Кудашов Григорий. «Поцелуй Богини»

Андрей глубоко втянул в себя через ноздри слегка подмороженный воздух, с удовольствием ощущая, как на груди и плечах натянулась синтетическая ткань термобелья. Он ещё раз окинул взглядом участок в самом начале трассы, которая на карте была отмечена чёрным цветом (это означало самый верхний уровень сложности и опасности). Андрей всегда намечал примерную траекторию для спуска...

В первый день он съехал по 3 раза с каждой из синих трасс, чтобы тело вспомнило, что такое горные лыжи – всё-таки он не вставал на них уже лет 5-6. Тот день закончился не очень успешным спуском с красной трассы – сразу два неловких падения немного омрачили общую радость курортного катания. Поэтому вечером он ощущал себя совсем разбитым и не выспавшимся (ночь перед этим у него ушла на самолёт и автобус). Вернувшись в гостиницу, он просто ушёл к себе в номер и, не обращая внимания на музыку и радостные крики-визги в кафе на первом этаже, приняв душ, «отрубился», лишь соприкоснувшись головой с подушкой.

С утра его выспавшееся тело словно вспомнило, что оно когда-то очень даже неплохо стояло на горных лыжах и со свистом рассекало воздух многих курортов. В тот день он лихо скользил по склонам, ни разу не упав. Вечером, пометив своими лыжами склоны всех красных трасс, он в хорошем расположении духа и тела, приняв душ, спустился в кафе. Заказав там себе горку охотничьих сосисок и взяв бокал глинтвейна, он уселся с самого краю зала, где уже вовсю шла развлекательная программа. Андрей, жуя сочные сосиски, понаблюдал немного за происходящим на сцене, заскучал и, допив, глинтвейн, отправился спать.

Он ушёл пораньше ещё и потому, что из-за соседнего столика на него с вызывающим интересом смотрели три женщины примерно 35-45-летнего возраста. Ещё немного и они «пойдут в атаку», а ему этого не надо. Сюда он приехал, чтобы кататься на лыжах. Да и Алла, оставшаяся дома, обладает неимоверным чутьём на всё, что с ним происходит без неё. Увидев Андрея после очередной разлуки, она некоторое время «сканировала» его, отмечая мельчайшие детали в том, как он себя вёл, а потом выдавала «диагноз». От её практически безошибочных выводов попахивало какой-то мистикой. Хотя сама она говорила, что просто слишком хорошо успела узнать мужчин. По её словам, все они довольно-таки одинаковы и предсказуемы. Андрей и Алла не были как-то официально зависимы друг от друга. Оба они имели неудачный супружеский опыт, повторения которого им больше не хотелось. Обоих в их возрасте и положении устраивал именно такой формат отношений: живя отдельно, они встречались 2-3 раза в неделю, вместе отдыхали на курортах, посещали рестораны и театры, ходили в гости. Андрей не любил, когда Алла чуть ли ни в деталях и с лёгким сарказмом рассказывала ему о его очередной женщине «на стороне». Да и как-то с возрастом (ведь уж сорок без малого!) он научился не гнаться за разнообразием в этом вопросе – Аллы ему вполне хватало…

И вот, проснувшись пораньше утром третьего дня, он, выбрав одну из чёрных трасс, настраивался на предстоящий спуск. Ещё раз оценив видимый участок трассы, усеянной крупными валунами и заснеженными кустами, Андрей коротко выдохнул облачко пара и заскользил вниз.

Легко, почти грациозно обогнув первый валун, подпрыгнув на небольшой кочке и проскочив, нагнувшись, под низко висящей веткой, он направил лыжи прямо к узкому проходу между очередной каменной глыбой и группой невысоких, но густых кустов. Уже сгруппировавшись перед самим проходом, он вдруг услышал приближающийся откуда-то справа визг. Всё произошло очень быстро. Краем глаза он только успел заметить мелькнувшее справа красное пятно, как тут же что-то визжащее со страшной силой ударило его в бок. Сбитый с ног, Андрей полетел в кусты. В падении он попытался закрыть лицо, но какая-то, продолжавшая пронзительно визжать, красная масса навалилась на него сверху, лишив возможности закрыться. Наверное, весь процесс столкновения, падения и проваливания куда-то в гущу кустов (с треском и водопадами снега) занял объективно секунды 2-3. Но Андрею показалось, что прошла уйма времени от того момента, как он услышал визг и до того момента, как он, придавленный чем-то (да нет, всё-таки кем-то), с расцарапанным лицом (его жгло), к тому же засыпанным снегом, ослепший и обездвиженный, смог, наконец-то, с трудом вздохнуть.

Он попытался открыть глаза, но не смог этого сделать, так как на лицо продолжал сыпаться снег и глаза рефлекторно закрывались. Защитные очки оказались сбитыми вместе с шапкой (горнолыжным шлемом он принципиально не пользовался). Руками убрать снег тоже не получилось – на одной руке он лежал сам, а на другой лежал кто-то, ворочавшийся сейчас на Андрее и вдавивший его собою в глубину заснеженных кустарниковых зарослей. Вдруг существо, придавившее его, перестало ёрзать, и он почувствовал, как горячие, влажные, очевидно, что женские пальцы аккуратно убирают снег с его лица. Всё это происходило в тишине. Только прерывисто дышал сам Андрей, ощущавший при этом тёплое дыхание таинственной незнакомки совсем близко от своего лица. Мягкие пальчики нежно гладили его глаза, нос, щёки, губы. Андрей даже слегка разомлел, но невольно вздрогнул от боли, когда эти чудные пальчики коснулись кровоточащей (судя по вкусу) царапины на его губах. Он хотел уже было открыть глаза и, вообще, хоть что-нибудь сказать, но именно в этот момент он понял, что… его целуют в губы.

