Как правильно забыть Мольера к четырехсотлетию

Текст: Андрей Цунский

Фото: en.wikipedia.org; www.all-free-photos.com

До четырехвекового юбилея Мольера всего-то два года: это уже и не юбилей, а историческая дата. Российские и зарубежные «театральные коллективы, естественно, взволнованы ответственностью возложенной на них задачи - достойно встретить юбилей классика». «Театры начинают готовиться к ней уже сейчас, режиссеры перечитывают всем знакомые тексты, ищут новые прочтения, фантазируют, многие даже рисуют эскизы будущих спектаклей...»

Отметим при этом, что чем солиднее цифра - тем надежнее мы забываем самих юбиляров. И это естественно. А значит, правильно и хорошо. Но забывать тоже нужно правильно.

Разве можно точно написать биографию человека спустя четыре столетия? А уж тем более - понять его самого? Это и современникам не удается. Да, потомки находят с годами несколько чьих-то писем, пару дневников, невесть к чему приплетенных бухгалтерских записей, вроде «стреляющей», как реплика Горина в «Мюнхгаузене», квитанции на гроб. Но вот фарсы Мольера о Гро-Ренэ, о влюбленном докторе, о Горжибюсе в мешке не найдутся уже никогда. А может, оно и к лучшему? Еще как, кстати, может быть к лучшему - это вещи ранние, так что...

Узнается имя еще одной чьей-нибудь любовницы... пардоне ма саважери, возлюбленной. Ну, разумеется, какие там любовницы четыре века назад у человека из учебника! Только возлюбленные, так тогда было принято! «Кто ж его посадит, он же памятник!» Кстати, и эта фраза тоже скоро забудется. Да и ладно. Тоже мне, максима...

И как бы ни старались оживить образ Мольера далеко не худшие писатели, драматурги и даже театральные режиссеры - не получается. И не мудрено. Михаил Афанасьевич Булгаков, пребывающий ныне в покое, некогда написал и биографию Мольера, и пьесу «Кабала святош». В спектаклях по этой пьесе Мольера в разное время играли актеры великие: Олег Николаевич Ефремов, Сергей Юрьевич Юрский, Александр Анатольевич Ширвиндт, не говоря о множестве не настолько прославленных, но все же прекрасных артистов. Только вот как они ни гримируйся - «одно лицо» не получилось бы. Ведь играл каждый именно своего Мольера. К юбилею на подмостках России и других стран в полку свеженьких Мольеров сильно прибудет - и все будут разные. И это действительно порадует. Возможно.

Да и сам Михаил Афанасьевич писал не о Мольере - а скорее о себе и своих мучениях с советскими «святошами». Пьесу о Мольере написал Булгаков в 1929-м, и только в 1936-м, наконец, состоялась премьера. И вот тут-то некий Платон Лебедев, сын депутата первой, еще царской Государственной думы (да уж, юмор у истории злее, чем у любого Мольера с его Тартюфами), взявший для «публицистической» деятельности псевдоним Керженцев и подвизавшийся в должности председателя Комитета по делам искусств, накатал генсеку Джугашвили «докладную записку», предлагая устроить в прессе кампанию против Булгакова и заставить театр добровольно закрыть спектакль. Попыхтев трубочкой, кремлевский театрал написал резолюцию: «По-моему, т. Керженцев прав». Вот и вышло, что сын депутата Думы и одновременно русский потомок Тартюфа взял да и запретил Мольера. Так ведь ненадолго: спектакль снова поставили через 30 лет, а что такое 30 лет по сравнению с четырьмя веками?

Ничего удивительного нет и в том, что Мольера всегда запрещали персонажи и герои самого Мольера. Жизнь они людям портили даже до написания его комедий - иначе о чем бы он их писал? Портят и сейчас - иначе зачем бы Мольера смотреть?

А Керженцев потом взял да и умер в один год с Булгаковым, в ужасе прислушиваясь к шагам на лестнице по ночам - одному из партийных бонз очень не понравилось, что слишком долго Платон Михайлович позволял существовать в Москве ГосТИМу - театру Мейерхольда. Так ведь и не позволял! Не хотел же! Сигналил! Но... поди докажи. А с Булгаковым лежит Платон Михайлович теперь и вовсе на одном кладбище. Впрочем - кого там только нет.

Как бы ни был талантлив художник - он не может воссоздать без изъяна ни один реальный исторический образ. Невозможно точно передать ощущение времени, в котором ты не жил. И от публики нечего требовать «проникнуться духом» - нет больше того духа, давно сдуло ветром. Персонажи не оживут - они родятся заново в новом обличье. И хорошо: классическая комедия Мольера - «как при жизни автора» - сегодня никому не будет интересна. Но формируя образы, мы пытаемся понять себя. Лучший спектакль по Мольеру в России, как мне кажется, - спектакль Геннадия Рафаиловича Тростянецкого, созданный в 90-е годы в санкт-петербургском «Театре на Литейном». Режиссер не испугался дать волю импровизировать мастеру этого актерского приема С. Фурману. Обноски его красного камзола, кстати, - намек на символические в то время красные пиджаки, и таких деталей не одна и не две. Фурман тоже был на сцене не один: великолепны были Елена Немзер, Александр Лыков, Татьяна Ткач - да весь состав играл в полную силу, зрители до сих пор при одном упоминании этой постановки начинают смеяться. Спектакль Тростянецкого оказался прекрасной и меткой пародией на это в чем-то страшное - а в чем-то очень живое и очень смешное - время. Так ведь Твардовский даже о самой страшной из войн писать смешно не боялся!

Во множестве плодились и другие постановки Мольера. Этого великого автора можно поставить в том числе и «безопасно», не позволяя себе выйти за пределы заданной костюмами и текстом реальности. Так плохой музыкант, тупо таращась в текст, умудряется уныло и нудно сыграть самые яркие, быстрые опусы Шопена. На таких «комедиях» не смеются даже ученики начальной школы.

Некоторая растерянность, свойственная сейчас и театру, и публике, вполне понятна. Сколько всего к фигуре и произведениям Мольера прибавилось за годы истории, наслоилось, сколько судеб нежданно сплелось с его судьбой! Сколько возникло прямых аналогий, культурных и исторических отсылок. Как ставить классика и как его смотреть?

Но преодолеть эту растерянность помогут не занудство и раздувание величия, а едкие шутки, порой даже не юмор - а сарказм, максимальная «притирка» Мольера к настоящему времени, даже к известным персонажам.

Впереди историческое событие - такое бывает раз в четыреста лет. Снова придется преодолевать страх перед святошами и вельможами, а это не всегда удается. Но еще пара лет в запасе есть, чтобы собраться с духом. И понимать Мольера современно. То есть сообразно нашему времени.