Вторую неделю по улочкам Тиноса носился злобный, как взбесившийся зверь, северный ветер. Вероника с тоской наблюдала за тяжёлыми сизыми тучами, быстро несущимися на солнце. Нет, ей положительно не везёт! Такого скучного, убогого медового месяца, вероятно, не было ни у кого в мире. Совершенно иначе представляла она себе первые недели своей замужней жизни! Меж тем Мэтью не отрываясь, читал одну книгу за другой. Ветер дул, вынимая душу. Солнце спряталось за тучами. Стало холодно. Набережную затянуло мерзким, жидким, как кисель, туманом.
Вероника почувствовала, как поледенела вдруг спина и поспешила натянуть на себя пуловер. Выпила последнюю каплю узо из высокого стакана и тогда увидела его. Вчерашний незнакомец сидел за соседним столиком и, потягивая апельсиновый сок, смотрел на Веронику жадными глазами.
«Втюрился! - С радостным волнением подумала Вероника. – Второй день ходит за мной, как приклеенный. Что ж, повеселимся!» Но повеселиться не удалось. Незнакомец поднялся внезапно и направился прямо к её креслу.
Не очень-то понимая, что она делает, Вероника вскочила и, не глядя, нырнула в незнакомый переулок. Но тут поняла, что так недолго и потерять его из вида. И убавила шаг. Но и это показалось ей недостаточным. Тогда она остановилась у большой зеркальной витрины, проверяя, не отстал ли он. Но нет! Он стоял прямо за её спиной и, кажется, забавлялся этим спектаклем. Она рассматривала его отображение в стекле, и бесовская радость отплясывала в её сердце дикую пляску.
Когда Вероника забежала в свой номер, Мэтью лежал на кровати, впившись глазами в томик по археологии. На секунду он перевёл сонный взгляд на жену и спросил:
- Что так быстро? – и опять уткнулся в книгу.
Вероника не ответила. Да он и не ждал ответа. Бросив пляжную сумку у порога, Вероника проследовала вглубь комнаты к кухонной стойке. Отщипнув от виноградной кисти несколько ягод, она подошла к балконной двери и посмотрела вниз.
Незнакомец стоял прямо под балконом и дерзко смотрел ей в глаза. На нём были какие-то дурацкие широченные брюки с большими накладными карманами и жёваная блуза. И вообще весь он был какой-то нескладный, с взъерошенной шевелюрой, голодными глазами и долговязым телом. Улыбнувшись своим мыслям, Вероника запихнула виноградинки за щёку. А он стоял, недвижно, не обращая внимания на бешеные порывы ветра и смотрел на девушку тёмным, дерзким взглядом.
- Мы есть-то сегодня будем? – лениво потягиваясь, спросил Мэтью и зевнул.
- Я, пожалуй, пойду, окунусь в море, - сказала Вероника.
- Это в такую холодрыгу? – удивился он. – А то бы шла ко мне в постельку!
И он приподнял край измятой простыни, обнажая своё тощее белое тело.
- Ах, нет! – воскликнула Вероника. – Я лучше пойду купаться!
Ей сразу стало весело. Замурлыкав весёлую песенку, она зашагала на остановку автобуса. И не обращая ни малейшего внимания на незнакомца, уселась на переднем сиденье. Ей нравилось, что он следует за ней. Нравилось играть в безразличие. На остановке «Агиос Яннис» она сошла. Не оглядываясь, проследовала на пляж.
Несмотря на отвратную октябрьскую погоду, люди всё-таки купались. Вероника стащила с себя платье и зарылась в тёплый песок. И пригревшись, задремала. Когда она проснулась, солнце грело вовсю. И хотя ветер, по-прежнему, налетал бешенными порывами, он уже не казался ей таким холодным. Была середина октября и, хотя солнце было горячо, море показалось ей ледяным. Но из упрямства она окунулась и поплыла. Тело жег холод, но теперь ей это было приятно.
- А я уже подумал, что вам не нравится погода, - сказал хриплый голос рядом с ней.
Она повернула голову и увидела своего незнакомца.
- С чего вы это взяли? – спросила она.
- А я не взял, - ответил дылда. – Вы были раздражены и кутались в пуловер.
- Какой же вы все-таки, наблюдательный! – явно кокетничая, заметила она. – А что вы ещё знаете обо мне? Может, расскажете?
- Отчего бы не рассказать? – отозвался он, откровенно пожирая её глазами. - Но предпочтительно, не в воде.
Не говоря больше ни слова, они вышли на берег. Она завернулась в парео. К своему удивлению, она чувствовала, как горит кожа. Тело было легко. В мышцах рождалась могучая сила.
- Давайте присядем! – сказал он, отвечая на её немой вопрос и показал рукой на пляжный бар.
Бар изрыгался музыкой, сотрясая деревянный помост. Они уселись за стойку, лицом к морю, и заказали вино. Море серебрилось.
Она тайком бросила взгляд вокруг себя. Везде сидели, лежали, танцевали счастливые люди. Вероника даже застонала от зависти. Обошла её судьба! Обошла! Если только… и она пытливо глянула в лицо незнакомца.
- Мы вот с вами говорим, говорим, а я даже имени вашего не знаю, - сказала она.
- Нестор, - представился он, - А как зовут тебя?
- Вероника… А вы откуда, собственно, знаете, что я француженка? – вдруг спросила она. – Почему вы с самого же начала разговариваете со мной по-французски?
- Я слышал, как ты говорила по-французски со своим…мужем.
- Ну а про то, что он – муж, откуда знаете? Вы что маг?
- Обручальное кольцо, - объяснил он. – Даю голову на отсечение, что и женаты вы недавно. Самое большее, месяц.
- Три недели… - сказала она, заливаясь краской.
Разговор принимал неприятный оборот. Ей вдруг страстно захотелось удрать. Но недосказанные слова жгли нутро и просились наружу. Хотелось рассказать про то, как она встретила Мэтью. Как влюбилась в него. Как была поначалу поражена его умом. И как эта влюбленность вдруг прошла сразу же после свадьбы. Всё это ей просто надо было кому-нибудь рассказать…хоть этому всезнайке Нестору. Чем он хуже кого-либо другого? Особенно если учесть, что никого другого в помине и не было!
- Дело в том, что родители выдали меня замуж насильно, - сказала и сама удивилась своей лжи. И зачем ей вообще понадобилась врать?! Но начало было положено: надо было продолжать ложь, - Конечно, мы с Мэтью были помолвлены с самого детства. – Вероника важно повела плечами. – Как это полагается в определённых кругах…
Вот и всё. Слова были сказаны. И теперь уже нельзя было вернуться к истине. Нельзя было объяснить, что в средненьком отеле её ждёт зануда Мэтью с вялыми губами и с сонным взглядом.
Нет! Только что выдуманная жизнь нравилась ей куда больше. В этой выдуманной жизни выдуманный Мэтью приобретал аристократические черты. И вместе с Мэтью приобретает вес и она сама.
- Я так и сказала маме: «Хорошо, я, так и быть, помогу вам с папой сдержать данное вами слово. Но не ждите, что я смогу полюбить его! ».
Нестор слушал, не перебивая. Она только никак не могла понять, верит он ей или нет. При словах: «как это делают в определённых кругах», он бросил престранный взгляд на её руку, держащую стакан с вином. И она почему-то смутилась.
Но чудесный мир лжи уже увлёк её. Она даже Нестора не различала в этом весёлом тумане. Сам собой родился и ожил в её фантазии целый сценарий. Но в тот момент сердитые чёрные тучи вновь заслонили солнце.
И теперь ничто уже не мешало холодным порывам ветра хлестать и тех, кто лежал на пляже, и тех, кто сидел в баре. Буквально в две минуты пляж опустел.
Всю дорогу до города Вероника молчала, уставившись в окно, за которым мелькали голые, золотые терассы, оливковые рощицы и белоснежные дома. Ей казалось, что она предала свою любовь, своего мужа и всю жизнь свою. На городской площади они стали прощаться.
- Я поставил палатку на пляже, прямо под твоим окном, - сказал ей Нестор. – Придёшь?
- Не знаю, - прошептала она.
- Пора б уж знать! Ты уже взрослая девочка, - заявил он, привлекая её к себе властно-ленивым жестом.
«Ого! Это тебе – не Мэтью. Этот знает толк в объятьях!», - подумала она восхищённо.
Она вся дрожала от страсти. Но так хотелось показать ему свою независимость. И высвободившись из его объятий, она побежала. В гостиничном номере Мэтью читал, беззаботно подрыгивая ногой.
- А я тут без тебя поел, - сказал он.
- Я вижу, - сухо заметила она.
- Надо было, конечно, дождаться тебя…Но я ужасно проголодался.
Она молча убирала со стола. Затолкнула в холодильник сыр и колбасу. Выбросила объедки в мусорный ящик. «Да, воистину, великое удовольствие – быть замужем!» - думала она зло.
- А ты не вставай, - дрожа от ярости, проговорила она. Впрочем, на кого она была зла? На Мэтью, или на себя?! – Почитай! А я пойду, закушу где-нибудь поблизости.
- Душечка, - пролепетал он, - ты не сердишься?
- Ну что ты! Ты читай, читай! И меня не жди. Думаю, после ужина зайду в бар.
Но он уже не слушал её. Его губы шевелились. Он читал. Вероника ещё с минуту смотрела на него. Потом взяла свою летнюю курточку из шкафа и вышла.
Когда в полном одиночестве она переступила порог таверны, ей показалось, что все взгляды устремлены на неё. И что все спрашивают себя, как она умудрилась остаться в одиночестве на каникулах. Внезапно она поняла, какой идиоткой была, разыгрывая из себя недотрогу перед Нестором.
Вспомнила жар его объятий. Кровь прихлынула к голове и закипела. Тело зазвенело в тоске. Отхлебывая вино, она готовила фразы, оправдывающие её присутствие в его палатке: «Шла, знаете, мимо и зашла…» Фу, прямо как из дешёвого романа! Что-нибудь умнее? «Ах, это и есть ваша палатка?» Какая глупость! Глупость и пошлость. Но что можно сказать, чтобы это не показалось пошлым, Вероника не знала. Она доела свой ужин. И заплатила.
За дверью о чём-то прося, гудел ветер. Вероника, плотней закутавшись в куртку, вышла на улицу. Было тихо и безлюдно. Её душили слезы. Вдруг, прямо перед нею, открылась дверь бара и оттуда, из жёлтых вспышек рампы, вместе с рёвом музыки, вырвалась парочка. Дверь за ними захлопнулась. Оборвалась музыка.
Юноша захохотал. И схватив девушку за руку, увлёк её в лабиринт улиц. Они уже исчезли из поля зрения заплаканной Вероники, а она ещё слышала их беззаботный смех. Тогда это и случилось!
Разъярённая этим смехом, растревоженная вечерним поцелуем, она, вдруг, бросилась бежать. Как будто, пытаясь догнать своё счастье.
Когда, согнувшись вдвое, она вошла в его палатку, Нестор совсем не удивился.
