Тсс… Об этом не говорят. Табу в детской литературе

Текст: Наталья Лебедева

Фото: wikimedia

Выбирая каждую новую книгу для своего ребенка, родители чаще всего ориентируются на свой читательский опыт. Я не дам ему эту книгу, потому что она плохо заканчивается. Когда читала в детстве эту книгу, рыдала неделю, а мой еще не дорос, выберу что-то повеселее. А здесь вообще нецензурно выражаются (и ничего, что по телевизору каждый день слышим и не такое), поэтому получит эту книгу только через мой труп. Какие темы отсутствуют или запрещаются в детской литературе? А что превращается в мнимое табу и служит поводом для бурных дискуссий и обсуждений? На эти вопросы искали ответы участники Zoomинара «Табу в детской литературе: фантомные и реальные», организованного Лабораторией социокультурных образовательных практик (МГПУ) в рамках научно-практического семинара «Детские книги в круге чтения взрослых».

Так что же такое табу? По словам заведующей лаборатории социокультурных образовательных практик, кандидата педагогических наук и одного из главных специалистов по детской литературе Екатерины Асоновой,

табу — это запрет на разговор о чем-то страшном, основанный на вере в магическую силу молчания. Если мы об этом не говорим, то этого как будто бы и нет.

Согласитесь, очень удобно: можно избегать любых неприятных и сложных тем. Не говорим, не обсуждаем, не читаем, не видим… А раз не замечаем, то и нет этого в жизни ребенка.

«Мы в сферу табу относим довольно много тем. С легкой руки туда попадает все, на наш взгляд запретное, неуместное», - предупреждает Екатерина Асонова и добавляет, что с теми же проблемами адекватной родительской практики сталкиваются взрослые во всем мире.

Правда, конфигурация нашего общения с детьми сильно изменилась за последние годы. Глобальная сеть сделала доступной для ребенка абсолютно любую информацию, и защитить его от ненужного, лишнего, опасного становится все сложнее.

«Взрослые наложили бы табу на темы болезни, смерти, социального неблагополучия.

Но разве мы можем по жизни оградить ребенка от этого? Сделать, например, так, чтобы он никогда не увидел мертвую птичку или не узнал о разводе родителей?» - спрашивает Екатерина Асонова.

Задает она и еще один важный вопрос. А существуют ли в детской литературе настоящие табу, то есть те темы, о которых вообще не говорят? Или это все-таки темы, о которых не говорят отдельные люди?

Например, может ли в подростковой литературе употребляться слово «порно»? Это табу или неготовность взрослого использовать в общении с ребенком-подростком подобную лексику?

Или другой пример - стоит ли давать ребенку книгу, где откровенно говорится о смерти? Например, «А дедушка в костюме» Амели Фрид.

Эксперт напоминает, что в нашей «детской» литературной традиции образ смерти был допустим в двух случаях: когда она становилась единственно возможным выходом из страшной ситуации, в которой оказался главный герой («Гуттаперчевый мальчик» Дмитрия Григоровича) или когда смерть была настоящим героическим поступком, который сохранится в памяти потомков («Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове» Аркадия Гайдара).

А вот с книгой «Белый Бим черное ухо», например, уже не все так однозначно. «Многие родители не хотели бы, чтобы их дети пережили этот читательский опыт», - объясняет Асонова нежелание взрослых предложить эту книгу для чтения своим детям. Но все же, по ее мнению, это не табу, а скорее сложное и трудное переживание.

Но говорить о смерти с детьми надо. Как пережить потерю? Как жить дальше? Есть ли жизнь после смерти?

Можно ли жить памятью? Ответы на эти и многие другие вопросы Екатерина Асонова советует искать в книгах Ульфа Старка.

Еще одна табуированная тема в детской литературе - это все, что касается секса и телесности. В советское время дети тайком читали «взрослые» книги вроде «Трех мушкетеров», а потом в своей компании домысливали и дофантазировали. Современный ребенок растет уже в совсем другой информационной реальности.

«Практически все опасности, с которыми подросток может столкнуться в реальности: наркотики, тяжелые заболевания, сексуальное или семейное насилие, оказываются в слепой зоне художественной литературы для детей и подростков в России. Но это не значит, что об этом не пишутся книги. Они есть, но они «в слепой зоне» исследователей, учителей, библиотекарей, родителей. Их ставят на дальнюю полку и вычеркивают из всех списков. И это очень похоже на табу», - подводит итог Екатерина Асонова.

Тем, кто не боится откровенных разговоров, Екатерина Асонова советует прочитать «Убежище. Дневник в письмах» Анны Франк, «Спаситель и сын» Мари-од Мюрай, «Шутовской колпак» Дарьи Вилке, «Доклад о медузах» Али Бенджамен, «Каким я был» Мег Розофф, «Чудаки и зануды» Ульфа Старка, «Я бы на твоем месте» Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак.