Текст и фото: Людмила Прохорова
День на ММКЯ для автора этого репортажа начался с Виктора Цоя. Точнее, с поисков загадочной площадки Т41. Пытаясь найти хоть какие-то обозначения, отметила про себя: а) людей с бейджами на ярмарке больше, чем «обычных» посетителей, б) странным решением было убрать из названия слово «выставка», ведь даже экспозиция «1001 выдающаяся детская книга со всего мира в Москве», которая занимает приличное пространство в павильоне, — это именно что выставка, не говоря уже о том, что Азербайджан, Греция, Китай, да и тот же эмират Шарджа книгами не торгуют, в) Шарджа отстроила такое чистое, светлое и даже эффектное пространство, что посетители просто боятся его и обходят стороной, словно они там могут что-то запачкать: ощущение, по крайней мере, возникает именно такое.
Приятно, что блуждать долго не пришлось и презентация книги Виталия Калгина «Виктор Цой. Последний герой современного мифа» нашлась по звуку. Как раз подошла к моменту, когда обсуждали звук в «Лужниках» на концертах группы «Кино» (спойлер: всё свистело и пищало, но пришедшим на концерт, конечно же, было всё равно). Почитателей Цоя в пятницу днем особо не нашлось. Немногочисленные слушательницы — женщины средних лет — к собравшимся вопросов не имели, ведущий рулил и разруливал возникавшие паузы.
А вот на дискуссии «Мир без будущего: как кризис фантастики сказывается на литературной и общественной ситуации?» в свои руки всё — т. е. микрофон — взял писатель Шамиль Идиатуллин, поработавший модератором. Начал с того, что «тру-фантасты» (не те, которые что-то трут, а от английского true), узнав об этой встрече, начали возмущаться в соцсетях: как это кто-то еще, кроме них, может посягнуть на обсуждение этой темы? Но посягнули, и Шамиль передал слово Марии Галиной, кандидату биологии и писательнице, которая начинала публиковаться под мужским псевдонимом и как раз с «тру-фантастикой».
Мария начала самокритично и с юмором: «Вначале я писала скорее космооперы и читателям их не рекомендую». Далее писательница высказалась о «кризисе фантастической литературы»: «Раньше у людей был футурошок. И они более-менее спокойно приспособились к наступившему будущему, потому что читали фантастику. Фантастика была литературной подготовкой к современной сложности. Но наука наших дней сложна чудовищно. И научной фантастики, которая может объяснить и подготовить читателя к «новому будущему», просто нет.
Какой смысл писать фантастику и прогностику, ведь мы явно промахнемся?
Со страшной силой сейчас развивается генная инженерия... И возникает закономерный вопрос: а понадобится ли «новому человеку» наша литература? Давайте посмотрим правде в глаза: литература занимает всё меньшее место в жизни человека будущего. Есть же шутеры!»
Бренд-менеджер «Эксмо» Дмитрий Злотницкий вступился за фантастическую литературу, отметив, что она помогает мыслить нестандартно и главы многих медиакорпораций как раз предпочитают этот жанр.
Журналист Дмитрий Захаров, у которого в сентябре в «Редакции Елены Шубиной» выходит роман-пророчество «Средняя Эдда», считает, что «в нашей стране образ будущего вообще в значительной степени табуирован». Какое уж тут будущее, когда в воздухе висит «Нет Путина - нет России!», заключил писатель.
А литературный критик и редактор Василий Владимирский отметил такой парадокс: «Во всем мире Сорокин воспринимается как фантаст, и только у нас он считается суровым реалистом».
Но как же изменить читательское отношение к фантастике как к жанровой литературе, недостойной обсуждения? Вновь с ответом блеснула Мария Галина: «Г***о надо перестать печатать. Такие книги просто дискредитируют жанр». И заслужила аплодисменты.
