Текст: Андрей Максимов (писатель, телеведущий, режиссер)/РГ
Вы не заметили, что у нас сбилось дыхание? У всего мира. Мы перестали ощущать радость от самого процесса дыхания. Мы дышим, как загнанные лошади, хватая воздух нервными губами. Думаю, - метафорически, конечно, говоря - Господь не зря послал нам именно дыхательную хворобу в надежде, что мы остановимся, одумаемся, и тогда спокойное дыхание поможет создать более спокойную жизнь.
Не одумываемся.
И вдруг - Левитанский: "Всего и дело, что вглядеться, Боже Мой.// Всего и дело, что внимательно вглядеться.//И не уйдешь, и никуда уже не деться// От этих глаз, от их внезапной глубины".
Чувствуете? Дыхание налаживается. Мир внутри - а значит, вокруг - успокаивается. Даже вдруг начинаешь думать, что он - не такой уж нервный, этот мир, что есть в нем много чего прекрасного.
"Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,// даже, когда трудна и когда опасна,// даже, когда несносна, почти ужасна// - жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна". Это написал поэт, который "умирал на больничной койке, молодой, со вспоротым животом".
Левитанский очень любил Чехова. Это факт известный. "Книжку выну. Не книжку чековую,// А хорошую книжку, Чехова". (Исследование рифм Левитанского оставим специалистам, но восхитился.) Чехов был врач.
Левитанский был воин. В девятнадцать лет добровольцем он ушел на войну. Первые публикации фронтового корреспондента Юрия Левитанского датируются 1943 годом. Прошел ее всю - от звонка до звонка. И даже - после звонка. Летом 1945 года, когда большинство солдат возвращались домой, Левитанский вместе с 53-й армией был отправлен в Монголию, как он сам говорил, "на маленькую войну" с Японией. Война, может быть, и была маленькой, но смерти - настоящие.
Чехов был врачом, но при этом, как мне кажется, довольно высокомерно относился к людям. Чтобы это понять, достаточно прочитать рассказы Чехонте. Левитанский был воин, но людей любил. А может быть, и не "но", как раз именно поэтому и любил. Слишком хорошо знал цену жизни и смерти. Слишком часто видел, что, когда умирают люди, "небо рушится. Земля рушится.// И только не видно этого со стороны".
Мне посчастливилось знать Юрия Давыдовича лично. Мой папа, поэт Марк Максимов, и мама, Антонина Николаевна, дружили с ним. Левитанский приходил к нам в гости и даже подписал мне книгу. Я был пацан, мальчишка. Среди папиных друзей было много тех, кто потом стал называться "классики советской литературы". Будущие классики меня не замечали. В лучшем случае задавали любимый взрослыми, абсолютно бессмысленный вопрос: "Как дела в школе?"
Левитанский относился ко мне заинтересованно и с уважением. Моей заслуги в этом - ноль, просто он был такой человек. В те, теперь уже как-то подозрительно далекие годы было принято читать на кухнях стихи. Меня, пацана, не выгоняли. И даже спрашивали: "Ну, как?" Я восторгался.
"Что происходит на свете? А просто весна.// Просто весна, вы считаете? Да я считаю..." Левитанский - поэт, чьи стихи, положенные на музыку Сергеем Никитиным, звучат в фильме, получившем "Оскара".
Левитанский писал не отдельные стихи, а книги. Сюжет жизни превращался в сюжет поэтического сборника. Не в набор отдельных стихотворений, а в поэтический сюжет!
Когда вышел его "Кинематограф", мы обомлели. Это было невероятно. Поэтический сборник, который надо было читать от начала к концу, как прозу. И налаживать дыхание. Конечно! Дело, необходимое в любую эпоху. "А потом и эта зрелость тоже станет в некий час// детством, первыми шагами тех, кто будет после нас// жить, участвовать в событьях, пить, любить, идти на дно...//жизнь моя, мое цветное, панорамное кино".
Стихи Левитанского следует читать еще и потому, что они целительны. К юбилею вышло две его книги. Я держу их перед глазами - они прекрасны. Одна называется "Время, бесстрашный художник". Издано любовно, просто произведение полиграфического искусства.
Вторая - "Стихотворения" - вышла в "Новой библиотеке поэта". Это наиболее полное издание стихотворений Левитанского. Желающие могут посмотреть, как менялся поэт с течением лет. Мне это неинтересно - мне интересно наладить дыхание на спокойное, а мысли - на вечное. Оторваться от суеты и прийти к предельной ясности. "Каждый выбирает для себя// женщину, религию, дорогу.// Дьяволу служить или пророку,// каждый выбирает для себя".
Сколько людей придет вспомнить Юрия Давыдовича? Так ли это важно? Ему, я думаю, нет. Он создал все, что мог. Для нашего здорового самопознания. А нам - важно. Поэзия Левитанского открывается для нас, как море. Это не просто метафора. Море по-латышски называется "юра". И вот однажды поэт вышел из дома и увидел указатель: "Юра". Стрелочка указывала куда надо - к вечному движению волны и бескрайности. К Юрию Левитанскому - это правильное направление.
С юбилеем, гений! Сто лет - это, в сущности, только начало вечности. У Ваших стихов - прекрасная жизнь. И великое будущее.
Источник: rg.ru