Первый поцелуй был практически невесомым. Но затем последовал второй поцелуй и Андрей, уже буквально теряя сознание от невероятности и какой-то волшебности происходящего, почувствовал, как горячие и неуловимо сладкие женские губы обволокли его нижнюю (наиболее пострадавшую) губу. Затем то же самое они проделали с верхней губой. А затем Андрей, словно очнувшись, ответил этим восхитительным губам…

Всё происходящее скорее напоминало сон. Два человека лежали утром среди скал в заснеженных кустах и самозабвенно целовались. Причём, один из них так до сих пор и не видел, кому обязан таким неожиданно свалившимся приключением. Видимо, адреналин, заполнивший их тело и разум во время столкновения, потребовал выхода (особенно, когда они осознали, что живы) и сейчас как раз отпускал их через этот поцелуй. Может быть, таинственная незнакомка интуитивно хотела этим поцелуем как бы извиниться перед ним за то, что чуть не убила его. А, может, увидев его расцарапанное лицо, просто пожалела и захотела хоть как-то помочь ему. Андрей ощущал, как в нём поднимается огромная волна чего-то необъяснимого, может быть, любви к этой незнакомке. Эта волна смыла боль, запоздавший страх (он ведь толком и испугаться то не успел при столкновении), холод. Осталось только одно восхищение происходящим. Он даже обнять её не мог, что делало их поцелуй ещё более невероятным. Казалось, что этот поцелуй длится целую вечность, и никогда не закончится…

Вдруг что-то произошло. Андрей остро почувствовал, что поцелуй вот-вот прервётся. До него дошло, что он до сих пор лежит с закрытыми глазами. Неожиданно для себя, он по-детски испугался, что, если откроет глаза, то сказка закончится. Подсознательно противясь этому и, в то же время, не зная, что предпринять, он непроизвольно дёрнулся всем телом навстречу той, которую так до сих пор и не увидел. Поцелуй исчез… И тут же, словно эхо от его мыслей, прозвучало:

- Тихо, тихо, дорогой мой! – Услышал он горячий шепот у самого уха. – Спасибо тебе, милый! Спасибо тебе, спаситель мой! Ты – лучший мужчина во всей вселенной! Я люблю тебя!.. Только не открывай глаза, ладно?

Андрей всеми своими нервными окончаниями ощутил, что такой шёпот может принадлежать только Богине. Он понимал, что сейчас произойдёт что-то страшное, но не мог этому противиться, продолжая лежать с закрытыми глазами. Ощущая себя околдованным, он лежал, не шевелясь. Глаза его оставались закрытыми.

- Спасибо! – Снова услышал он шёпот Богини. – Это лучшее, что было со мной. Прощай… – И снова поцелуй, тут же прервавшийся.

Он каким-то отстранённым восприятием ощутил, как она, неловко отталкиваясь руками от его груди, выкарабкалась из кустов и потом где-то минуту копошилась у него в ногах. Затем послышался удаляющийся шелест снега, одежды, веток. Стало тихо…

И эта тишина напугала его больше, чем недавнее столкновение. «Неееет!» - беззвучно закричал он и, наконец, открыв глаза, с бешеной энергией стал выкарабкиваться из кустов. За шиворот ему попал холодный снег, раздался треск разрываемой ткани, по лицу снова царапнули ветки. Но он, не обращая на это внимания, лез из кустов. Больше всего на свете он сейчас боялся совершить самую страшную ошибку – он боялся упустить свою Богиню. Сейчас (и всю последующую жизнь) он хотел быть с ней. Выбравшись из кустов, Андрей, кое как нацепив лыжи, ринулся вниз – по хорошо различимому следу сноуборда, резко поворачивавшему за каменную глыбу…

Сознание возвращалось к нему долго. Несколько дней он, проваливаясь в полузабытьё, приходил в себя, лёжа на больничной койке. Андрей снова ощущал себя придавленным, но теперь это был гипс, наложенный, казалось, на всё его тело. Из памяти абсолютно выпало то, как он сюда попал. Он плохо понимал и совсем не слышал слова врачей, время от времени копошившихся вокруг него. В голове только, словно мантра, звучал горячий шёпот той, кого он называл Богиня: «Спасибо тебе, милый!.. Я люблю тебя!.. Только не открывай глаза, ладно?». И он не открывал глаз, из которых иногда текли слёзы, периодически проваливаясь в полуобморочное состояние.

Но однажды он ощутил на своём лице ласковые, тёплые пальчики, нежно убирающие с его щеки какую-то влагу. Он, внутренне содрогнувшись, открыл глаза… На фоне белого потолка он увидел лицо Аллы. Из её глаз капали слёзы. Она, мягко улыбнувшись, склонилась над ним и поцеловала его в губы. Андрей снова почувствовал, как горячие и неуловимо сладкие женские губы обволокли его нижнюю – опухшую от удара о камень - губу… Ему уже не надо было искать свою Богиню - она сама его нашла…