А вот пикап-коуч Денис Байгужин, рассказывающий на другой площадке о мужском взгляде на отношения, кроме аплодисментов, получал от зрителей потоки смеха и недоумения. Впрочем, читайте сами:
«Я буду максимально откровенен и резок. Я считаю, что любая женщина на планете Земля должна жить за счет мужчины. Моя мама была содержанкой. Я до пятого класса думал, что женщины вообще не работают. Однажды мой одноклассник сказал, что мама вышла на работу, и я изумился: «Твой папа помер, сдох?». На**** феминизм! Вам он, женщинам, не к лицу! Я точно знаю, что вы хотите покупать сумочки Gucci, есть в ресторанах, путешествовать. А работают пусть (показывают неприличный жест) мужики. Я продолжу спасать девочек от лохопедов, неудачников и чувырл. Я считаю, что все слабые мужчины должны быть сброшены со скалы! Работающие женщины деградируют! Содержанки развиваются! Быть женой богатого мужчины - это непростая роль! Для этого надо стать альфа-самкой! Вы умеете делать эротический массаж? Вы, вот вы, в первом ряду!» - «Я 50 лет замужем». - «Нет, вы умеете делать эротический массаж, я это спрашиваю?!» - «У нас с мужем всё прекрасно. Мы оба работаем». - «Значит, умеете, раз 50 лет замужем! Если вы не...» (Дальше уже совсем неприлично.) Подошедшая женщина смеется: «О господи, ребята, как интересно, особенно когда тебе 80!»
Байгужин продолжает: «Современные мужчины хотят любви, а женщины хотят работать! Девочки, вы задрали! (Тут немногочисленные собравшиеся мужчины почему-то аплодируют.) Вы просто заблудились, девчонки. Хотя слова любви придумали вонючие нищеброды! Их придумали, чтобы только не платить!..»
А в это же время за тонкой перегородкой справа Марк Тишман читает трогательное стихотворение Андрея Дементьева:
Самое горькое на свете состояние -
одиночество,
Самое длинное на свете расстояние - то,
что одолеть не хочется,
Самые злые на свете слова - "я тебя не
люблю»,
Самое страшное, если ложь права, а
надежда равна нулю.
Самое трудное - ожидание конца любви,
Ты ушел, как улыбка с лица, а сердце
считает шаги твои. <…>
Невероятное соседство!
Захар Прилепин, собравший на своей презентации аншлаг, должен был рассказывать о книгах «Жизнь и строфы Анатолия Мариенгофа» и «Непохожие поэты», но разговор плавно перетек к Есенину, биографию которого Захар недавно завершил. Обещают, что том будет толстенный — тысяча страниц. Так распухла биография от того, что Прилепин решил подробно разобрать бесчисленные байки об убийстве поэта: «Первая половина книги - жизнь Есенина, которую я день за днем исследовал по документам, а с середины начинается эпилог, где я занимаюсь развенчиванием мифов…
Я понимаю, людям всегда любимого человека хочется приватизировать. Не только жену и детей. Но и любимого писателя или поэта.
«Серёгу» хочется раскрасить под себя, этакое «мы с Серёгой одной крови», чтобы он и любил то же самое, что и автор его биографии, и думал так же… Это большое искушение, которого я постарался в своей книге избежать. Я просто методично шёл по его следу. И если идешь по следу Есенина, то сотни вопросов просто снимаются… Книжки про мнимое убийство Есенина выходят с безумным постоянством. Вот сидит есениновед, который хочет освободить Серёжку нашего от греха самоубийства, и втаскивает в грех убийства огромное количество неповинных людей. Вот у нас даже в сериале о Есенине Гоша Куценко играет Блюмкина, который приходит к Есенину и...»
А в другом конце павильона с читателями встречается Алексей Сальников, которого, увы, почти невозможно расслышать за бойкой Instagram-блогершей, громогласно рассказывающей о том, как замутить свой бизнес с нуля - и не только об этом. «Я даже отсюда слышу, что у нее есть отношения», — замечает стоящий рядом со мной лауреат премии «Лицей» Константин Куприянов. Едва доносится голос Сальникова, который в этот момент рассказывает, чем для него «Петровы в гриппе и вокруг него» отличаются от «Опосредованно»: «Петровы» написались как-то сами. А вот с «Опосредованно» я всё боялся, что не успею… Тогда всё почему-то казалось таким зыбким». А чем этот роман похож на предыдущий, спросили из зала. «Идиотскими шуточками, в первую очередь», - не улыбаясь, пошутил писатель.
