Текст: Дмитрий Шеваров
- — Как ты думаешь, с чего справедливые разбойники
- начинают свою деятельность? — спросил лев.
- — С разведки.
- Радий Погодин. Из рассказа «Сальто-мортале с подкидной доски»
- .
Он мог начать рассказ так: «Злодей жрал макароны».
На войне Радий Погодин был разведчиком, поэтому не любил, когда шумят словами. Местами его проза сжимается до жеста, до условного знака, до абсурдного высказывания.
Кто ушел из лесов — возвращается к пням.
Жалеть нужно лишь детей, лошадей и героев.
Детство сильнее любви.
Не торопитесь смеяться.
Разукрощенные львы подвержены высоким чувствам.
Бабушки гениев умирают рано.
За такие слова обычно прижимают к стенке и требуют объяснений. Но в разведке, в глубине повествования, приказы не обсуждаются. Читатель, попавший под командование писателя, обязан или принять им сказанное как истину в последней инстанции, или выйти вон из книги.
Погодин, хоть и считался по недоразумению детским писателем, был антипедагогичен: ничего не объяснял, не растолковывал – почему так, а не эдак. Не понял – иди лесом.
Погодин не отщипывал по словечку, а краюху ломал. Сказал – как отрезал. Пришить что-то к отрезанному, продлить сказанное Погодиным невозможно – мешает точка. Фирменная погодинская точка. Камень, а не точка.
Утром он ел что попало.
Я временно косой, а ты навсегда рыжая.
Злодей был так страшен, что уже не пугал.
На реке печально прокричал буксир.
Будем вас щекотать и сажать на вас гусениц.
Тут самое время узнать – откуда он такой взялся, чтобы без спроса нас щекотать и сажать на нас гусениц.
Радий Петрович Погодин родился 16 августа 1925 года в деревне Дуплёво на Новгородчине.
«Меня не мама нашла, а бабушка. В русской печке. Утром.
— Открываю заслонку завтрак готовить, а ты там сидишь. Щеки красные. В каждом кулаке по угольку.
— А что говорю?
— Дай, — говоришь, — молока с пенкой…»
О поре раннего детства он скажет потом с лукавой улыбкой: «У нас было тяжелое детство. Нас баловали бабушки».
С 1927 года жил с матерью и старшим братом Колей в Ленинграде. Там баловство закончилось. Мать работала на заводе. Радий учился в школе № 8, за свои сальто-мортале с подкидной доски получил первый юношеский разряд по гимнастике.
А потом – война. «Немец проламывался сквозь Россию, как бык сквозь ельник, и нечем было ему дорогу загородить…»
16-летний мальчишка рванул в военкомат, чтобы загородить дорогу Гитлеру, но его послали куда подальше. Он был «парнишкой шестнадцати лет, у которого ничего не было, кроме мучительной способности краснеть».
И тут – блокада. «Хлеба уже давали так мало, что мне иногда становилось даже смешно от того, что я еще жив. Однажды я попробовал пожевать лист фикуса. Отвратительно горько…»
Пришла похоронка на брата. Он спрятал ее от матери.
В 1942-м – эвакуация на Урал. Работал помощником мельника, кочегаром, монтером. В январе 1943-го призван в армию и направлен в военно-пехотное училище. 18 лет ему исполнилось уже на фронте. При форсировании Днепра был ранен. После госпиталя направлен в танковую часть. Молоденький танкист станет потом героем его военных повестей.
«Танкист втянул в себя густой утренний воздух, уже пропитанный запахом танков…»
Тут и пригодились сальто-мортале и мальчишеская пронырливость – стал разведчиком в составе Второй гвардейской танковой армии. Дошел до Берлина. Награжден двумя орденами «Слава», двумя орденами «Красная Звезда», многими медалями. В 1970-е годы, глядя на телеэкран в канун Дня Победы, горько изумлялся: «Старые солдаты, выступающие по телевизору, как они сами говорят, в большинстве своем служили в разведке. Хватали языков. Помногу. Один разведчик из литературного начальства нахватал более семидесяти языков. Спрашивается — зачем? Куда их девать?..»
После войны служил в пожарной части. В 1946 году на собранном в пожарном порядке собрании, где осуждались Ахматова и Зощенко, 22-летний фронтовик Радий Погодин сказал, что они великие писатели, а Жданова, который их заклеймил, через двадцать лет ни одна собака не вспомнит.
На храбреца донесли, но Радий успел скрыться. Перешел на нелегальное положение. Для разведчика вполне естественная реакция. Но его нашли, судили за антисоветскую пропаганду, добавили за самовольное оставление пожарной части. При аресте отобрали все награды и военный билет. Ордена и медали Радию Петровичу вернули только в 1976 году.
После заключения Радий Погодин работал на радио. Женился, родилась дочка. Жили в коммуналке. Свой первый рассказ «Мороз» Радий Петрович написал в 1953 году в заброшенной ванной комнате, где стояло мусорное ведро, и все соседи хранили там свой хлам.
Рассказ «Афина Паллада» Радий Петрович наговорил на диктофон уже очень больным в 1993 году. Это было его последнее сальто-мортале.
А начинался тот рассказ так: «Несокрушимое небо — колокол из голубой меди. Он гудит. Он побуждает нас поднять очи горе… Но мы не слышали этого зова…»
СТИХИ РАДИЯ ПОГОДИНА
* * *
- Во мне и свет, и тень,
- Червяк, и птица,
- И человек, целующий другого человека,
- И лёгкие следы на влажном берегу —
- На тающем песке.
- Они ведут в тот сад,
- Где зреет дивный плод…
- Шум хмеля в голове,
- Вкус яблока во рту,
- Кипенье сока —
- И нет уже следов.
