Пустой четверг. Нобелевскую премию по литературе не вручили

Текст: Лев Данилкин/РГ

Фото: nobelprize.org

Загвоздка в том, что начиная с прошлой осени самым часто упоминаемым в прессе - в связке с "Нобелевская по литературе" - персонажем стал 72-летний француз, добившийся успехов скорее на ниве визуальных искусств, чем словесности. В связи с открывшимися обстоятельствами скандального характера - касающимися членов Академии и укладывающимися в широко распространенный шаблон "вмешательство в выборы" - было принято решение временно, на год, приостановить процесс присуждения наград.

Разумеется, никакой рациональной, научно установленной связи между способностью сделать адекватный выбор в литературе и участием в табуированной сексуальной активности не существует, и то, что споткнулись академики именно на сексе, говорит прежде всего о том, что секс здесь ни при чем (потому что если дело в нем, то сама возможность существования достойной организации есть химера).

Скандал с коррупцией "имел право" вспыхнуть где угодно, но не на заднем дворе его Величества Карла XVI Густава. Легитимность решений комитета в коллективном сознании была привязана к самому образу страны, ассоциирующейся с политической нейтральностью, психологической сдержанностью, технологической "безопасностью", приверженностью к "натуральной", естественной демократии; покупатели томиков Герты Мюллер и Боба Дилана, Светланы Алексиевич и Гао Синцзяня полагали, что у них есть основания надеяться, что группа объявивших себя академиками людей из Швеции в качестве экспертов по досуговым практикам "надежнее" их коллег из Мали или Вануату, которых также осенила идея создать профессиональное объединение узкого профиля.

Тем острее оказалась фантомная боль читателей, столкнувшихся 4 октября 2018-го с неисполнением своих инерционных ожиданий.

К счастью, Шведская академия любезно сочла нужным смягчить моральные страдания миллионов участников ежегодного ритуала - и, не ограничившись дежурными заявлениями о необходимости собраться с мыслями, перегруппировать силы и подзарядить батареи, пошла на беспрецедентные меры.

В считаные месяцы после начала публикации безразмерного перечня жертв злополучного фотографа стартовала экстренная мобилизация всех наличных шведских библиотекарей, усилиями которых была проведена внеплановая ревизия сокровищ мировой словесности и по ее итогам от имени Новой (эрзац-) академии обнародован убедительный список потенциальных "альтернативных" лауреатов, учитывающий безусловное, не сказать безраздельное доминирование шведских авторов в сегодняшней мировой литературе.

Мы знаем, что зыбь и прежде нет-нет да и пробегала по гладкой поверхности шведского озера.

На протяжении десятилетий Администрация премии вынуждена была лавировать между полюсами силы и соблюдать баланс между явно и неявно политизированными решениями:

сегодня Черчилль, завтра Шолохов, послезавтра Белль; можно было называть это непоследовательностью, можно - беспринципностью, но стратегия выбора вызывала нарекания.

Правда даже не в том, что исповедующий идею высшей, анонимной справедливости Нобелевский комитет много лет делал ставки на непрозрачность своей деятельности - и в итоге вынужден был признать, что это было проявлением вопиющей некомпетентности.

Правда в том, что компетентной инстанции в области литературы нет и быть не может:

никаких объективных инструментов калибровки текста по шкале изящности так и не придумано - в связи с тем, что всякая литература есть уникальное нарушение существующей языковой нормы. Каждому новому поколению "судей" остается либо поощрять эпигонов - воспроизводящих существующий канон, либо лепить ярлыки "гений" наобум, опираясь на "вкус" и "интуицию", для оценки которых тоже следовало бы нанимать отдельные жюри. Правда в том, что границы между удачным и неудачным нарушением норм - продукт договоренности элит; и когда элиты не могут найти общую платформу - самое уважаемое, обладающее самым значительным социальным капиталом жюри мгновенно превращается в ансамбль имени "Курам на смех".

События последнего года наглядно иллюстрируют этот эволюционный закон.

Таким образом, дело не в крушении мечты о существовании Идеального Текста - или Идеального Инструмента для его выявления.

Несмотря на драматичные осцилляции графика интереса людей к чтению, литература остается важной социальной практикой, которая позволяет социумам успешно формировать систему общих смыслов, готовить почву для преодоления "естественных" политических и экономических разногласий, конструировать идентичности как отдельных народов, так и "воображаемой нации" - так называемого всего человечества.

Нобелевская премия по литературе была одним из инструментов, с помощью которых мировые элиты регулярно подавали сигнал о своей способности договариваться друг с другом: несмотря на то, что у нас разная история, политические интересы и представления о прекрасном, мы можем проявлять солидарность и в состоянии встречаться на общей символической платформе.

И если начало скандала можно было интерпретировать всего лишь как симптом зарождающейся болезни, то "Пустое 4 октября" - и есть катастрофа.

Мы наблюдаем крушение одной из важнейших институций, обеспечивавших функционирование миропорядка ХХ века. Впервые - за десятилетия - не удалось сконструировать общую идентичность.

В переводе на язык политологии это означает, что противоречия между элитами сделались непримиримыми; в переводе на язык обывателя - что мир находится на пороге большого конфликта.

Остается надеяться, что в круг общения 72-летнего фотографа не входили академики из других секторов комитета - и экономисты будущего не лишатся шанса стать лауреатами за исследования о связях между несанкционированным доступом к качественному сексуальному потреблению и вмешательством в выборы.

Оригинал статьи: «Российская газета»  -  04.09.2018