О книжном гедонизме и эскапизме рассуждали на дискуссии «Если жизнь — боль, зачем страдать от русской литературы?» три стильные женщины — книжный блогер Евгения Власенко, писательница Ольга Брейнингер и бренд-менеджер РЕШ Татьяна Стоянова. На «темной стороне силы» (за страдания) выступала Брейнингер: «Я ищу в книге катарсис, страдание, которое приведет меня к какой-то трансформации. Мне кажется, что удовольствие - это одноразовый опыт. Прочитал и прошел дальше, в то время как страдание, боль - это самый прямой способ к изменениям. Пережить трансформацию через счастье намного труднее. Для светлого и радостного я пойду в другие сферы, хоть на пробежку. А от литературы я жду сложные эмоции и преодоления». Татьяна Стоянова высказалась за «золотую середину»:
в книге должны быть сильные эмоции, однако «высшее потрясение счастьем тоже сильно меняет».
Евгения Власенко начала было с того, что не понимает, зачем страдать от русской литературы, если можно наслаждаться, однако закончила чем-то подобным: «Когда я начала вести блог, я была в сложной жизненной ситуации и практиковала книжный эскапизм. И я считаю, что это одна из важнейших функций литературы. Вначале я специально выбирала книги, которые не способны мне навредить, не станут вскрывать какие-то болезненные проблемы. Но со временем ситуация изменилась и я накопила «читательский фермент». Все же большая и хорошая литература, она ведь не каждому читателю отдается, точнее, открывается… Хотя ведь хороший слоган для РЕШ, например: «Наши книги отдаются не всем»…»
Книжный обозреватель Esquire Максим Мамалыга заметил: бытует мнение, что вся современная российская литература «про какую-то хтонь», и попросил участниц дискуссии назвать книги про что-то жизнеутверждающее. Список девушки так и не представили.
Хтонь реальная, а не литературная щедро разлилась в конференц-зале № 1, где Александр Проханов презентовал свой роман «Пятый Сталин». Выглядело сие действо, как какой-нибудь партийный съезд: внизу - заседающие, над ними - на белом экране, аки знамена, мелькают картинки со Сталиным. Сам Проханов все больше молчит, зато говорят другие. Например, байкер Хирург скандирует: «Сталинград! Сталинград! Надо убрать этот дистиллированный Волгоград!» Другие участники дискуссии говорят о том, что среди современной молодежи одна из самых ярких исторических личностей - это Сталин. Главный редактор издательства «Вече» Сергей Дмитриев подтверждает, что сталинская тема востребована и очень хорошо раскупается. Перед уходом из зала наконец слышу самого Проханова: «Понимает ли Путин величие Сталина? Не знаю, мне не удавалось это спросить. Но мне кажется, что Путин хочет остаться в истории, и если он действительно этого хочет, то он должен стать последователем Сталина и сделать нечто большее, чем присоединение Крыма».
На этой ноте сбегаю и попадаю в круговорот меда, сушеных грибов и травяных сборов. В прошлом году на этом месте была одна из основных сцен для презентаций, сейчас — ярмарка всяких отечественных деликатесов, на которой продавцы изголодались по покупателям явно не меньше, чем книготорговцы. Еле уношу ноги с полными руками какой-то провизии и в заключение своего ярмарочного дня попадаю на презентацию книги «Речь как меч» Татьяны Гартман (учитель русского языка, автор блога «Училка vs ТВ»). В этот момент Татьяна рассказывает о самых грамотных тележурналистах: «Как это ни печально, я не видела ни одного известного журналиста, который бы не ошибался. Но есть те, кто ошибается крайне редко. Например, Ивана Урганта я очень люблю, но он ошибается часто. А вот Владимир Соловьев и Александр Гордон - редко. Если бы Гордон не говорил так часто слово «э’ксперт», то был бы вообще отличником. А кто же двоечники? Да все остальные! Хотя ведущие «Дома 2» могут спать спокойно, по их души я не приду, потому что никогда не буду смотреть эту передачу».