Анна Годинер. Особое отношение

Интервью: Михаил Визель

Фото: sib-catholic.ru; рускатолик.рф

Тема этого интервью - невеселая и для кого-то даже неприятная, но по-настоящему важная. Так считаем не только мы: Анну Годинер вы можете встретить на многих книжных ярмарках и фестивалях, где она скромно - на главных сценах такие темы поднимать не принято - представляет (а то и раздает) литературу о детях с психическими, физическими и другими особенностями. Эти книги помогают справляться с трудностями как самим детям, так и их родителям, оставаясь при этом именно художественной литературой. Мы поговорили с Анной о самих книгах и о том, что происходит вокруг них.

Как правильно вас представить, чем именно вы занимаетесь?

Анна Годинер: Сейчас я, прежде всего, библиограф и еще куратор Совета по детской книге России, там моя тема - книги об «особом детстве». Лет двадцать с небольшим работала редактором, в том числе готовила к изданию книги об «особом детстве». Собираю эти книги, пишу о них в библиотечных и других журналах, провожу семинары и вебинары.

Что включает в себя этот «зонтичный» термин, «особое детство»?

Анна Годинер: В общем-то любое неблагополучное детство можно назвать «особым», я же занимаюсь книгами о детях и подростках с ментальными, психическими, физическими, интеллектуальными особенностями. Теми, по которым, как правило, дается инвалидность. Книгами, которые по одному из проектов Международного совета по детской книге входят в их каталог «Книги для/про детей и подростков с ограниченными возможностями здоровья». Сегодня у нас есть и свой каталог на эту тему: «Книги, помогающие жить», далеко не первое издание Московской центральной библиотеки им. Гайдара. Там есть и хорошо знакомые книги, вроде «Слепого музыканта» В. Короленко или «Я умею прыгать через лужи» А. Маршалла, и совсем новые издания.

То есть, бюрократическим языком говоря, сфера вашего интереса - это книги про детей, официально имеющих инвалидность?

Анна Годинер: Поскольку это книги художественные и документальные, там не всегда говорится об официальной стороне дела, а чаще всего о том, как жить в таких обстоятельствах, об отношениях внутри семьи и вне ее.

Российское детское книгоиздание, увы, в целом отстаёт от лучших западных образцов. Наверное, в вашей сфере тоже все обстоит не лучшим образом?

Анна Годинер: Напротив: сейчас более-менее регулярно выходят и переиздаются книги зарубежных и отечественных авторов, с разных сторон раскрывающих эту тему, правда, чаще всего для подростков, маловато книг для младшего возраста, в других странах их больше. Писать для младших о трудных сторонах жизни всегда непросто. И во многих странах раньше начали целенаправленно издавать книги о детях с инвалидностью, не только для взрослых, но и для детей и подростков, размышлять об этом, проходить путь от неприятия к включению в социум. И мы в книгоиздании идем в том же направлении. В начале нулевых у нас вышла первая подборка переводных книг о детях с ОВЗ. Она попала во многие детские библиотеки страны, нашла там самый живой отклик и читательский интерес, как взрослых, так и детей. Потом стали выходить другие книги, некоторые из них становились лауреатами и номинантами наших книжных премий, к примеру «Изумрудная рыбка» Н. Назаркина , « Выдуманный жучок» Ю. Кузнецовой, «Я учусь в четвертом КРО» К. Беленковой. А в прошлом году Благотворительный фонд помощи детям с ОВЗ «Окно в мир» и Творческое Объединение детских авторов впервые провели конкурс рассказов по этой теме: «В каждом человеке - солнце» и издали итоговый сборник с тем же названием.

Наверное, стоит уточнить, что сфера вашего интереса и вашей профессиональной деятельности - это не медицинские учебники и пособия, как с этими детьми обращаться, а именно книги художественные или книги мемуарные?

Анна Годинер: Конечно, не учебники, но книги самые разные. Художественные - для детей младшего, среднего и старшего возраста, документальные, которые пишут родители, книги самих людей с ОВЗ. Книги пишут и те, кого называют людьми помогающих профессий. Это педагоги, дефектологи, арт-терапевты, врачи, журналисты. При отборе этих книг для меня важно, чтобы они имели адресацию «для родителей». Родители - это обычные люди, которые сталкиваются с диагнозом своего ребенка и им нужна всяческая помощь, чтобы самим стать специалистами по отношению к своему ребенку, прежде всего.

На протяжении столетий темы, связанные с инвалидностью, особенно с детьми-инвалидами, считались темами «богоугодными», относились к сфере ответственности религиозных учреждений. Что в христианстве, что в мусульманстве, во всех религиях. У меня вопрос практический: вы как-то сотрудничаете с религиозными учреждениями?

Анна Годинер: Если такие учреждения заинтересуются книгами, которыми я занимаюсь, то возможно и сотрудничество. Сейчас я чаще всего веду семинары и вебинары для детских библиотекарей нашей страны, у них эта тема на повестке дня - читатели особой заботы и их родители, всем им надо знать, какие книги выходят. И я уже где-то лет шесть представляю на Non/fiction выставку книг об «особом детстве», собираю для них топ-листы новинок по теме, три раза ездила с этими книгами на региональную книжную выставку «ЛитераТула», каждый раз выступаю на Международной конференции в Москве «Детская литература как событие».

