Текст: ГодЛитературы.РФ
Обложка и фрагмент книги предоставлены издательством
«Зверские сказки» Анны Старобинец — ответвление цикла «Зверский детектив», предназначенное не только для юных поклонников серии, но и для их младших братьев и сестер. Формальная целевая аудитория книги - дети младшего и среднего школьного возраста; для совсем маленьких ребят какие-то сказки могут быть сложноваты или даже - на вкус некоторых родителей - страшноваты. Впрочем, до оригинальных сказок братьев Гримм историям Старобинец далеко, а одна из сказочных героинь заключает по этому поводу: «Всё же сказать правду всегда лучше, чем скрыть её. <...> Сокрытое пугает больше, чем явное». К тому же писательница "проверяла" сказки на своем младшем сыне и специально переписывала места, которые оставались непонятыми.
Книга устроена как сборник сказок и песен, которые звери из разных лесов - и мирных, и опасных, и даже подводных - рассказывают и поют своим детёнышам перед сном. Современные приключенческие истории переплетаются в «Зверских сказках» с древними преданиями: пока Старший Барсук Полиции Дальнего Леса рассказывает маленькому Барсукотику про Небесных Медведей, Пёс Полкан развлекает щенка Мухтарчика легендой о Великом Доге и его заклятом враге Пуси-Доне, и так далее. В этом калейдоскопе историй маленькому суслику Дрожащий Хвост досталось история о ведьме Койе, похищающей радость, - этот фрагмент мы и предлагаем вам прочитать.
Отдельно отметим прекрасные иллюстрации Марии Муравски, с работами которой поклонники «Зверского детектива» уже знакомы по предыдущим книгам серии.
Анна Старобинец. Зверские сказки. Зверский детектив. [ил. и обл. Марии Муравски]. — М.: Абрикобукс, 2020
СКАЗКА ДИКОЙ ЛЕСОСТЕПИ
История ведьмы, которую звали Койя
— Спи, мой маленький суслик.
Безвольная Лапка поправила висевший над кроваткой амулет из паутины, пёрышек и колючек, склонилась над сыном и чмокнула его в нос.
— Ма-ам, — суслик Дрожащий Хвост обвил её шею лапками. — Мне не нравится эта штука. По ночам она шуршит и позвякивает на сквозняке. Мне от этого страшно.
— Не бойся, Дрожащий Хвост. Эта штука называется «ловец снов». Это амулет, он оберегает тебя от зла.
— От какого зла? — пискнул Дрожащий Хвост, и ему стало ещё страшнее.
— Например, от ведьмы по имени Койя. Амулет остановит её, если она попытается пробраться в твой сон. Дух Койи запутается в паутине, а утром исчезнет.
— А зачем ей пробираться в мой сон?
Безвольная Лапка на секунду задумалась. Стоит ли давать сыну честный ответ на этот вопрос? Ведь он и так очень впечатлительный суслик. «Всё же сказать правду всегда лучше, чем скрыть её, — решила она. — Сокрытое пугает больше, чем явное».
— Дух ведьмы Койи пробирается в сны обитателей Дикой Лесостепи, чтобы украсть у них радость. Зверь, лишённый радости, просыпается на следующее утро усталым, грустным и испуганным и больше никогда не может смеяться. Его смех достаётся Койе. Она питается чужим смехом. И сама очень много смеётся.
Дрожащий Хвост уставился на Безвольную Лапку огромными испуганными глазами.
— А если я встречу ведьму Койу не ночью, когда меня защищает ловец снов, а днём, когда я вылезу из нашей норки в траву, чтобы поиграть, а вы с папой будете на работе, и тогда никто, никто меня не защитит?
— Днём ты её точно не встретишь, — заверила сына Безвольная Лапка.
— Почему?
— Потому что её больше нет в Дикой Лесостепи. Она может приходить только в снах.
— Почему эта Койя такая злая? — не унимался Дрожащий Хвост. — Кто она такая вообще? Что за зверь?
— Ты уверен, что хочешь знать правду?
— Да, хочу, — еле слышно пискнул маленький суслик и съёжился в кроватке.
— Ты отважный суслик, Дрожащий Хвост, — похвалила его мать. — Хорошо, я расскажу тебе историю про ведьму, которую звали Койя.
