что русалка на самом деле в паре метров от берега. Если я зайду в воду сейчас, я смогу почти дойти до нее, плыть всего ничего и там не глубоко. Я вижу все камни на дне сквозь воду.
