Михаил Матусовский. 23 июля

Текст: Дмитрий Шеваров/РГ

Фото: Шоломович/РИА Новости, ria.ru

На фото: Михаил Матусовский, 1965 г.

Статья от 21.07.2015

И опять о войне, о войне,

о пурге, обжигающей лица,

о седой обгорелой стерне,

где почти невозможно укрыться.

О расщелине "лисьей норы",

там, где сырость живет постоянно.

О последней щепоти махры,

обнаруженной в складках кармана.

Об уменье не выказать страх,

леденящий нам душу некстати.

О разведчике, раненном в пах,

умирающем рядом в палате.

О глухой монастырской стене,

где осинки трепещут нагие,

о промозглой демянской весне,

о защитного цвета броне,

о прицельном и кучном огне,

о намокшем шинельном сукне,

о бумажных крестах на окне...

И опять - о войне, о войне -

о другом пусть напишут другие.

1980 год, Михаил Матусовский

Отец его был известным в Луганске фотографом. В каждом доме были сделанные Львом Моисеевичем семейные снимки. Однажды во время Гражданской войны отца срочно вызвали на вокзал. Миша со старшим братом увязались за ним. На вокзале стоял бронепоезд, на котором в стиле, называемом сегодня граффити, было намалевано красной краской: "Еще многие лягут костьми, но идея коммунизма не умрет!" Грозный красный командир потребовал от фотографа запечатлеть весь отряд. Украшенные пулеметными лентами бойцы живописно расположились на фоне бронепоезда, а командир подхватил маленького Мишу и встал в центре. После сеанса бравый полководец стал рыться в карманах, чтобы подарить что-нибудь мальчонке. Ничего интересного не обнаружив, расстегнул кобуру и вручил Мише свой наган: "Смотри только - не пальни в батьку!"

Через несколько недель тело убитого командира бронепоезда привезли в Луганск и похоронили в городском сквере. Не по возрасту серьезный мальчишка приходил на его могилу и стоял над ней в задумчивости.

В 1935 году Михаил поступил в Литинститут. В 1937 году Матусовский и его однокурсник Ян Сашин написали песню к новогоднему студенческому вечеру. Эта песня еще до войны ушла в народ и не вернулась - в том смысле, что до сих пор "Сиреневый туман" люди напевают, ничего не ведая об авторах.

Сиреневый туман над нами проплывает,

Над тамбуром горит полночная звезда.

Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,

Что с девушкою я прощаюсь навсегда...

Война застала Матусовского аспирантом ИФЛИ. Его диссертация называлась "Очерки поэтического стиля древнерусских воинских повестей периода татарского нашествия на Русь". Защита диссертации была назначена на 27 июня 1941 года и, конечно же, не состоялась. Матусовский, получив удостоверение военного корреспондента, ушел на фронт. Его руководитель, знаменитый профессор Николай Гудзий, добился разрешения, чтобы защита состоялась без присутствия соискателя, и

Матусовский, находясь на фронте, получил телеграмму о присвоении ему степени кандидата филологических наук.

В сырых землянках, в сумраке траншей -

Нигде я не встречал плохих людей.

Боец, с которым не был я знаком,

Со мной делился крепким табаком...

Как ангел, но без крыльев за спиной,

Военный врач склонялся надо мной...

Казалось, здесь Россия собрала

Всё лучшее, что только лишь могла.

Сборники Матусовского и в пору его невероятной славы выходили редко, маленькими тиражами. Не только критики, но и читатели не обращали на них внимания.

Объяснить это можно лишь тем, что стихи Матусовского воспринимали не с листа, а со слуха. Как стихи Фатьянова, Исаковского, а позднее Окуджавы, строки Матусовского неотрывны от мелодии, от музыки.

Невозможно прочитать на бумаге

Не слышны в саду даже шорохи.

Всё здесь замерло до утра...

и не услышать тут же мелодии "Подмосковных вечеров", и не воскресить вместе с ней целую вереницу чувств, воспоминаний, видений даже еще не детских, а младенческих.

Почти каждая песня Матусовского начинается с того страдательного русского вопрошания, которое поставит в тупик кого угодно

- так бездонны, глобальны эти вопросы. Пожалуй, только ребенок или гений решится на них отвечать. Матусовский не был гением, но в душе его жило что-то неизбывно детское...

"Отчего, отчего, отчего мне так светло? // Оттого, что ты идешь по переулку..."

"С чего начинается Родина? // С картинки в твоем букваре..."

"Что так сердце, что так сердце растревожено, // Словно ветром тронуло струну?.."

Песни на стихи Матусовского могли звучать в эфире каждый день и никого не раздражать. А могли вовсе не звучать десятилетиями и при этом всеми помниться - от стариков до малышей.

Его строчками нас окликает детство, мама, первая учительница. И кажется, что пока в нас живут его песни, мы еще можем пожалеть друг друга и обняться.

Целую ночь соловей нам насвистывал.

Город молчал, и молчали дома.

Белой акации гроздья душистые

Ночь напролёт нас сводили с ума...

Психологи говорят, что человеку, чтобы не впасть в уныние или не сойти с ума, необходимо двенадцать нежных прикосновений в сутки, двенадцать секунд ласки от близких людей. Наверное, и нам, как обществу, как народу, необходимо что-то подобное, чтобы не озлобиться друг на друга и на весь мир. Песни Матусовского и есть, наверное, такие минутные прикосновения, посланные нам свыше, для того чтобы мы поняли самих себя, свое предназначение на планете, как страны теплых людей, живущих на севере.

Матусовский и те композиторы, которые с ним работали, создали тот эмоционально точный и невероятно притягательный образ России, который до сих пор помогает нашей стране сохранять симпатии миллионов людей на разных континентах.

Песня "Подмосковные вечера" сделала для оттепели конца 1950-х (а потом и для выхода из Карибского кризиса) не меньше, чем вся наша дипломатия. Европейцы и американцы наперекор пропаганде ехали в Советский Союз только для того, чтобы увидеть страну, где пишут такие удивительно красивые песни. И были обескуражены, когда им с гордостью показывали заводы, плотины, микрорайоны "хрущевок".

Еще до Крыма и санкций мне на глаза попалось интервью с немецким журналистом, который работал в России с конца 1980-х и вот собрал вещи и уехал. "Почему?" - спрашивает его наш корреспондент. Отвечал немец примерно так: двадцать пять лет назад я приехал к людям, которым было интересно все, что происходит на свете. Они могли до утра сидеть с тобой на кухне, петь под гитару, говорить о смысле жизни, о любви, о Боге. А сейчас вы ругаете американцев, а сами стали большими американцами, чем американцы. А кому в мире нужны еще одни американцы?

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МИХАИЛА МАТУСОВСКОГО

Недалеко от города Духовщины меня подстрелили немецкие автоматчики. Мой спутник, корреспондент фронтовой газеты, стал звать санитара. Какой-то санитарный инструктор, оказавшийся поблизости, пополз к нам на голос. Я видел уже совсем близко: его лицо до бровей прикрыто каской, его плащ-палатку, он уже был почти рядом, когда его убили. Так он и остался лежать, припав лицом к земле. Кем он был, откуда он родом, где его дом, была ли у него мать, или жена, или сестра, или невеста, о чем он думал, когда полз ко мне по мокрой и холодной земле?.. Как же я обязан жить, что я должен сделать такое, чтобы хоть в тысячной доле оправдать поступок этого человека?..

Ссылка по теме:

«Над тамбуром горит полночная звезда» - «Российская газета», 16.07.2015