- Один.
* * *
- Всё, что видят глаза. Видит мозг.
- Всё, что слышат уши, слышит мозг.
- И нос, самый исправный доноситель…
- Лишь сердце сохраняет тайну.
- Оно таит и мою любовь к фиалкам,
- Глядящим в небо странными глазами.
* * *
- Детьми мы ловили на кладбищах птиц
- Сеткой: чижей и чечеток.
- Старуха в старом платке нам сказала:
- Не делайте этого. Здесь особые птицы.
- Сорок дней они учат душу полету, —
- Старуха в платке нам сказала.
- Душе лететь далеко.
- По звезде.
- По какой — живые не знают, —
- Старуха сказала.
- Знают птицы на кладбищах,
- Только птицы на кладбищах…
* * *
- Если Творец по субботам моется в русской бане,
- Представьте, какой у него веник.
- Млечный путь — его веник.
- Звезда Сириус, разумеется, — его мыло.
- И планета Земля, и Планета Венера —
- Разноцветные пузырьки на его бровях.
- Солнце щиплет в его глазу!
- Вседержитель окатывается ледяной водой.
- Он смеётся. Хохочет.
- Приплясывает…
- Пора бы.
- Вслед и мы засмеёмся,
- И пойдет тёплый дождь —
- Светлый дождь над Россией.
* * *
- Я некрещеный,
- Но когда я помру,
- Поставьте крест
- На мою могилу —
- Это и будут мои крестины.
* * *
- Земля, как ладонь –
- Я шагаю по линии судьбы.
- Мои сны и надежды сердиты,
- Как шмели в красном клевере.
- А клевер пахнет безбрежно
- Горячим хлебом и горячим мёдом…
* * *
- По расписанию проходит этот поезд
- И всё уносит:
- Колодцы глаз,
- И небеса громадных наших снов,
- И яблони нашей любви,
- И горы наших бед.
- И ожидание станции.
* * *
- Я слышал такие слова от давно ушедших людей,
- В них звенел вызов и мне непонятная гордость:
- «Слава Богу, я родился в Санкт-Петербурге».
- Дурачьё, — думал я. — Недорезанное…
- Теперь я надеюсь сказать перед смертью:
- «Слава Богу, я умираю в Санкт-Петербурге…»
* * *
- Почему Христос ни разу не обнял нас,
- Но всё учил?
- Лишь однажды он мог обнять нас всех,
- Лишь однажды нас не нужно было учить –
- Мы все плакали.
- Но именно тогда руки его
- Были прибиты к кресту.
* * *
- Если хотите богатства и благоденствия,
- Объявите России войну,
- Пусть Россия вас победит.
- Россия, спасайся, атас.
- Еще недавно ее называли непобедимой.
- Непобедимая, как это ни странно — несчастная.
- Рок непобедимости, наверное, самый тяжелый рок.
- Россия, спасайся, атас.
- Но, может быть, тебе взять, да и победить
- Самое себя.
* * *
- Жизнь прожить — не поле перейти.
- Как много их, моих друзей в шинелях,
- Не перешли то поле.
- Когда береза или ракита задевают моё плечо,
- Мне чудится в касании ветвей
- Их тихое желание меня приободрить.
* * *
- Баркентины с фонтанами парусов,
- Броненосцы в тысячетонной броне,
- Лайнеры, начинённые электроникой, плывут
- В моём море.
- По морям, играя, носится с миноносцем миноносица… —
- Маяковский плывёт в моём море,
- Наверное, есть такой пароход.
- Ну как же ему не быть.
- Плывёт пароход Сергей Есенин.
- Они гудят, встречаясь
- Друг с другом.
- Пароход Александр Блок, —
- Он весь белый. У него должен быть белый бант.
- Кто-то сказал: лишь поэмой «Двенадцать»
- Можно оправдать пролетарскую революцию,
- Другого оправдания ей нет…
- Плывёт в моём море мой катерок.
- Пассажиры с белых пароходов, лейтенанты с броненосцев,
- Марсовые с парусных кораблей
- Приветственно машут ему руками.
- Я стараюсь, чтобы он был чистым и по возможности ярким.
- Я желаю ему счастливого плавания.
* * *
- Хочу увидеть ангела.
- Нет, не того, что поведет меня
- На суд к Всевышнему.
- Но просто ангела, какому я не чужд.
- С ямочками на щеках,
- С глазами простодушными как звёзды,
- И проницательного –
- Чтобы догадался, как мы устали жить без ангелов.
* * *
- Я иду по дороге в старость.
- Как будто иду домой.
- Мне не страшно.
- Мне радостно.
- Я хочу лечь в мелкую тёплую речку,
- где купаются дети.
- Нужно найти эту речку —
- хватит ли сил?
- Я упал на траву,
- уронил голову на белый камень —
- они пришли.
- Их оружие пахло землей.
- Я чувствовал их тоску.
- Но мама стояла поодаль,
- держала младенца
- со странным именем Радий.
- Она радовалась жизни, ему предстоящей.
- Я иду по дороге в старость к тёплой речке,
- в которой купаются дети.
- Маленького себя я всегда вижу в будущем.
- Где же прошлое?
ЛУЧШИЕ КНИГИ РАДИЯ ПОГОДИНА
- Кирпичные острова.
- Рассказы о веселых людях и хорошей погоде.
- Включите северное сияние.
- Лазоревый петух моего детства.
- Что у Сеньки было?
- Земля имеет форму репы.
- Живи, солдат.
- Одинокая на ветру.
- Река.
- Я догоню вас на небесах.
