Текст: Дарья Орлова
Казалось бы, что может объединять Даниеля Дефо и Николая Васильевича Гоголя? Разные века, разные жанры… Однако в первый день ярмарки non/fiction эти двое сошлись в одном зале, точнее в одном зале оказалось двое их жизнеописателей: Александр Ливергант и Владислав Отрошенко.
Так что же общего? Начать стоит с конца: до сих пор доподлинно неизвестно ни как умер Дефо, ни как погиб Гоголь. Дефо в один момент пропал из дома, и никто не беспокоился за него, ибо писатель порой на многие месяцы бросал жену и семерых детей. Кто-то говорит, что у него были огромные долги, а кто-то — что ему угрожали смертью за доносительство. Так или иначе Дефо объявился только спустя целый год, написал дочери, где он находится, и вскоре умер. До сих пор загадка от чего. О мистической смерти Гоголя и царапинах внутри его гроба знает каждый школьник. Однако известно ли любителям гоголевской мистики, что не сохранилось ни одного врачебного заключения о смерти Николая Васильевича?
Опыт биографии Дефо для Александра Ливерганта стал уже не первым:
«Если уж я пишу биографию во второй раз, то сейчас мне нужно написать ее совершенно иначе», — говорит Александр. Он взялся выполнить сложную задачу: написать биографию Дефо без Робинзона Крузо. В книге рассказывается история не только Дефо, но и прототипа бедняги, оставленного на острове, есть целая глава о фантасмагорической судьбе шотландца Селькирка. Этот человек провел четыре года на необитаемом острове и жил там какой-то очень забавной жизнью: «С одной стороны, жизнью, прерываемой бесконечными депрессиями, а с другой, он оказался прекрасным бегуном и охотился за козами, догоняя их».
«А я думал, за женщинами...» — иронично замечает мужчина рядом со мной. Однако женщин на необитаемом острове не было — может быть, это и спасло беднягу Робинзона. Как мы помним, Робинзон Крузо — это своего рода мокументари, якобы биография самого Дефо. Пришло время разобраться, где же правда, а где вымысел в книге Александра Ливерганта «Необычные биографии необычных героев: Даниель Дефо».
Книга Владислава Отрошенко приоткрывает для нас завесу тайны жизни Гоголя — великого мистификатора своего времени, а вот по своему ли желанию или по смятению ума — вопрос, на который уже, наверное, невозможно найти ответ. «Никогда не говори правды, — говорил Гоголь Аксакову. — Едешь в Рим — говори, что едешь в Калугу. Едешь в Калугу — говори, что едешь в Рим».
Книга «Гоголиана» состоит из этюдов о жизни Николая Васильевича, чем-то напоминающих его произведения: выдуманный двойник, получивший вместо него вексель на 4000 рублей, которого искал чуть ли не весь свет, отчаянное нежелание Николая Васильевича показывать свой паспорт, то ли троллинг, то ли какая-то изощренная психологическая игра с современниками.
«Современным писателям не снились перформансы, которые устраивал Николай Васильевич, — усмехается Владислав Отрошенко. — Вот, вроде, два разных Гоголя (в письмах и своих произведениях), но когда ты начинаешь вникать в его жизнь…Там не два! Там тысячи!»
Однако в «Гоголиане» описаны не только комические курьезы и странности великого писателя. Владислав Отрошенко не в первый и не последний раз прикасается к главной загадке жизни Гоголя, совсем не смешной и, если задуматься, действительно страшной: почему Николай Васильевич сжег второй том «Мертвых душ»?
«Русский писатель готов умереть от литературы — в каком-то смысле это архетип русского писателя. Современники вспоминали, это же была гениальная рукопись! И удивлялись: раз автор не понимал, что создал гениальное творение, — он идиот, сумасшедший». Но для Гоголя вопрос стоял по-другому: он понимал, что выживет либо поэт, либо поэма.
«Мы отказываем художнику в праве судить свое творение и быть судимым своим творением. Это был суд творения над Гоголем. Он решил быть побежденным своим творением».