* * *
Давным-давно на месте Дикой Лесостепи рос густой Дикий Лес. А хозяином леса был Белокрылый Бизон со струящейся, белоснежной, шёлковой гривой. Все звери любовались его красотой и силой. Он правил строго, но справедливо, и когда он летал над деревьями, помахивая своими огромными белыми крыльями, в лесу поднимался лёгкий ласковый ветерок, жара отступала и становилось прохладно. А когда бизон опускался на поляну и шёл по лесу, в том месте, где копыта его касались земли, вырастали сладкие цветы и травы. А на ветках, к которым он прикасался рогами, сразу же созревали плоды. Если же клок с белоснежной бизоньей гривы падал в траву, шёлковая шерсть немедленно становилась родниковой водой.
Деревья в Диком Лесу были такими высокими и с такими пышными кронами, что они как будто живой стеной и зелёным куполом ограждали лес от всего остального мира, и ни один крупный хищник, и ни один охотник не знал дороги туда. Звери жили в Диком Лесу безопасно, дружно и весело и ни в чём не знали нужды: у них всегда было вдоволь воды и еды. В те времена даже суслики не боялись, что кому-то придёт в голову их растерзать, и весь день они разгуливали по травке, а не прятались, как сейчас, в тёмных подземных норах.
И только одна обитательница Дикого Леса мешала всеобщему счастью — ведьма по имени Койя. Койя умела превращаться в разных животных, для этого ей нужно было всего лишь плюнуть на землю и перекувырнуться через плевок. Она плевалась и кувыркалась так часто, что сама уже не помнила, кем была изначально. Она походила одновременно на собаку, на волка и на лисицу. Некоторые обитатели леса поговаривали, что Койя и вовсе не родилась зверем, а случайно возникла из комка грязи, который пнул своим мощным копытом Белокрылый Бизон.
Ведьма Койя не ела траву, плоды, орехи и ягоды, как все остальные звери. Она питалась чужой радостью и чужим смехом. Раз в семь дней она выслеживала какого-то весёлого зверя. Она плевала на землю — и в том месте, куда угодил её чёрный плевок, трава засыхала. А потом она совершала кувырок через сухую траву — и оборачивалась кем-то, кто был очень дорог весёлому зверю, но с кем зверь был в разлуке. Например, она могла принять облик давно пропавшего лучшего друга, или детёныша, или даже умершей бабушки.
— Здравствуй, любимый, — говорила Койя весёлому зверю, своей будущей жертве, голосом того, кем она обернулась. — Мы так давно с тобой не виделись и не обнимались!
И весёлый зверь со счастливым смехом кидался к той, кого принимал за родственника или за друга. И ведьма Койя обнимала весёлого зверя своими холодными и влажными, пахнущими сырой землёй лапами, и облизывала весёлого зверя своим шершавым и чёрным, извивающимся, как змея, языком — и отнимала у весёлого зверя всю его радость, а потом отпускала. После такой встречи весёлый зверь навсегда становился грустным и больше никогда не смеялся, но не помнил, что с ним случилось. Зато ведьма хохотала заливистым, звонким смехом. И чем больше радости она отнимала, тем веселей звучал её смех.
Однажды Койя обнаглела настолько, что решила отнять смех и радость у самого хозяина леса, Белокрылого Бизона. Она плюнула в траву, перекувырнулась — и перекинулась в Белокрылую Бизониху, мать Бизона, которая погибла, когда он ещё был телёнком.
— Здравствуй, сынок, — сказала Койя голосом Белокрылой Бизонихи. — Как долго длилась наша разлука! Иди ко мне, я обниму тебя и напою молоком из моего тёплого вымени.
И зачарованный Белокрылый Бизон подошёл к ведьме Койе, принявшей облик его родной матери, и принялся пить её молоко. Однако после первого же глотка он понял, что молоко чужое. Он хорошо помнил вкус материнского молока — свежего, как молодая трава, сладкого, как липовый мёд, чистого, как горный родник, и тёплого, как прогретый солнцем песок.
Молоко же Койи было холодным, горьким, мутным и отдавало несвежим мясом. Белокрылый Бизон отпустил её вымя, выплюнул молоко на траву — и оно расползлось по зелёным побегам чёрными пятнами, и каждая травинка, на которую попала хоть капля, тут же высохла и завяла.
— Кто ты? — Белокрылый Бизон в ярости топнул копытом. — Повелеваю тебе принять твой истинный облик!
И он подцепил ведьму рогами и перекинул через сухую траву. Коснувшись земли, ведьма снова стала самой собой — полуволчицей, полулисицей, полусобакой.
Она отряхнулась, рассмеялась скрипучим смехом и произнесла:
— Я ведьма Койя, я питаюсь смехом и радостью, и я — твоё родное дитя. Ведь ты сам когда-то создал меня из комка
грязи.
