Текст: Вадим Михайлов
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с газетой «Санкт-Петербургские ведомости» (Санкт-Петербург)
В Двенадцатиколонном зале Эрмитажа открылась выставка «Печать сюрреализма. Книги из собрания Марка Башмакова». Музей давно сотрудничает с петербургским коллекционером, который тщательно собирает малотиражные авторские издания художников. Этот проект завершает серию монографических выставок, посвященных книгам Пикассо, Массона, Эрнста, Миро и Дали.
Нынешний показ поначалу подавляет – 96 книг сорока художников, изданных начиная с конца 1910-х и до начала 1980-х годов. За это время мир несколько раз радикально переменился. Но выставка построена с безупречной логикой: сначала – истоки сюрреалистической книги, затем – издания, выпущенные главными персонажами между двумя мировыми войнами. Наконец, многочисленные изводы книжного сюрреализма второй половины ХХ века, параллели и переклички.
Михаил Балан, научный сотрудник Эрмитажа, руководитель кураторской группы, провел для нас экскурсию по выставке. Сначала он пояснил, что главная идея сюрреалистов, писателей и художников, состояла в стремлении выйти за пределы логики рационального. Они использовали так называемое автоматическое письмо как следование бесконтрольным импульсам, а также фиксировали фантастические образы, которые появлялись в их головах. В 1928 году, через четыре года после сочинения им манифеста сюрреализма, Андре Бретон заметил: «Я верю, что в будущем сон и реальность сольются в абсолютную сюрреальность. И я отправляюсь на ее завоевание, будучи уверен, что не достигну своей цели».
Самая ранняя книга относится к 1918 году: «25 стихотворений» Тристана Тцара, основателя дадаизма, которую иллюстрировал Ханс Арп. Книга Джорджо де Кирико «Мирская мистерия» вышла через 10 лет. Художник нарисовал воображаемую античность с манекенами на фоне пустынных улиц. Де Кирико поссорился с сюрреалистами на почве уклона в неоклассику. Тем не менее они считали его своим.
Паролем для сюрреалистов была книга графа Лотреамона (псевдоним Изидора Дюкасса) «Песни Мальдодора», где описана случайная встреча швейной машинки и зонтика на операционном столе. К этому произведению в разные годы обращались Дали, Беллмер, Магритт; но первым был малоизвестный художник Франс де Гетере, который работал под влиянием совсем другого направления – фигуративного экспрессионизма Мунка и Энсора.
Книга Пикассо по «Неведомому шедевру» Бальзака включает разностильные рисунки, не связанные с фабулой текста. И это тоже можно считать автоматическим письмом, в котором, впрочем, легко угадывается рука гениального рисовальщика.
Макс Эрнст считал разновидностью такого письма фроттаж – натирание карандашом бумаги, прижатой к предмету. Сделав с фроттажей листьев и окаменелостей фототипии, художник издал свою «Естественную историю».
Дань сюрреализму отдал и будущий известный мультипликатор, изобретатель игольчатого экрана Александр Алексеев. В его книге «Беседа Моноса и Уны» по Эдгару По сделана «раскадровка» фигур, которые постепенно превращаются в фантомы. От Алексеева нить сюрреализма ведет к Ман Рэю. Тот придумал метод автоматического фотографирования – «рейографии», снимая совершенно случайным образом и объединив результат в книгу с характерным названием «Фотография – не искусство».
Завершают предвоенную часть выставки две книги. Жорж Брак – сооснователь кубизма в «Теогонии» Гесиода превратил античных богов в сюрреалистические конструкции. Хуан Миро нарисовал иллюстрации к тексту Лиз Хиртц «Жила-была птичка сорока» с помощью нанесения на бумагу пятен и брызг краски. До Джексона Поллока и его абстрактного экспрессионизма оставалось лет двадцать.
В послевоенное время сюрреализм еще больше множится и ветвится. Арп совершенствует биоморфные формы в «Снах и проектах». Дали как бы случайно брызгает краской в иллюстрациях к «Дон Кихоту», пародируя работы бывших соратников. Эрнст в «Охоте на Снарка» по Льюису Кэрроллу ищет новые техники. Делает фроттажи с цинковых досок первого тиража, натирая бумагу жироотталкивающим бесцветным карандашом. Потом рисунки переводит на литографский камень и печатает второй тираж.
Балан обращает внимание на книги Роберто Матты, в частности «Транс-спорт», где на одном рисунке показаны фазы движения. Например, велосипедистов.
Финальную точку ставит Дали. «Десять рецептов бессмертия» – это псевдонаучные теории вечной жизни, замешанные на текстах об открытии ДНК и изобретении голографии. И все это на огромных листах, упакованных в эффектный железный ящик с ручкой в виде телефонной трубки. Очень в духе нашего времени, хотя книге скоро полвека.
Оригинальный материал: «Санкт-Петербургские ведомости»
