Текст: София Пименова
Первая встреча Мориса Коэна и Николая Долгополова состоялась в 1994 году, документы и книги разной степени открытости о деятельности легендарной пары разведчиков-нелегалов привезли домой к последнему в 2023 году, а книга вышла в 2025-м.
До этого времени Николай Михайлович мог разве что написать некролог по случаю смерти Мориса Генриховича и понемногу накапливать материал, с ужасом наблюдая за тем, что говорят о Коэнах другие: “Если бы Лона только могла представить, что во время войны она так свободно разъезжала по Соединённым Штатам, как об этом писали в интернет-изданиях!” Но вот книга вышла, и настало время широкой публике познакомиться с Морисом и Леонтиной. Какие они?
Он — потомок выходцев с юга Российской империи, бежавших в Америку от еврейских погромов, который так и не выучил русский. Солдат американской армии во время Второй мировой войны, обслуживавший самолёты из ленд-лиза на Аляске и по иронии судьбы часто встречавшийся с нашими лётчиками. Коммунист, оставшийся верным своим взглядам даже в мелочах (Николай Долгополов вспоминает, что при первой встрече в ответ на обращение “мистер Коэн” Морис Генрихович возмутился: “Какой я мистер? Я товарищ! Если я мистер, то мы заканчиваем разговор”). Агент советской разведки, безвозмездно работавший на нашу страну и создавший целую группу информаторов — “Волонтёры” (название из литературы, придуманное позднее, но что есть, то есть). Человек, живший скромно, но достойно.
Она — хорошенькая брюнетка мужественного типа, словно сошедшая с американских плакатов времён Второй мировой. Работница военного завода. Разведчица, передавшая в СССР чертежи атомной бомбы от “Персея” — Теодора Холла (история их встречи в Лос-Аламосе с опознавательным знаком в виде хвоста сома, мгновенным узнаванием и необычным способом спрятать секретные документы кажется эпизодом шпионского триллера). Настоящая боевая подруга. Американка польского происхождения, считавшая своей родиной Советский Союз.
Для англичан, которым для их поимки пришлось перекрыть часть Лондона, подкупить обитателей дома, где жили разведчики, и арендовать несколько квартир по соседству с ними, Морис и Леонтина Коэны — неудачники и фанатики. Для нас они — герои.
И не только они. Одним из связников Коэнов был Рудольф Абель, а сами они передавали в СССР информацию, добытую Конаном Молодым, но Николай Михайлович стремится говорить о тех, кого мало знают, — например, о Юрии Соколове, через которого Морис и Леонтина тоже связывались с Москвой. Он рассказывает о беседе с Юрием Сергеевичем: “Вам не обидно, что вы столько сделали, а вас так мало знают? — Нет. Я служил Родине и разведке и ни разу её не подвёл”, и заключает: “Если я встречал в своей жизни самоотверженных людей, которые никогда не думают о выгоде, то это нелегалы”. Это относится не только к героям прошлого, но и к современным бойцам невидимого фронта: Николаю Долгополову удалось пообщаться с вернувшимися в Россию по обмену разведчиками Артёмом и Анной Дульцевыми, которые в марте 2025 года передали участникам СВО три машины скорой помощи, приобретённые на их личные деньги.
В ближайших планах у писателя работа над книгой ещё об одной паре нелегалов — Геворке и Гоар Вартанянах, с которыми Николай Михайлович был лично знаком. Он осторожно произносит: “С Вартанянами меня связывали такие — я боюсь слова “дружба”, потому что они всё-таки великие люди, — семейные отношения”, но потом увлекается и начинает рассказывать про то, как супруги вспоминали о своих операциях и Гоар Левоновна теребила мужа за рукав, спрашивая, точно ли об этом можно говорить, а после смерти Геворка Андреевича стала более откровенной, про то, как они читали вслух отрывки из будущей книги, сидя на определённых местах, и как эта традиция не прервалась даже после того, как Вартанян ушёл из жизни, про то, как пришлось менять описание одного из мест, где едва не случилась роковая встреча, потому что его могли узнать, про совместную работу над статьёй об Иване Ивановиче Агаянце, который привлёк Геворка Андреевича к разведывательной деятельности, и про звонки по кремлёвской линии главному редактору “Российской газеты”. Не так уж важно, как назвать отношения между людьми, если спустя многие годы в них есть то, к чему хочется возвращаться, а с учётом того, что документы о Вартанянах уже переданы Николаю Долгополову, можно с уверенностью сказать, что в следующей книге писателя будет немало важного, но прежде неизвестного. Её придётся подождать — всё-таки книги о разведчиках пишутся долго, — но для вечной памяти о героях, которую пытается сохранить Николай Михайлович, это совсем небольшой срок.
