Текст: Павел Басинский
В середине февраля (11-го старого стиля, 23-го - нового) 1872 года австрийский посланник в Лондоне граф Фридрих Фердинанд фон Бейст проезжал через Висбаден. И кто бы сегодня вспомнил об этом, если бы один из персонажей, наверное, самого знаменитого мирового романа "Анна Каренина" добрейший Степан Аркадьевич Облонский, он же Стива, родной брат заглавной героини, не прочитал об этом событии в утренней газете? Никто! Мы и о существовании графа фон Бейста забыли. И какое нам дело до того, что вышеозначенному графу в этот день приспичило оказаться в курортном городке Висбадене?
Но этот факт попал в хронику новостей одной из российских газет, и о нем за утренним кофе прочитал Стива. Было это в пятницу, потому что по пятницам к Облонским приходил немец-часовщик заводить часы. Разумеется, Стива через секунду забыл о том, что он прочитал. Его волновали более серьезные вещи. Он изменил жене Долли с гувернанткой их детей m-lle Roland, и Долли обнаружила ее записку к Стиве. Что случилось дальше, мы помним наизусть: "Все смешалось в доме Облонских".
Это было три дня назад, потому что виноватый Стива во искупление своего греха не нашел ничего лучшего, как три дня не ночевать дома. Это может показаться странным... Но заботливый автор первой же фразой романа нас предупредил, что "каждая несчастливая семья несчастлива по-своему". Так что нечего к Стиве придираться. То есть начало романа относится примерно к 8 (20) февраля того же года. Этими числами - 8(20) - 11(23) февраля 1872 года - мы и датируем начало великого романа, к написанию которого Толстой приступил весной 1873 года, спустя год после измены Стивы и путешествия графа фон Бейста.
А заканчивается действие майским вечером на станции Обираловка (ныне - районный центр Железнодорожный недалеко от Москвы), где Анна падает под колеса товарного поезда. Уверен, что следствие квалифицировало это как несчастный случай, иначе бедную женщину нельзя было похоронить на православном кладбище, как происходит в романе. Летом Вронский отправляется добровольцем на Балканскую войну с желанием погибнуть. Значит, это происходит в 1876 году. В апреле 1876 года Османская империя жестоко подавила национально-освободительное восстание в Болгарии. Через год, 12 апреля 1877 года император Александр II официально объявил Турции войну, которая закончилась поражением Турции. Но еще раньше, в 1876 году, на Балканы стали отправляться русские добровольцы, чему власти не препятствовали, хотя открыто и не поощряли.
Толстой устами своего героя Константина Левина скорее осуждает это добровольческое движение. Не потому что не патриот, а потому что так он чувствует. Толстому (Левину) возразил в "Дневнике писателя" другой литературный гигант - Ф.М. Достоевский. Левин, пишет он, хотя и "говорит про себя, что он сам народ", не хочет верить в общенародное движение поддержки славянского дела на Балканах. Герой Толстого, продолжает Федор Достоевский, придерживается мнения, что все варварства и неслыханные истязания, совершенные над славянами, не могут возбуждать в нас, русских, непосредственного чувства жалости и что "такого непосредственного чувства к угнетению славян нет и не может быть". "Таким образом, Левин ударился в обособление и разошелся с огромным большинством русских людей". Сто пятьдесят лет назад написано, а ведь горит огненными буквами и сегодня. Вспомните не такие уж и давние события в Югославии.
Какую газету читает Стива сто пятьдесят лет назад, 11(23) февраля 1872 года? Либеральную. Стива - либерал. Но почему он либерал? "Если и была причина, почему он предпочитал либеральное направление консервативному... то это произошло не от того, чтоб он находил либеральное направление более разумным, но потому, что оно подходило ближе к его образу жизни. Либеральная партия говорила, что в России все скверно, и действительно, у Степана Аркадьича долгов было много, а денег решительно недоставало".
Вам это ничего не напоминает?
А сцена губернских выборов, в которых принимают участие Вронский и Левин? Перечитайте на досуге.
А всего лишь Стива проснулся и открыл газету. В это время часовщик заводил часы. Владимир Набоков как-то сказал, что часы Толстого идут в одном ритме с часами читателя любого времени.
Источник: rg.ru