Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото: Michael Watier / Sipa USA / Vida Press / Meduza.io
Паоло Соррентино. «Не самое главное» / Пер. с итал. Анны Ямпольской, фотографии Якопо Бенасси. — М.: АСТ, Corpus, 2018
Новая книга лучшего итальянского кинорежиссера современности, создателя «Великой красоты» и сериала «Молодой папа», напоминает его же фильм «Молодость» (тоже, кстати, вышедший в виде книги): роскошный отель где-то на итальянском курорте, и в каждой из 27 комнат сидит по чудаку, каждый со своей историей. Грустной, веселой – но всегда запоминающейся. Все истории проиллюстрированы фотографиями известного арт-фотографа Якопо Бенасси. Или наоборот - рассказы Соррентино «додумывают» биографии к выразительным портретам Бенасси? Когда речь идет о настоящем искусстве, само это противопоставление бессмысленно.
Вот одна из этих историй.
Роберто Каппа
Если коротко, его личность можно описать знаменитой фразой, которую он — в разгар долгой и изматывающей словесной перепалки — дал первой жене пятнадцать лет назад. Он произнес:
— Да, конечно, Летиция, я бы мог судить обо всем справедливо и беспристрастно, но я выбрал жизнь.
В этом он весь. Роберто Каппа. Инженер-электронщик из Падуи. Спокойный человек.
Его пронзительный, словно наэлектризованный голос всех подкупает. И мужчин, и женщин.
Дети его тоже обожают, потому что, когда Каппа вам улыбается, он одобряет вашу жизнь.
Безоговорочно.
У Роберто постоянно, безо всякой причины, отличное настроение. Раньше таких людей называли компанейскими.
Он не только получил отличную подготовку за годы учебы, но и по сей день обладает колоссальной интуицией во всем, что касается компьютеров и программ.
Роберто никогда не отказывается помочь друзьям и знакомым, если нужно установить модем, увеличить память или перегрузить зависший планшет.
Поэтому все воспринимают его как заботливого отца.
А еще он охотно остается пропустить стаканчик вина и при этом подробно, с жаром готов сообщить о победах и поражениях прошедшего дня.
Если Роберто рассказывает о победах одинокой женщине, то нередко оказывается у нее в постели.
Красавица или уродина, толстая или тощая, молодая или старая — ему безразлично.
Человеческое тепло, как говорит Роберто Каппа, не зависит от внешности.
Он невозмутимо залезает в постель, словно дрессированный медведь, и блаженно растягивается на одной стороне, пухлым животом вверх. После мягкого соития он неизменно просит разрешения закурить. Ему никогда не отказывают.
Компанейский он человек, Роберто Каппа. С ним никогда не чувствуешь себя неловко. Потому что у него правильная улыбка. И он никуда не спешит.
Роберто Каппа любит кипарисы и в то же время боится их: они напоминают ему о сексе и в то же время о смерти.
Он обожает пасту. В нем девяносто килограммов тщеславия. Именно столько он и весит.
Однажды в июне, после обеда, он увидел толпу и решил посмотреть, что происходит.
Неорганизованное собрание сторонников Берлускони.
И тут из подъезда вслед за могучими телохранителями вышел он сам, Сильвио Берлускони.
По чистой географической случайности Роберто Каппа оказался лицом к лицу с кавалером, который, расплывшись в ослепительной и задорной улыбке, поздоровался с ним:
— Привет, красавчик!
Рефлексы у Роберто сработали быстро, и он блестяще нашелся с ответом.
Роберто потребовал:
— Обращайтесь ко мне на «вы»!
Но Берлускони его не услышал. Или притворился, что не услышал. Он уже ушел.
Эту историю Роберто больше всего любит рассказывать своим многочисленным подружкам.
Вечером, прежде чем отправиться спать, он представляет себя в гробу. Там всегда слишком тесно.
Или слишком просторно.
