Текст: Игорь Карнаухов/РГ, Пермь
Фото Ольги Воробьевой/предоставлены отделом по связям с общественностью концерна «Мотовилихинские заводы»
«Бессмертный цех» — так называется собрание воспоминаний тружеников завода № 172 им. В. М. Молотова (ныне «Мотовилихинские заводы»), вышедшее в свет в Перми. Каждое четвертое орудие, из которого стреляла по врагу Красная Армия в ходе Великой Отечественной войны, было изготовлено их руками.
В отличие от многочисленных изданий советского времени, над авторами и рассказчиками теперь не довлеют идеологические установки. Здесь не повествуется о том, как партия вела сплотившийся народ к Победе, хотя партийные органы, безусловно, сыграли огромную роль. Некоторые воспоминания в социалистический период не могли быть напечатаны; таков, например, рассказ о забастовке, которую в 1943 году устроили подростки, вставшие к станкам и вынужденные вкалывать по двенадцать часов в сутки наравне со взрослыми.
По закону военного времени всех могли как минимум посадить. Разбираться из обкома ВКП(б) приехала заведующая отделом Вера Макаровна Балкова — это человек-легенда в Перми и во всем отечественном оборонно-промышленном комплексе; она разработчик пороха для снарядов к знаменитой «Катюше». Когда партийный начальник увидела, что перед нею дети, она решила не доводить до репрессий, а дать ребятам передохнуть и расслабиться, устроив новогоднюю елку.
«Однажды я пригрелся возле печки, забился в какую-то дырку и — уснул. Мастер меня нашел, вытащил за шкирку на свет божий и говорит тихонько на ухо: «Рюрик, надо работать. Рюрик, надо работать». А больше ничего не сказал. Я оклемался и пошел к станку. И он такого случая никогда мне не припоминал.
А что касается дисциплины, так такой вопрос на заводе вообще не стоял. Случаев нарушения дисциплины не было. Ведь даже тридцатиминутное опоздание считалось прогулом, а за него давали семь лет лагерей. Так кто бы решился? То же и насчет выполнения плана. Что было человеку за невыполнение, я даже не помню. Потому что это было нереально. Все старались план перевыполнить. Тем более за перевыполнение давали «стахановский» паек, то есть повышенный. Я постепенно стал план перевыполнять намного. И заработал «стахановский». На него хлеба давали не шестьсот граммов в день, как всем рабочим, а восемьсот. Это была серьезная помощь семье.
<…> В 15 лет мне отец доверил ружье. Мы ходили на охоту. Добывали дичь — вальдшнепов, рябчиков. Но, конечно, редко — когда силы оставались. Ходили на поля, иногда турнепс там стащишь или морковку. Помоешь — и в рот. А что делать? Голод — не тетка.
А танцы! Конечно, и на танцы бегали в сад Свердлова. Там играл духовой оркестр. И на это силы откуда-то находились. Что же — молодость!..»
Из воспоминаний Рюрика Михайловича Дерябина (90 лет), в пятнадцать лет поступившего на завод учеником токаря.
В таких условиях выпускали орудия, которые останавливали германские «Тигры» и «Пантеры».
И, конечно, голосами простых и честных людей рассказывается не только о неимоверной нагрузке и лишениях. Бесхитростно описывается множество черт повседневной жизни, невоспроизводимых сегодня. Как в особенно суровые морозы грелись у мартеновских печей. Как пекли в горячем шлаке мерзлую картошку. Как бегали на Каму в перерывах между сменами (завод стоит на берегу полноводной реки, за четверть века до того вдохновлявшей Бориса Пастернака, а в период Великой Отечественной — Вениамина Каверина). Как, наконец, встретили весть о Победе.
«О том, что кончилась война, Левитан объявлял по радио. Радио во всех цехах работало. И вот Левитан говорит, а в цеху — тишина. И рыданья. А потом только, через время все закричали, заорали, стали обниматься, целоваться. Все пошли на улицу, напротив школы № 48 пушки стояли. Салют был из этих пушек. Как они дали первый залп в честь Победы, все стекла в окрестных домах полетели. Потом мы все отправились к оперному театру. На улицах музыка, шум, смех — а кому-то горе, ведь многие дети и подростки остались сиротами».Из воспоминаний Музы Семёновны Дмитриевой (91 год), в шестнадцатилетнем возрасте начавшей работать на заводе контролером ОТК.
Под мягкой обложкой тома объемом в 100 страниц содержится 24 главы, половина из них написаны журналистом Екатериной Соколовской, для которой это дань семейной истории: в ту тяжелую пору на заводе трудился ее отец, Самуил Соколовский. Воспоминания тех, до кого журналисты не добрались и кто уже недоступен для расспросов, принесли родственники. Всего же авторский коллектив составил девять человек, работавших над книгой в течение двух лет.
— Мы задели мощный пласт памяти, который с каждым днем уходит от нас невозвратимо, — делится впечатлением Соколовская. — Кроме нас, никто не передаст его глубины.
"Слова из песни не выкинешь — я подделывала карточки. Бумага, на которой я записывала на работе данные, когда проверяла пружины, и бумага, на которой были напечатаны карточки, была одинаковая. Если послюнить палец и потом приставить его к шрифту, цифры оставались на пальце. Вот так я переделывала цифры на карточке. Получалось, что вместо одной котлетки мне доставалось две. Одну я съедала, а другую относила маме. Но так получалось только в первой половине месяца. А во второй половине мне не то что двух — ни одной котлетки не полагалось. Но к этому времени маме стало лучше. А мне только того и надо было…»Из воспоминаний Музы Дмитриевой.
— Мы должны помнить и осознавать, что героям тыла обязаны жизнью в той же мере, как и героям фронта, сражавшимся на передовой, — говорит начальник отдела по связям с общественностью «Мотовилихинских заводов» Александра Бахматова. — Ради этого и создана эта книга.
Тексты иллюстрируют 36 фотоснимков из архива музея «Заводов», ряд которых опубликован впервые.
Почти все экземпляры первого тиража вручили ветеранам — героям книги — и авторам, несколько томиков передали в библиотеки. К Девятому мая мотовилихинцы готовят следующий, более массовый выпуск.
Однако книгу можно загрузить в электронном виде с сайта предприятия.