— Уходи прочь из моего леса! — взревел Бизон. — Я не позволю тебе отнимать у моих зверей радость! Пошла вон! — И он произнёс заклинание вожака: — Хозяину леса подчиняются даже бесы!
Никто из лесных обитателей, даже ведьма Койя, не в силах был противостоять заклинанию вожака.
— Ты выгоняешь меня, Белокрылый Бизон, — прошипела Койя, и глаза её недобро блеснули; обычно чёрные и потухшие, сейчас они вспыхнули красным, как два уголька, разбуженные дыханием пыльного ветра. — Что ж, я уйду из родного леса. Но, прежде чем уйти, я спалю этот лес дотла!
С этими словами Койя плюнула прямо в Бизона своей чёрной слюной, перепрыгнула через его спину и, кувыркаясь, взлетела в небо.
— И запомни, даже ты мне не помешаешь возвращаться сюда в чужих снах и по-прежнему воровать радость!
С этими словами ведьма Койя скрылась на горизонте.
Белоснежная шерсть Бизона вмиг потемнела, стала тлеть и дымиться. Все ручьи в Диком Лесу пересохли, трава загорелась, огонь перекинулся на деревья.
Белокрылый Бизон — который теперь стал уже не белокрылым, а тёмным с подпалинами — воспарил над лесом и, чтобы потушить пожар, принялся отрывать клочки своей гривы и кидать вниз. Шерсть Бизона превращалась в дождевую воду и заливала огонь. Если же Бизон видел, что огонь поразил кого-то из обитателей леса, он пикировал вниз, в самую гущу пожара, и накрывал пострадавшего своими огромными, тяжёлыми крыльями, и отдавал ему целую прядь из гривы. И эта прядь становилась ледяным родником, в котором спасался обожжённый пламенем зверь.
Три дня и три ночи хозяин леса боролся с огнём, и к утру четвёртого дня пожар удалось потушить, и ни один зверь не погиб, хотя многие получили ожоги. Но крылья некогда Белоснежного Бизона сгорели дотла, и у него больше не было шёлковой гривы, а на месте Дикого Леса теперь лежала выжженная, сухая, голая степь. Не стало ни воды, ни сочной травы, ни цветов, ни фруктов. А вековые деревья больше не заслоняли собой обитателей леса от хищников и охотников. С тех самых пор Дикий Лес превратился в Дикую Лесостепь, а беззащитные суслики были вынуждены уйти глубоко под землю.
* * *
— А как же Белокрылый Бизон? — пискнул суслик Дрожащий Хвост. — Что с ним было дальше
— Белокрылый Бизон лишился своих белых крыльев и сделался обычным бизоном, — ответила Безвольная Лапка. — Он, возможно, до сих пор бродит там, у подножия диких скал, со своим немногочисленным стадом.
— А Койя? — не унимался Дрожащий Хвост. — Куда улетела Койя?
— Она отправилась в Ближний Лес — прибежище преступников всех мастей. Но там, в Ближнем Лесу, она не нашла весёлых зверей, а только злобных, испуганных и коварных. А может быть, в чужом лесу она просто не могла колдовать. Без зверского смеха и радости она быстро зачахла. После себя она оставила выводок обычных койотов. И её дети и их потомки стали бандитами. И совершая грабежи и убийства, они всегда хохотали.
— И что же, они до сих пор грабят зверей и хохочут? — содрогнулся Дрожащий Хвост.
— Нет, милый. Однажды, бешено хохоча, они истребили друг друга. Я слышала, в живых остался лишь один маленький детёныш-койот, которого добрые обитатели соседнего Дальнего Леса забрали к себе и воспитали хорошим зверем… Ну всё, сынок. Достаточно на сегодня вопросов. Пора спать. — Безвольная Лапка снова поправила болтавшийся над кроваткой оберег из паутины, пёрышек и колючек.
— Но… мам. Если ведьмы Койи больше нет, зачем нам от неё защищаться? Давай мы снимем этого ловца снов. Мне не нравится, как он шуршит.
— Нельзя, малыш. Ведь дух ведьмы Койи может прийти в наши сны, даже если самой её давно уже нет.
— Ой, — пискнул суслик. — Я боюсь духа ведьмы.
— Не бойся, милый. Ловец снов надёжно тебя защитит.
— А тебя, мама?
— И меня. Наша норка — самое безопасное место в Дикой Лесостепи.
