Текст: Юрий Лепский/РГ
"Времена не выбирают,/ В них живут и умирают". Так написал поэт Александр Кушнер. Таким образом он сформулировал нашу человеческую участь, наш путь на земле.
Однако есть место, где любой человек хотя бы на несколько часов может выбрать не только историческое время, но и прожить иной жизнью. Это место не на земле. Оно - на воде. Это Венеция.
Венецианский карнавал - роскошный театр анонимности. Маска и костюм призваны скрыть реального человека и превратить его в персонаж: литературного или киногероя, в богатого негоцианта пятнадцатого века, в пирата или разбойника, венецианского банкира века шестнадцатого (Венеция - родина банков, бухгалтерии, подоходного налога и статистики), в роскошную куртизанку, в догарессу, в хозяйку процветающей таверны или просто в горничную... Венеция - городок маленький, и по сей день там живут не более пятидесяти тысяч человек. В сущности она - деревня, где все друг друга знают, оттого анонимность или социальная маскировка - условие этой утонченной игры. На венецианских карнавалах считалось моветоном публично узнавать под маской персонажа реального человека. Это разрушало избранный образ, избранную участь и избранное время. Фактически разрушало короткую, но важную вторую жизнь реального венецианца или приезжего.
Анонимность позволяла попробовать себя в другом качестве, в иной судьбе, давала возможность хотя бы на короткое время быть тем, кем никак не удавалось предстать в реальной жизни. Маска давала еще один шанс прожить жизнь другую. Правила этой игры были установлены несколько столетий назад и оставались незыблемыми всегда. Венецианскому дожу запрещалось законом выходить из дворца по личным делам без маски на лице.
Ваш покорный слуга приехал в Венецию, конечно же, не на карнавал: ну какой редактор выпишет сегодня командировку журналисту на Венецианский карнавал? Как писал Жванецкий, мне надо было в Венецию по делу (все равно смешно). Но в какой-то момент я стал обращать внимание вот на это - на скрытые лица и великолепные костюмы из не нашего времени. Тут-то я и включился в сеть 220 вольт. Между прочим, volto c итальянского - "лицо". Так что 220 volti - это то, что меня окружало некоторое время.
Что остается журналисту, включенному в сеть 220 volti? Взять камеру и отправиться снимать, чтобы потом показать все это вам. Что и было сделано. Но пока я этим занимался, странная мысль пришла мне в голову. Я подумал, что в моей любимой Москве тоже есть немало карнавального. Ну скажите мне: разве человек, "одетый" у нас в "Мерседес", "Бентли", "Теслу" или "Мазератти", не желает во что бы то ни стало сообщить нам нечто очень важное про себя? А может быть, под этой маской он пытается скрыть от нас свое маргинальное происхождение? Впрочем, тут есть разница: маска и костюм венецианца налагают на лицо под маской некие обязательства или хотя бы стиль поведения, соответствующий избранному времени и социальному статусу. Маска и костюм россиянина позволяют ему публично быть тем, кто он есть на самом деле. То есть обладатель "Мазератти" полагает, что под этой маской он может хамить на дорогах и смело нарушать все правила.
Пандемия научила или заставила нас носить маски. Конечно, это мало напоминает карнавал, но и эти маски, и венецианские похожи: они не скрывают глаз и позволяют судить о взглядах. Я привез из командировки убеждение, что и у нас, и у итальянцев есть достаточное количество добрых глаз и трезвых взглядов на реальную жизнь и на карнавал.