Однажды душным сентябрьским днем Мелания Фавилла, тощая брюнетка тридцати девяти лет, обладательница древнего компьютера, — что покоится у нее в углу гостиной, — а также обвисших треугольных грудей, спросила у Роберто:
— Роберто, как тебе удается всегда сохранять спокойствие?
Роберто, лежавший голышом, без одеяла, повернулся на спину, глубоко затянулся и ответил:
— В детстве я жил рядом с больницей. Ночью было слышно, как плачут младенцы. Днем — как плачут родственники умерших.
Вечером, когда он возвращался домой от Мелании, пролетавшая мимо чайка задела его левое ухо.
Он испугался. Но потом улыбнулся.
Семь лет назад, расставшись с Летицией, он вернулся к родителям, которые сейчас уже умерли. Отличная четырехкомнатная квартира. В одной комнате он устроил кладовку: ничего лучшего ему в голову не пришло.
Роберто никогда и никого не приглашает к себе домой.
Сексом он занимается на выезде.
Как футбольная команда.
Образцом чистоплотности нашего Каппу не назовешь.
После долгого использования в центре наволочки появляется подозрительный бежевый круг, а наволочки он меняет редко.
Четыре дня назад, пытаясь починить ящик родительского комода, Роберто обнаружил спрятанную в глубине записку, которую мама оставила отцу. Красным фломастером было написано: «Мерзавец, на Новый год я тебя убью».
Четыре дня назад, после такого открытия, у Роберто Каппы начался тяжелый, затяжной кризис. Он позвонил на работу и сказал, что берет больничный. С кровати он вставал, только чтобы взять очередную бутылку воды или сходить в туалет. Роберто перестал есть.
Вот уже четыре дня он спит или смотрит в потолок.
В глубине души он гордится тем, что у него пропал аппетит.
Отец Роберто скончался третьего января десять лет назад после мучительной агонии, которая началась в первый день нового года.
В те страшные дни о причинах смерти как-то не думали. Врачи высказывали противоречивые мнения. В конце концов, Роберто предпочел об этом забыть.
На самом деле он до сих пор не знал, отчего умер его отец.
До сегодняшнего дня.
Спустя два месяца после смерти отца мать покончила с собой, выбросившись с седьмого этажа. Из этой самой квартиры.
Во втором случае она тоже оставила записку:
«У меня депрессия. Вообще-то у меня всегда была депрессия, но до смерти мужа я об этом не догадывалась».
Роберто принимает решение. Он встает с постели. Идет в гостиную. Упершись руками в бока, замирает. Давно не стиранная пижама задубела.
У Роберто слегка подергивается левый глаз. Он не вполне уверен в том, что делает, и нервничает.
Даже если глубоко не дышать, можно почувствовать, что у него воняет изо рта. Четвертый день он не чистит зубы. Роберто стоит и размышляет, разглядывая ковер, который его отец любил и расхваливал, а мама молча терпела.
Перед ним два пути: сосредоточиться на прошлом и на загадочной смерти отца. Или все забыть и вернуться к обычной жизни.
Но Роберто из тех, кто, выбирая одну из двух возможностей, в конце концов не выберет ни ту, ни другую.
Поэтому он так и стоит неподвижно в гостиной.
Чувствуя себя чужим в этом мире.
Только теперь ему вспомнились слова, которые он сказал Летиции и которые на самом деле придумал не он: их произнесла его мать однажды вечером, когда они сидели дома вдвоем — отец был на работе.
Они сидели на кухне в подрагивавшем неоновом свете лампы и ели обыкновенную яичницу.
Стояла такая тишина, будто все вокруг умерли.
Ему было всего одиннадцать лет.
И тут мама неожиданно сказала, бросив на него испепеляющий взгляд живых карих глаз:
— Роберто, я, конечно, могла бы судить обо всем справедливо и беспристрастно, но я выбрала жизнь.
Вот почему Роберто и сейчас, как в детстве, кажется, будто он слышит плач родственников умерших.
