Текст: Павел Басинский/РГ
165 лет назад, в 1860 году, выпускниками Царскосельского лицея была объявлена первая подписка по сбору средств на сооружение этого памятника. Денег тогда собрали немало, но явно недостаточно - 30 тысяч рублей.
Десять лет спустя, в 1870 году, по инициативе выпускника Лицея, выдающегося филолога, профессора Санкт-Петербургского Императорского университета Якова Грота объявили новую подписку и одновременно конкурс на проект памятника. Средств тогда собрали изрядно, вдвое больше, чем предполагалось израсходовать, - 130 тысяч рублей.
150 лет назад, в 1875 году, конкурс был завершен. Победил проект скульптора Алексея Опекушина. И лишь в июне 1880 года, 145 лет назад, памятник был торжественно открыт на Страстной площади в начале Тверского бульвара перед Страстным монастырем. 20 лет понадобилось России, чтобы пройти весь путь от идеи установки памятника величайшему национальному гению до ее воплощения в реальность.
Но и на этом история не закончилась. 75 лет назад, в 1950 году, во время реконструкции бывшей Страстной площади, ставшей Пушкинской, монумент был перемещен на другую сторону бывшей Тверской улицы, ставшей улицей Горького, и поставлен на месте снесенной колокольни Страстного монастыря, лицом к которому изначально стоял Пушкин. Так его памятник наконец обрел свое постоянное, будем надеяться, место обитания.
Но исторические знаки вокруг него продолжали и продолжают меняться. Нет Страстного монастыря, но нет уж и тех "Известий", что находились по правую руку от Пушкина и были одной из ведущих и свободомыслящих газет СССР. Нет и кинотеатра "Россия", к которому Пушкин стоял спиной, в отличие от монастыря. Исторические здания остались (дом "Известий" сам в этом году отмечает 100-летие), а наполнение - совсем другое.
Почему же памятник Пушкину возводился так долго и не на государственный счет? Во-первых, это красиво звучит: "Создан на народные средства". Традиция открывать подписки по сбору средств на памятники была характерна для дореволюционной России. На памятник Александру III в Москве, установленный в 1912 году напротив Храма Христа Спасителя и снесенный Советской властью в первый же год ее существования, тоже собирались народные пожертвования. Собрали 2, 5 миллиона рублей. И от принятия решения (сразу после смерти императора в 1894 году) до его реализации тоже прошло без малого два десятка лет. Кстати, в создании проекта принимал участие тот же Опекушин.
Это странно звучит, но это так. До этого в исключительном национальном величии Пушкина сомневалась не только власть. Она, конечно, не забыла, что он не принял участие в восстании декабристов только потому, что находился в ссылке в Михайловском. Россией в 1880 году еще правил сын Николая I , которого декабристы хотели лишить трона. Поэтому на установленном памятнике поначалу была выбита не та строка Пушкина, которую мы читаем сегодня: "Что в мой жестокий век восславил я свободу", а другая: "Что прелестью живой стихов я был полезен". Разница существенная!
Но исключительное величие Пушкина тогда не было очевидным и общественному мнению (а простой народ, будем откровенны, его стихов просто не знал). Когда в декабре 1877 года в Петербурге хоронили Н.А. Некрасова, студенты кричали Достоевскому, произносившему над могилой речь: "Он выше Пушкина!" А при жизни Пушкина светские модники вообще предпочитали ему пошловатого Бенедиктова.
Все изменил июнь 1880 года. Открытие памятника Пушкину в Москве вылилось в грандиозный национальный праздник. Это и стало, выражаясь современным языком, реперной точкой, от которой мы и сегодня ведем отсчет, - кто в России главный поэт и "наше все". Это - Пушкин. А несогласных просим удалиться. Не путайте нам национальные карты.
Открытие памятника Пушкину в Москве, по меткому выражению поэта и филолога Игоря Волгина, стало "первым съездом русской интеллигенции". "Аукаться" именем Пушкина (по словам Александра Блока) съехались все главные писатели, "западники" и "славянофилы". Тургенев и Достоевский забыли о вражде и произносили в честь Пушкина свои великие речи. А простой народ осыпал памятник фиалками, которые здесь же продавались в большом изобилии. Большинство этого народа Пушкина не читали. Но такой памятник - а он прекрасный, лучший! - абы кому не поставят. Вот тогда Пушкин и "вознесся" над Россией "главою непокорной".
Это потом уже появится анекдот, но тоже, кстати, с весьма серьезным смыслом: дескать, "Муму" написал Тургенев, а памятник почему-то стоит Пушкину. Если "Муму" - лучшее, что есть в русской литературе, то написать это должен был Пушкин.
И - вишенка на торте. Прочитав строки из пушкинского "Памятника" - "Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа" - можно хмыкнуть: вот гордец, выше Александровской колонны памятник ему построили! Но люди, сколько-нибудь понимающие в геодезии, скажут: ну, конечно, выше. Это же очевидно.
Дворцовая площадь в Санкт-Петербурге находится на высоте 12 метров над уровнем моря (реперная точка определения земной высоты), а Тверской холм, где расположена Пушкинская площадь, - на высоте 163 метра. Высота колонны - 47,5 метра, а памятника с постаментом - 11 метров. Несложный подсчет говорит, что бронзовый Пушкин взирает на Александровскую колонну с высоты более 100 метров.
Гении не ошибаются в прогнозах.
