Текст: ГодЛитературы.РФ
Взрослая японская литература пользуется у российских читателей определенным спросом, а вот детская — та еще terra incognita. Закрасить этот картографически-литературный пробел яркими красками взялся книжный магазин — а по совместительству культурный центр — «Желтый двор», который как раз специализируется на литературе Востока. Петербуржцы целый год готовили свой издательский дебют, в начале сентября запустили краудфандинговую кампанию, и вот уже в середине осени в клубах типографского аромата к нам прилетит «Красная птица» — антология золотого века детской литературы Японии.
Название книги отсылает к одноименному детскому журналу, выходившему в Японии с 1918 по 1936 год и ставшему колыбелью новой детской литературы, далекой от конфуцианских нравоучений и назидательного патриотизма. Авторы журнала объявили высшей ценностью чистоту детской души и часто говорили на его страницах об особых правах детей, важности рефлексии и других серьезных вещах. А потому рассказы не воспринимаются как детские — и книга, в общем-то, адресована в первую очередь взрослому читателю.
На страницах антологии замечены Акутагава Рюноскэ, Миядзава Кэндзи, Ниими Нанкити, Огава Мимэй, Кикути Кан и Накадзима Ацуси, но много и незнакомых имен. Ведь одна из целей издания — открыть для читателя малоизвестных и незаслуженно забытых авторов.
Над книгой работали восемнадцать переводчиков-японистов, а сопровождает их труды научная статья за авторством переводчика и культурного антрополога Елены Байбиковой — она рассказывает о рождении «Красной птицы» в обществе эпохи Тайсё и о роли журнала, стоявшего у истоков детской поэзии и прозы в Японии. Также в издании используются иллюстрации Ёсио Симидзу, бессменного художника «Красной птицы»; оценить эту красоту — а заодно прочитать один из рассказов антологии — вы можете ниже.
К слову, книга выйдет только на бумаге, а тираж, сами понимаете, вещь не безразмерная: чем не повод оформить предзаказ и поддержать издательство.
Огава Мимэй. Лунная ночь и очки
Перевод Екатерины Рябовой
Случилось это в ту пору, когда всё — и город, и поля — бывает покрыто зеленью. Стоял спокойный лунный вечер.
На окраине тихого городка жила-была одна старушка, вечерами она в одиночестве сидела у окна и занималась рукоделием.
Лампа наполняла комнату мягким светом. Старушка была уже в почтенном возрасте: глаза видели плохо, и она не могла попасть ниткой в игольное ушко. Каждый раз, когда ей нужно было продеть нитку в иголку, она подходила поближе к свету и скручивала кончик тонкой нитки морщинистыми пальцами.
Нежно-голубой свет луны озарял этот мир. И всё окрест — и деревья, и дома, и холмы — словно погружалось в тёплую воду. За шитьём она вспоминала молодые годы, думала о дальних родственниках и о своей внучке, живущей теперь отдельно.
Всё вокруг было погружено в тишину, и лишь часы — будильник, стоявший на полке, — мерно отбивали такт: «Тик-так, тик-так». Время от времени откуда-то издалека, со стороны шумного, оживлённого порта, доносились голоса торговцев и шум поездов. Старушка сидела у окна, пребывая в своих мыслях, словно сама толком не понимала, где находится и что делает.
Вдруг в дверь постучали: «Стук-стук». Старушка, тугая на ухо, обернулась на звук. Кому понадобилось навестить её в такой час? Она подумала, что это, должно быть, шум ветра. Ведь случается, что ветер вот так, бесцельно, носится по полям и городским улицам.
И тогда за окном раздались чьи-то тихие шаги. Чуднóе дело: эти шаги старушка смогла расслышать.
— Бабушка, бабушка! — донёсся чей-то голос.
Старушка не поверила собственным ушам и отложила рукоделие.
— Бабушка, откройте, пожалуйста, окно!
Недоумевая, кто бы мог это быть, старушка встала и отворила окно. На улице ясно сияла нежно-голубая луна, освещая всё так ярко, словно был день.
Под окном стоял высокий мужчина и смотрел наверх. Он носил очки в чёрной оправе и бороду.
При виде незнакомого человека старушка было подумала, что он ошибся домом.
— Я продавец очков. У меня много самых разных. Я впервые в этом городке, но нахожу его весьма приятным и симпатичным. Сегодня очень яркая луна, поэтому я хожу и продаю очки, — объяснил он.
Старушка была подслеповата и очень мучилась, когда пыталась продеть нитку в игольное ушко, поэтому она спросила у продавца:
— А нет ли у вас очков, которые подойдут мне?
