Текст: Дмитрий Шеваров
Неизвестный Симонов. Звучит странно. Ну что может быть неизвестного у поэта, который еще в молодости вошел в учебники и всю свою не очень долгую жизнь прожил на глазах всей страны?
И все-таки: неизвестный Симонов.
Дети поэта Алексей и Екатерина передали мне не публиковавшиеся ранее стихотворения отца. В основном это стихи, написанные в 1970-е - в последние годы жизни Константина Михайловича. Автор не готовил их к публикации, не оттачивал рифмы. Это были экспромты.
После смерти Симонова его "домашние" стихи должны были появиться в одном из толстых литературных журналов, но подборку "зарубили".
Возможно, в ней увидели продолжение посмертного непослушания: по статусу Симонову полагались пышные похороны на Новодевичьем, а он выбрал поле под Могилевом, где в 1941-м полегли бойцы полковника Семена Кутепова (ставшего прототипом комбрига Серпилина в "Живых и мертвых").
Симонову полагались стихи суровые и прямые, а он, оказывается, мог быть ироничен и насмешлив.
Лариса Алексеевна, жена Симонова, собрав подборку его неопубликованных стихов, написала и свое предисловие к ним: "Стихи "для себя" - органическая часть той особой, творческой, студийной атмосферы, которой окружал себя К. М. в повседневности, навсегда освободив себя от "буден". Эта атмосфера была полна смеха, веселья, юмора, иногда грустного самоподшучивания как необходимого контраста - дополнения к той серьезной работе, которую вел К. М. В ней была легкость, свобода, искусство, игра, как контраст - дополнение к творчеству - долгу, к многообразным нелегким литературным трудам..."
Этот текст датирован 20 января 1981 года. В том же году Ларисы Алексеевны не стало. Ей было всего 54. Пусть сегодняшняя публикация будет и в ее память.
Первое из стихотворений требует комментария. В 1949 году Константин Симонов купил участок в селе Гульрипши, которое находится на берегу Черного моря в 13 километрах от Сухума. Позднее абхазское село стало популярным дачным местом творческой интеллигенции. Гульрипши было уникально своим интернациональным характером: там жили и абхазские, и грузинские, и русские поэты , а приезжали и французы, и немцы, и чилийцы… Не в последнюю очередь именно этим Гульрипши так нравилось Симонову.
Осенние Гульрипшские мотивы
- Уже редеет кукуруза,
- И за работой, из окна
- Мне треть Советского Союза
- Сквозь сад и огород видна.
- С тех пор как листья облетели,
- Налево виден мне Батюк,
- Направо виден Церетели,
- А прямо - собственный индюк.
- Редеют куры на насесте,
- Петух нас будит по утрам
- И крик писательского тестя
- Так сладостен по вечерам -
- Когда, не дожидаясь гостя,
- За стол, на лавочку бочком
- Садимся, чтоб соседям кости
- Вдруг перемыть за коньячком,
- Поговорить про то, про это,
- И про Гульрипшский наш район,
- Поскольку лучше места нету
- Во всей Абхазии, чем он.
- 1974 г.
- * * *
- Неровен час -
- В Нероны мчась,
- Он от и до, как идиот,
- Сожжет весь мир, как тот -
- Весь Рим.
- 5/XII-73
- * * *
- Страна моя родимая*,
- Такие мы нерадивые,
- Как будто ты не родимая.
- Мы в поисках за правдою
- Все где-то Непрядвою,
- За Калкой, за Каялой…
- А рядом пруд стоялый,
- Пруд кривды современной,
- Вот так, брат Сулейменов!
- Спасибо, что напомнили,
- Дай бог, чтоб верно поняли! -
- Не потащив на плаху
- От имени аллаха!
- * Стихотворение - отклик на книгу Олжаса Сулейменова "Аз и я".
- * * *
- По мне прекрасней
- шум волны,
- Чем тишина в
- природе.
- Но нету хуже
- тишины,
- Чем тишина
- в народе.
- 1977
- * * *
- Его войною пропахали,
- Взысканиями проборонили,
- Вагон лекарств в него напхали
- И тихо в вечность уронили.
Публикация Алексея Симонова и Екатерины Симоновой-Гудзенко.
Источник: РГ
