Андрей Штаб, г. Кемерово
Поцелуй
Где-то глубоко в жемчужном колодце вселенной, среди звезд и забытых богов, на планете, в кирпичной девятиэтажной скале жила девочка по имени Зухра. Больше всего на свете она любила задавать взрослым сложные, философские вопросы: «Мам, а почему я так сильно люблю тебя?», «Мам, а в овсянке мог поселиться шайтан?», «Мам, а почему кошки не завтракают овсянкой?», «Мам, а почему ты злишься?» «Мам, а что такое поцелуй?».
Мама Зухры, Шахразада Шахрияровна, больше всего на свете любила своих детей. Она была очень мудра, поэтому ответила дочери:
- Не мешай маме, иди лучше с братом поиграй.
Рашид больше всего на свете любил читать - не с сестрой играть. И когда Зухра подошла к нему со своей бедой, беспокойный подросток даже не отвел взгляда от стихов. Лишь продекларировал для понятности, что он не просто валяется, а вообще-то читает:
Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.
- Чем-чем поцелуи веют? — спросила взволнованная от радости сестра.
- Зухра, я же ясно дал понять, что я занят! Ради Аллаха, не мешай, иди к маме или еще куда-нибудь.
- Но мама сказала нам поиграть с тобой.
- Во имя Аллаха, я уже взрослый! Играй с кошкой или сама с собой, возьми книжку в конце концов, только не тронь меня.
Кошку звали Фаидой, ласково — Фадя-Фадя-Фадя. Больше всего на свете она любила спать. Не любила Зухру, потому что та не умела сдерживать чувств, и после ее настойчивой детской нежности Фаде еще долго грезились кошмары. Поэтому, когда Зухра побежала к ней за поцелуями, кошка предательски спряталась под зеркалом, оставив девочку с ним наедине.
- А ты ничего такая, - игриво сказало ей отражение. — Познакомимся?
Зухра осмотрела его: брови, словно перья орла, вместо глаз два жемчужных колодца вселенной, кожа темна и нежна, как шербет, губы, словно сахарный рахат. Уж такая точно знает о поцелуе все.
- Хы-ы-ы-ы! — застенчиво стрельнула глазками Зухра. И ради ответа, ради святой истины она использовала всю мощь своего загадочного, восточного флирта. — А давай лучше целоваться!
- Ыгы, давай!
Раз. И они прыгнули навстречу. И движения их были симметричны, как в танце. И были они как целое, как один, как бесконечные продолжения друг друга.
Два. И губы встретились, нарисовав в пространстве розовую бабочку. Но бабочки живут недолго — один миг. Губы-крылья целуются — бабочка летит. Летает по космосу, питается цветами, планетами, звездами, Зухрой.
Три. От удара губами по зеркалу пошла трещина. Зухра начала понимать, что такое поцелуй.
Четыре. Две Зухры, две частички встретились, и вселенная решила отпраздновать это большим взрывом.
Пять. Зухра, не отрывая от себя губ, наблюдала, как ее становилось все больше и больше, как становился ее мир, как мир становился ей. И осколки зеркал заполоняли пространство, блестели, как звезды, смотрели с влюбленной страстью в жемчужные колодцы.
Шесть. Зухра зажмурилась от счастья и радостно улыбнулась своим маленьким звездочкам. Она — поцелуй. Она — бабочка.
Семь. Звезды пронзили ее детское тело.
Двадцать лет спустя, сидя напротив трюмо, Зухра открыла глаза. На зеркале красовался свежий след поцелуя. Зухра стала еще прекрасней. И ни шрам, рассекающий бровь, ни полумесяц на щеке не портили ее, а лишь добавляли обворожительности и без того чарующей девушке. Когда же Зухру пытали о шрамах, она отвечала так: «Я спрашивала у Аллаха, что такое поцелуй. И он меня расцеловал».
Надевая никаб перед прогулкой, Зухра думала про себя, что человек начинается с губ. И когда кончается желание целоваться, кончается и человек. И ей было жаль, что ни мама, ни Рашид, ни многие другие люди так никогда и не узнают, что такое поцелуй.
