О чем говорили наедине Корней Чуковский и Расул Гамзатов

Текст: Дмитрий Шеваров/РГ

Вот какое письмо от наших друзей из Дома-музея К.И. Чуковского (он находится в поселке Переделкино) я получил на днях.

Дорогой Дмитрий Геннадьевич, в юбилейный для Расула Гамзатова год нам есть чем с Вами поделиться.

В библиотеке Корнея Чуковского хранится несколько книг Расула Гамзатовича. Они - свидетели дружеского общения двух народных поэтов.

Самая, наверное, примечательная из книг - сборник "Горит мое сердце", выпущенный шестьдесят пять лет тому назад.

Дарственная надпись великого аварца, сделанная в конце ноября 1958 года, гласит: "Сказочному нарту нашей детской литературы, одному из лучших джигитов великой русской речи, большому и дорогому человеку Корнею Ивановичу с дагестанской любовью. Расул Гамзатов".

Нарты - в горской традиции - это могучие богатыри.

В последнем прижизненном издании книги Чуковского "Высокое искусство" Расулу Гамзатову и его талантливым сподвижникам-"толмачам" - Гребневу и Козловскому - посвящен особый раздел в главе "Современное. Этюды о переводчиках новой эпохи".

Корней Иванович начал с истории о том, как однажды к нему (он пишет "именно сегодня") неотступно привязались стихи, автора которых он не сразу вспомнил:

...Что бы я ни делал, куда бы ни шел, я повторяю их опять и опять:

• Дорогая моя, мне в дорогу пора,
• Я с собою добра не беру.
• Оставляю весенние эти ветра,
• Щебетание птиц поутру...

Конечно, сама тема стихов по очень понятной причине не может не найти отголоска в каждой стариковской душе, - пишет Корней Чуковский. - Но, думаю, они никогда не преследовали бы меня так неотступно, если бы в них не было музыки. Прочтите их вслух, и вы живо почувствуете, как приманчивы эти певучие строки, которые, наперекор своей горестной теме, звучат так победно и мужественно. Прочтите их вслух, и вам станет понятно, почему и в комнате, и в саду, и на улице я сегодня повторяю их опять и опять".

О переводчиках гамзатовской лирики - Науме Гребневе (переложившем знаменитых "Журавлей", превращенных Яном Френкелем в песню) и Якове Козловском - Корней Чуковский повествует в своих этюдах пристально и пристрастно. Он решается даже и на такое утверждение: "...не будь Расул Гамзатов народным поэтом, Гребнев, я думаю, даже пытаться не стал бы переводить его песни. Он любит и умеет воссоздавать в переводах главным образом народную - фольклорную - поэзию. Или ту, которая родственна ей. Другие стихи, насколько я знаю, никогда не привлекали его..."

Дмитрий Шеваров/РГ

В те дни, когда Чуковский писал о Гамзатове, народному поэту Дагестана была присуждена очередная государственная награда. Очерк Корнея Ивановича, соединивший в себе тонкий филологический анализ с непосредственным душевным откликом, кончался словами, напоминающими горячий горский тост. "...Поздравляя дорогого Расула со всенародным признанием его великих заслуг, мы поздравляем его также и с тем, что среди друзей его поэзии нашлись мастера, которые так любовно, с таким тонким и сильным искусством сделали его стихи достоянием русской поэзии".

Судя по стихотворению Расула Гамзатова, опубликованному в сборнике 1979 года "Последняя цена", поэты не раз бродили вместе по Городку писателей, много говорили о литературе. Расул Гамзатович включил это стихотворение в самое начало книги, позднее оно вошло и в его собрание сочинений, изданное в год столетия со дня рождения Чуковского.

Познакомьтесь с этим дружеским посланием, и я уверен, вы словно бы окажетесь рядом с Гамзатовым и Чуковским на переделкинских дорожках. Поверьте, сегодня мы сами прочитали эти стихи впервые.

Павел Крючков и все сотрудники дома-музея Корнея Чуковского.

Расул Гамзатов - Корнею Чуковскому

I.

• Причастный к событиям
• многим,
• Судьбою ты был возносим,
• Как мудрость над знаньем
• убогим,
• Как совесть над словом
• кривым.
• И мир с четырьмя
• сторонами
• К тебе незабвенно привык.
• И вновь ты беседуешь с нами,
• Бедовый и вещий Старик.
• И высятся гордые сосны
• Над этой беседой вокруг,
• Связуя зеленые весны
• И время клубящихся вьюг.
• На посох слегка опираясь,
• Ты бродишь со мной дотемна.
• Иным из ушедших
• на зависть,
• Связуя собой времена.

II.

• Ровесник разных поколений,
• Среди других ты и меня
• Почтил вниманьем,
• добрый гений,
• Вблизи очажного огня.
• И я познал страстей пучину,
• Куда давно себя ты вверг,
• И на тебя, как на вершину,
• Всегда смотрел я снизу
• вверх.
• И всякий раз при нашей
• встрече
• Сходились, как в былые дни,
• Мои великие предтечи.
• Друзья старинные твои.
• И не меня ль на перевале
• Венчал ты, будто бы Казбек,
• Рукой, которую пожали
• Минувший и двадцатый
• век.

Перевел Яков Козловский

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru