Марис, весело напевая, ловко орудовал молотком. Его наняли построить деревянную баньку. Он родился в небольшой деревне в Латгалии. После смерти мамы его воспитывала крёстная, а отца он никогда и не знал. Соседки поговаривали, что это был приезжий из Риги, который ходил с его мамой в лес «искать цветок папоротника». Цветок так и не нашли, но через девять месяцев родился мальчик. Марис с восьми лет умел держать в руках инструменты, в двенадцать рыбачил на озёрах, в четырнадцать научился водить трактор и машину. Всё у него в руках спорилось, всё он умел делать. После школы поработал то там, то сям, и крёстная вытолкала его на заработки в Ригу: «Езжай, пока молодой. Мир посмотришь! Зачахнешь тут без работы или сопьёшься». Он строил виллы в Юрмале, водил самосвал в Риге и судьба привела его в курортный городок на берегу моря.
Из дома выскочила Лига – дочь хозяина:
– Эй, деревенщина, кончай глотку драть! Всё равно петь не умеешь!
– А, по-моему, у него очень приятный голос, – подмигнул Петерис, солидный толстяк лет шестидесяти. – Я вот когда пару кружек пива пропущу, тоже люблю исполнить что-нибудь.
– Ну, да! Прошлый раз, когда тебе подвывал пёс, пришёл сосед и спросил – не умер ли у нас кто?
– Марис, спускайся, мужской разговор есть, – крикнул Петерис.
– Как смотришь, чтобы перестать быть «перекати поле»? Осесть в одном месте, обзавестись семьёй?
– ??
– Мы с женой поразмыслили, ты нам очень подходишь, – Петерис одобрительно смотрел на крепкого, рослого, светловолосого парня. – Правда, у тебя ни гроша за душой, но ты работящий и весёлый. Вот мы и решили, что женим тебя на Лиге. Подумай, как следует, всё тебе останется, машину подарю на свадьбу.
Марис не ожидал такого расклада – он видел, что Петерис относится к нему хорошо, но жениться? Хозяйство у них, конечно, шикарное: трёхэтажный дом с яблоневым садом, несколько магазинов в городе, автомобили. Марис вспомнил крохотную комнатку, которую снимал, и что зарплаты еле хватало на всё. Но жениться на Лиге? И не потому, что она была похожа на пивной бочонок особо крупного размера. В его деревне девушки были крупные и в теле. Он чувствовал, что он её глубинно раздражал – она интересовалась джазом, пыталась играть на саксофоне, хотя звуки из её комнаты скорее напоминали кошачий визг. Играла в респектабельную даму, любила светские сплетни, и все дни проводила в саду с бокалом вина и планшетом. Они с Лигой были разными по духу.
– Когда будешь готов, скажешь, – Петерис по-своему растолковал его задумчивость, – осенью свадьбу и сыграем.
– Постойте…., – крикнул Марис ему в спину, но тот, довольный, что всё получилось, ушёл.
Марис шёл по городку. Было солнечное июльское воскресенье. Народу на улицах было больше, многие на машинах приехали на море из Риги. Внезапно он заметил вдалеке Петериса и Лигу со скучающим лицом. Тот жизнерадостно замахал ему рукой, приглашая присоединиться к ним. Марис завертел головой по сторонам в поисках спасения и внезапно подхватил невысокую девушку с короткой стрижкой, которая держала в руках шпица.
– Вы что делаете? – потрясённо спросила она, пока Марис тащил её за руку.
– Умоляю, сыграйте мою девушку, хотя бы на время!
– Чего это ради? – возмутилась девушка.
– А я буду вашим гидом весь вечер, – тут же нашёлся Марис. – Такие места покажу! О них мало кто из приезжих знает: водопад, старую мельницу, древний дуб влюблённых, кафе на берегу моря.
– Ладно, – заинтересовалась она, – но только сегодня. И учтите – не приставать!
– Конечно, – кивнул головой Марис.– У нас с вами деловые отношения.
Он демонстративно приобнял её за плечи, оглянулся и увидел Петериса, который укоризненно качал головой. Как и обещал, Марис весь вечер водил её по городку. Он узнал, что её зовут Маша, ей столько же лет, сколько и ему – двадцать семь, она из Москвы, филолог, работает корректором в издательстве. Приехала в отпуск вместе с Бантиком, так звали маленького пёсика. Он проводил её до гостевого домика, в котором она остановилась и довольный, ушёл.
На следующий день Петерис во время обеденного перерыва сказал ему шёпотом:
– Молодец, что решил погулять перед свадьбой. Одобряю. А то потом как запрягут…
– Да не готов я ещё жениться! – возмутился Марис.
– А кто из мужчин бывает готов? – невозмутимо заметил Петерис. – Для нас это всегда, как снег на голову. Но надо же когда-то начинать.
– Ох, – только и смог сказать Марис.
Вечером того же дня он стоял перед гостевым домиком. Заметив Машу, которая вышла на прогулку с Бантиком, он решительно подошёл:
– Хочу продолжить наш деловой союз. Я буду тебя развлекать и петь за то, что сыграешь роль моей девушки ещё немного.
– Только не это! Зачем тебе?
– Честно? Женить хотят.
– Откажись. Сейчас не средневековье.
– Не могу, я на него работаю. Баню почти закончил. Вдруг он разозлится и не заплатит? Тогда придётся уехать в Ирландию на заработки.
– Понимаю. Но ты для меня сейчас – как собаке пятая нога.
– Не понял?
– Мне надо побыть одной. Я потому и не поехала в Турцию или в Юрмалу, а выбрала курорт, где мало народа, тихо, спокойно.