А светские власти? Роспечать поддерживает вообще книгоиздание, дает гранты на издание книг. У вас есть какая-то отдельная программа для издания таких книг?

Анна Годинер: Сейчас я библиограф, а не издатель, так что не в курсе.

Но ведь к вам, наверно, обращаются издатели за помощью в выборе книг для издания?

Анна Годинер: Издатели сами подбирают книги, но часто сообщают мне, что у них выйдет по теме. В основном это произведения, отмеченные книжными премиями. Недавно вот в «КомпасГиде» вышла очень интересная книга из каталога ИББИ-2017 «Солнце сквозь пальцы» Г. Клима.

Я хочу задать длинный и отчасти личный вопрос. Моя 12-летняя дочка любит повторять: «Ах, у меня депрессия, у меня депрессия». Я понимаю, что в 12 лет жизнь усложняется, но о настоящей клинической депрессии моя дочка, слава Богу, представления не имеет. А просто насмотрелась сериалов, где герои без конца впадают в эту самую депрессию. Нет ли у нас, взрослых, опасности по мере того, как мы больше узнаём о таких вещах, как аутизм, синдром Аспергера и т. д., объяснять все - не имеющие отношения к медицине - недостатки, которые при желании можно исправить, заболеваниями?

Анна Годинер: Конечно, опасность есть всегда, как и в сторону преувеличения, так и в сторону преуменьшения реальных сложностей. Важно понимать, что болезнь или особенность - это не то, с чем можно играться, а то, к чему относятся серьезно. И если вдруг человек в подростковом возрасте посчитает, что у него что-то есть, то лучше тоже отнестись к этому серьезно и сказать примерно так: «Ну, давай посмотрим, что это такое. Может быть, это есть, может быть, действительно, нет». И, конечно, не надо доходить до «серьезного отношения», описанного в книге «Трое в лодке, не считая собаки», когда главный герой, прочтя медицинскую энциклопедию, нашел у себя все болезни, кроме родильной горячки. Конкретно депрессивное состояние - это одно из состояний нашего времени, и к этому нужно подходить спокойно, рационально. И на самом деле родителю, на мой взгляд, если он не был в теме, тоже надо как-то подковаться. Потому что хуже нет, как говорить подростку, что ты все выдумал, ничего у тебя нет. Это вопрос доверия.

У Нины Дашевской в книге «Я не тормоз» есть замечательная сцена. Главный герой, 14-летний Игнат, у него СДВГ (Синдром дефицита внимания и гиперактивности). А его младший брат несносный дошкольник. И герой говорит: «Слушай, мама, у него чего, сдвиг как у меня?» «Какой сдвиг?» - пугается мама. «Ну, я же слышал, что ты тете Жене по телефону говорила». - «У тебя никогда не было болезни сильнее насморка!»

Понимаете, это трудность родительская. Игнату 14 лет, наверно, ему надо знать о своей особенности, которая не делает его изгоем, просто с этим надо жить, понимать, что это такое. Это родительский труд, родительский подход. Нужно, чтобы он был.

Вы назвали уже какие-то книги, но меня не простят, если я не спрошу у вас еще пять книг - чтобы больше знать о том, как вести себя, столкнувшись с этими проблемами.

Можно, прежде всего, назвать для младших книги Марины Бородицкой «Что случилось с крокодилом» и Бирте Мюллер «Планета Вилли», для подростков Нины Дашевской «День числа Пи», Шэрон Дрейпер «Привет, давай поговорим», Р. Дж. Паласио «Чудо». И есть много других хороших книг.

Вы занимаетесь книгами про «особое» детство уже много лет. Кстати, сколько?

Анна Годинер: В общем, лет за двадцать уже будет.

Вы замечаете за эти двадцать лет какой-то прогресс или все на одном уровне, одни и те же проблемы приходится преодолевать и решать? Непонимание, зачем нужна книга про дауна и т. д.?

Анна Годинер: Безусловно, есть прогресс и немалый, прежде всего потому, что дети с особенностями развития и их родители вошли в социум, чего не было раньше, у них есть свои сообщества, встречи, конференции, мастерские, выставки того, что они делают своими руками на занятиях по арт-терапии и т. п. И конечно, возникла необходимость людям, которые так или иначе с ними общаются, узнавать о них, в том числе и из книг. Понять, какие есть книги, изучить их, прочесть самим и с детьми, чтобы не только снять понятный страх перед этой темой, но и получить поддержку в своих жизненных трудностях, как часто пишут об этом читатели, к примеру, на сайте «Лабиринта».

Но тому, кто заинтересовался книгами об «особом детстве», наверно, не стоит читать их подряд, как самому, так и с младшими, чтобы было время осмыслить и пережить то, что там описано. А подростки и сами выбирают книги об «особом детстве», это можно увидеть и прочесть на сайте «Папмамбук» в конкурсных работах «Книжного эксперта XXI века». Там есть прекрасные эссе о книгах про «особое детство».