Текст: Михаил Визель
Подводить итоги года — традиция столь же почтенная, сколь необъяснимая. Календарный год не совпадает с психологическим, который то сжимается до полугода, то растягивается чуть ли не на пятилетку. Но коль уж заведено отмечать посреди зимнего оцепенения начало нового астрономического цикла, не будем уклоняться от этой традиции и мы. И оглянемся – чем запомнились ушедшая зима, лето и снова зима 2024 года именно в области российской изящной словесности и смежных ей областях.
Пожалуй, обобщая, можно сказать, что год прошел под девизом, памятным людям моего и старшего поколения из учебников истории КПСС: «Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться». Внутрипартийные разборки 125-летней давности неожиданно стали снова актуальны в той малой части ноосферы, что гордо именуется «русским литературным пространством». Литераторы, ранее мирно выпивавшие на одних презентациях и в одних номерах условных Липок, обнаружили в себе острую потребность обозначить позиции и разойтись краями.
Это не плохо и не хорошо; это одно из неизбежных последствий той грандиозной переоценки ценностей, которую мы переживаем с февраля 2022 года. И отрицать это, делать вид, что всё идёт по-прежнему, – невозможно и просто безнравственно. Хотелось бы только, чтобы идеологическое и даже эстетическое размежевание не сопровождалось дрязгами человеческими и элементарной непорядочностью. Но поскольку квартирный вопрос продолжает всех портить с неослабевающей силой, надежды на это, признаться, мало…
Явным следствием этого размежевания стало перераспределение "премиальной симфонии". Одни литературные премии с многолетней историей канули в Лету, другие появились или возродились из нового корня. О премиях «НОС» и «НацБест», мы, по заветам Жуковского, будем говорить с благодарностию: «были»; к «Слову», «Гипертексту», премии Искандера и «Русской Премии» присмотримся. Особенно внимательно потому, что финансируются они из одного и того же Фонда президентских грантов – и организаторам мудрено блюсти бесстрастность. Посмотрим, как у них это будет получаться. Равно как и у новых частных премий – «Главкнига» и Дальневосточная премия им. Арсеньева. Цели у них, безусловно, благие. Ну и, конечно, воздадим должное организаторам «Большой книги», «Ясной Поляны», молодёжного «Лицея» и министерской «Книги года», продолжающим свою трудную лоцманскую вахту.
Ещё одной приметой уходящего года стало широкое раскидывание в литературных полях сети литературных фестивалей. Русские писатели по не зависящим от них причинам стали меньше ездить по фестивалям заграничным – но зато у них появилось больше возможности ездить внутри страны, «проездиться по России», как с удовольствием цитирует Гоголя главный премиальный герой этого года Алексей Варламов. Фестивалей стало больше едва ли не на порядок, и на них стали выделяться бюджеты. В целом это, конечно же, благо. Но, опять-таки, посмотрим, как на практике будет сочетаться естественное желание организаторов приглашать интересных местной публике «звезд» со столь же понятным желанием избегать при этом возможных проблем с местными властями.
То же самое можно сказать и про сеть резиденций, раскинутую под эгидой Ассоциации писателей и издателей, то есть АСПИР, которая планомерно идет к тому, чтобы занять место могучего некогда Союза писателей. Во всяком случае, президент РКС Сергей Степашин, не привыкший говорить наобум, прямо заявил о такой цели на ближайшие пять лет на недавнем отчётном съезде этой влиятельной отраслевой организации. Здесь нам трудно говорить беспристрастно, потому что «Год Литературы» сам второй год участвует в программе резиденций. В этом году мы курировали тематическую резиденцию, сочлененную с нашим конкурсом «Все счастливые семьи..?» – и по ее итогам наши призёры и победители завязали прямые контакты с издателями, а одна призёрша сразу заключила контракт на выпуск детской книги.
Но это всё литературный процесс, а что в собственно литературе? А в литературе можно отметить решительное преобладание жанра нереалистического – или, если угодно, сюрреалистического, в том смысле, в котором употребляли это слово сами сюрреалисты. То есть находящегося над (sur-) реализмом, вбирающего его в себя, но отнюдь им не исчерпывающегося. Реальность такова, что проще описывать её с привлечением сил, которые принято называть потусторонними, сказочных элементов и фантастических допущений. Причем это относится как к литературе молодёжной, за которой у нас не совсем справедливо прижился иностранный термин “young adult” (“молодые взрослые” – это всё-таки люди с самостоятельным заработком; а у нас ядро аудитории YA – это старшеклассники и студенты), так и к литературе вполне взрослой. Достаточно назвать «Когнату» Алексея Сальникова», «Кадавров» Алексея Поляринова и бомбанувшую под конец года «Вегетацию» Алексея Иванова. Формально книги трех Алексеев нереалистические, но русскому читателю очевидно, что, как писал некогда Булгаков в «Жизни господина де Мольера» про роман «из древнеримской жизни» мадам Скюдери, «римская история была в нем, собственно, ни при чем. Изображены были под видом римлян видные парижане».
Как далеко зайдёт эта тенденция, как водится, покажет время. Равно как и тенденция делать ставку на сериализацию художественной литературы. Павел Басинский отмечает эту тенденцию как новую. Позволю себе не согласиться с уважаемым старшим коллегой. Какая же она новая? И дело не в опыте Author.Today и тому подобных сайтов, где авторы давно уже пишут "с продолжением", непосредственно обращаясь к своим читателям и сообразуясь с их донатами. Традиция книжных сериалов в нынешнем изводе восходит непосредственно к Дюма и Эжену Сю, то есть к романам-фельетонам, которые сочинялись и печатались поглавно, потому что полосы воскресных газет надо было чем-то заполнять. И тогда, и сейчас жанровая инновация возникла в связи с инновацией технологической. Тогда надо было занимать чем-то предприятия непрерывного цикла, коими являются паровые печатные прессы, а сейчас – непрерывно обновлять базы подписных сервисов, которые и заказывают известным писателям сериалы с продолжением.
Романы-фельетоны, как мы помним, породили «Трех мушкетёров» – если уж не бессмертных, то уж с лихвой переживших свои газетные полосы. Переживут ли нынешние сериалы подписные сервисы? Вернёмся к этому вопросу лет через сто.
Отметим также всю большую визуализацию литературы. И, более конкретно, победоносное шествие дальневосточных жанров, считавшихся совсем недавно паралитературными. Они всё увереннее вербуют новых поклонников из числа тех самых подрастающих «молодых взрослых», которые уже не видят сотрясания основ в том, чтобы изложить «Войну и мир» языком графического романа и изобразить Раскольникова или богов Олимпа в стилистике мангаки.
Ну и раз уж мы вышли на глобальные обобщения, конечно, невозможно не упомянуть про разнообразные виды искусственного интеллекта. Которые не только записывают буквами наши слова (как этот текст, который я вчерне наговариваю поабзацно смартфону, а потом правлю на компьютере) и разговаривают с нами человеческими голосами, но и делают для нас переводы, изложения, и вот-вот начнут вместо нас писать связные тексты.
Будем ли мы их читать, а не просто заполнять чек-бокс в расписанном бюджете? Это уже второй вопрос. Но очень хочется пожелать, чтобы в наступающем году и в последующих годах мы всё меньше и меньше времени тратили на механическую бессмысленную работу и все больше на творческую человеческую. И вообще, чтобы мы были человечнее во всех смыслах этого прекрасного слова. Чтобы прочно объединиться, надо как следует размежеваться. Нам, людям, надо отмежеваться от всего грубого, механического, нечеловечного и объединиться в том, что делает нас людьми. Например, в том, чтобы отметить Новый год.