– Я не помешаю. Буду молчать и просто ходить за тобой.
– Только второй собаки мне и не хватало. Я недавно рассталась со своим парнем. Мы с ним встречались год, и я думала, что мы поженимся, а он…
Она отвернулась, чтобы он не видел её слёз.
– Я могу выслушать всё, что случилось, ребята всегда говорили, что я умею слушать, – растерянно заметил Марис.
Но она в ответ ещё больше расплакалась. Бантик озабоченно скулил возле её ног. Марис внезапно подошёл и обнял её, а затем погладил по голове, как маленького ребёнка.
– Ты можешь плакать у меня на груди, сколько хочешь. Она у меня широкая.
– Ладно, побуду твоей девушкой для вида, раз тебе это поможет, – вздохнула она, успокоившись.
– Договорились, – обрадовался Марис. – Буду тебя развлекать во время отпуска. Грибы поедем собирать на бывший военный полигон, за лесной малиной, по морю на лодке покатаю.
Так Марис и Маша стали проводить все вечера и выходные дни вместе. Они болтали обо всём на свете, забыв про свои смартфоны, много купались, перепробовали все сорта мороженого и все булочки в местных кондитерских. Марис взял у друга машину, и свозил её в Сигулду и в Ригу. Он был её проводником в этих местах и постепенно стал другом. Она рассказывала ему о Коле, своём бывшем, что после года встреч он решил, что ему нужны новые впечатления и изменил ей. Ему, видите ли, как художнику, нужна новая муза. Реакция Мариса была простой: «Гад твой Коля. Не расстраивайся, встретишь ещё классного парня». Он ей, в свою очередь, рассказывал о своей деревне, о детстве, о крёстной, что он часто ездит к ней с подарками.
Это был праздничный вечер – по давней традиции этого городка, все выходили на берег моря, зажигали там свечи и костры. На эстраде устроили дискотеку. Марис тащил её за руку сквозь толпу.
– Хочешь попробовать картофель на шпаге?
– А что это?
– Это когда огромная картофелина разрезается спиралью, нанизывается на деревянную шпажку и жарится в масле, а затем посыпается перцем или укропом с солью. Вкуснотища! Стой тут. Сейчас принесу, – и он стал пробираться сквозь толпу к прилавкам.
Когда Марис, держа в руках две шпажки с горячей картошкой, шёл обратно, столкнулся нос к носу с Петерисом.
– Ты куда? А, понял. К этой пигалице. И что ты в ней нашёл?
– Она – солнечная девушка, – серьёзно заметил Марис, – тёплая, дружелюбная, не стервозная. И ещё с ней интересно поговорить.
– Если тебе не с кем разговаривать, можешь приходить ко мне, – заявил его будущий тесть.
– Спасибо, но я лучше с Бантиком побеседую.
– Это ещё кто? Ах ты, шалунишка, вторую себе завёл, – Петерис толкнул его в бок и с пониманием засмеялся. – Так держать! Когда нагуляешься – свадьбу назначим.
– Как же ты меня достал! – пробурчал Марис, уходя от него. – Вот из-за тебя картошка почти остыла.
Ему нравилось то, как радовалась Маша. Он смотрел в её сияющие глаза, когда они танцевали, пока смотрели фейерверк, и внезапно поймал себя на мысли, что ему с ней хорошо, как не было ни с одной девушкой. Раньше у него с девушками всё было элементарно – встретились, попили пива, похихикали, и что называется – пошли на сеновал. А с ней всё было по-другому – они много разговаривали обо всём, много смеялись, ему было хорошо с ней, даже когда они просто сидели рядом и любовались закатом.
Отпуск закончился, и Маше пора было уезжать. Они стояли в аэропорту, смотрели друг на друга и молчали. Она протянула ему листок из блокнота:
– Мой мобильный в Москве, скайп и электронная почта. Не хочется говорить банальное – будешь в Москве, звони. Но если всё-таки будешь…
Марис молчал. Впервые в жизни он не знал, что сказать. Объявили о начале посадки на рейс в Москву. Подхватив сумку с Бантиком, она пошла, не оборачиваясь. Он смотрел ей вслед. Она шла по терминалу и по её лицу катились слёзы: «Какая же я шляпа! Впервые встретила мужчину, с которым хотелось быть рядом, держать за руку и никуда не отпускать. И не москвич он, и по-русски говорит с ошибками, и вуз не окончил – а для меня это не имеет никакого значения. Неужели я влюбилась? Ни с кем ничего подобного не чувствовала. Надо было признаться ему, а я ему всё бухтела про Колю. Вернусь в Москву и останусь старой девой. Так мне и надо…».
Марис работал задумчивый и молчаливый. Даже шутки Петериса не могли вывести его из этого состояния. Петерис насторожился, что-то изменилось, но что, он никак не мог понять. Когда баня была закончена, и он расплатился за работу, спросил:
– Всё, нагулялся? Взялся за ум?
– Да, – серьёзно ответил Марис, – взялся.
– Тогда свадьба в сентябре.
– Я уезжаю, – Марис спокойно смотрел на него.
– Куда это ты собрался? Здесь у тебя будет всё и сразу, – обеспокоенно сказал Петерис.
– Я еду за carpe diem. Это означает на латыни – лови момент. Мне моя любимая как-то раз так сказала. Вот я за ним и еду, и за всем, что будет дальше…
Марис смотрел в окно поезда Рига-Москва и думал: «Пока не знаю, как там всё сложится. Другое государство, незнакомый город. Мне не привыкать – сниму комнату, найду работу. Самое главное – я еду к тебе…»