Продавец открыл короб, висевший у него на руке, и стал выбирать подходящие для старушки очки. Вот наконец он вытащил большие очки в черепаховой оправе и протянул их старушке, высунувшейся из окна.
— Вы точно в них всё разглядите, — сказал продавец.
Под окном, где он стоял, в лунном свете цвели ароматные полевые цветы — белые, красные, синие. Старушка примерила очки. Теперь она могла разглядеть и циферблат будильника, и цифры на календаре: каждая циферка и буковка были чёткими. Она даже подумала, что именно так — много десятков лет назад, в юности, — она видела всё вокруг.
Старушка была очень удивлена.
— Я их возьму, — сказала женщина и сразу заплатила за покупку.
Получив деньги, бородатый продавец в очках тут же ушёл. Он скрылся из виду, и под окном остались только полевые цветы, источающие аромат в ночном воздухе.
Закрыв окно, старушка села на своё место. Теперь нитка без труда попадала в игольное ушко. Старушка несколько раз сняла и надела очки. Она вела себя словно ребёнок, увидевший чудну́ю игрушку. Никогда прежде очков она не носила, а теперь благодаря им всё вокруг так изменилось!
Старушка вновь сняла очки. Положив их на полку рядом с будильником, она стала убирать своё рукоделье, ведь в такой поздний час было пора ложиться спать.
В этот момент кто-то постучал в дверь. Тук-тук.
Старушка прислушалась.
— Какой удивительный вечер! Кажется, опять гости. Что же это такое? — сказала старушка, посмотрев на часы. Благодаря луне за окном было светло, но уже настала ночь.
Старушка поднялась и подошла к дверям. Судя по нежному «тук-тук», стучала маленькая ручка.
— Уже так поздно... — сказала старушка, открывая дверь. Перед ней стояла миловидная девочка лет двенадцати-тринадцати и смотрела на неё мокрыми от слёз глазами.
— Я не знаю тебя, деточка, почему ты пришла ко мне так поздно? — спросила с недоумением старушка.
— Я работаю на парфюмерной фабрике. День за днём наполняю флаконы духами из лепестков белых роз. А домой возвращаюсь глубоким вечером. Сегодня я тоже работала допоздна, а потом решила прогуляться, ведь ночь такая лунная и прелестная. Но я споткнулась о камень и поранила пальчик. Мне так больно, нестерпимо больно! И кровь не остановить. А все вокруг уже спят. Проходя мимо вашего дома, я заметила свет. Я знаю, какая вы добрая, внимательная и милая женщина. Поэтому я и осмелилась постучаться, — сказала прелестная длинноволосая девочка.
Пока девочка говорила, старушка чувствовала, какой приятный запах духов доносится от неё.
— Получается, ты меня знаешь? — спросила старушка.
— Я частенько прохожу мимо вашего дома и вижу, как вы занимаетесь рукодельем подле окошка, — ответила девочка.
— Хорошо, деточка. Покажи-ка мне раненый пальчик. Давай я намажу его мазью, — сказала старушка.
Она пригласила девочку внутрь и подвела к лампе. Девочка протянула хорошенькую руку. По белому-белому пальчику текла капелька красной крови.
— Ах ты бедняжка. Наверное, порезалась о камень? — спросила бабушка, но без очков толком не могла разобрать, откуда течёт кровь.
— Куда же я их подевала? — пробормотала она, разыскивая очки. Обнаружив их на полке рядом с будильником, старушка нацепила очки на нос, чтобы рассмотреть рану на пальчике девочки.
В очках она решила внимательно разглядеть лицо этой красивой девочки, которая часто проходила мимо её дома. Старушка ахнула! Перед ней была не девочка, а прекрасная бабочка! Женщина вспомнила: поговаривали, что в такие прекрасные лунные ночи бабочки оборачиваются людьми и заходят в дома тех, кто засиживается допоздна. Вот в чём дело: бабочка поранила свою лапку!
— Деточка, идём-ка со мной, — ласково позвала старушка.
Женщина первой вышла на улицу и, обойдя дом, оказалась в цветочном садике. Девочка молча следовала за ней.
Какие только растения не распустились тут пышным цветом! Днём в садике сновали неугомонные бабочки и пчёлы, а сейчас было очень тихо. Наверное, они спали под листьями и видели приятные сны. Лишь нежно-голубой свет луны струился, будто поток воды. У забора виднелись белые розы, казалось, на кустах, густо усыпанных цветами, лежат шапки снега.
— Куда же она подевалась? — оглянувшись, с недоумением произнесла старушка. Девочка, следовавшая за ней, исчезла без следа.
— Все уже спят, пора и мне, — сказала старушка и вернулась в дом.
До чего же прекрасная лунная ночь!
