Василий Львович Пушкин. 8 мая

Текст: Дмитрий Шеваров

Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Фото предоставлены автором

...Но я живу еще для искренних

друзей,

Душе и сердцу милых;

Живу еще для Муз и в хижине

моей

Не знаю скуки я, не вижу дней

унылых,

С спокойной совестью быть

можно одному!

Молчу по суткам - и мечтаю,

Я счастья всякому желаю,

А зла, Бог видит, никому.

К чему мне пышные обеды,

Где в винах дорогих купают

стерлядей?

Живу для мирныя, приятныя

беседы

И добрых, ласковых людей.

Василий Львович Пушкин

Только заслышав о пушкинском дяде, мы невольно улыбаемся, будто нам сказали что-то смешное. Вот упоминания о родителях поэта, его сестре или младшем брате улыбки у нас не вызывают, а скажи даже в самой серьезной аудитории "Василий Львович, дядя Пушкина..." - и какая-то смешинка пробегает по залу.

Очевидно, это все та же смешинка, что мучила Александра Сергеевича и мешала ему говорить и писать о дяде всерьез. Даже известие о кончине Василия Львовича (это случилось 20 августа 1830 года) не заставило Пушкина говорить о любимом дяде лишь в скорбных тонах.

Смерть Василия Львовича он переживает крайне тяжело. Василий Львович умер в канун свадьбы племянника, намечавшейся на сентябрь и вот теперь отложенной. Александру Сергеевичу виделось в этом предзнаменование новых бед. Но памятуя о том, что покойник предпочитал слезам улыбку, Пушкин пишет: "В довершение всех бед и неприятностей только что скончался мой дядюшка Василий Львович. Надо признаться, никогда еще ни один дядя не умирал так некстати..."

Продолжая это суждение в дядином духе, Александр Сергеевич мог бы добавить: "Впрочем, еще ни один дядя и не рождался так вовремя - кто бы свел меня с Карамзиным? Кто бы ободрял меня за первые стихотворные опыты и тащил их в печать? И главное: кто бы меня отвез в Лицей?.."

Напомню, что в 1811 году именно Василий Львович взялся устроить судьбу Александра и определить его в Императорский Царскосельский лицей. 16 июля дядя и племянник отправились из Москвы в Петербург.

Современники порой насмешливо относились к произведениям Василия Львовича, но все признавали, что он исключительно одарен добротой. Той веселой добротой, которая идет не от ума, а от полноты сердца.

Если Жуковский был Пьеро русского Парнаса, то Василий Львович с удовольствием исполнял роль Арлекино. Он не боялся быть смешным. Прекрасно зная о шутках, которыми щедро осыпал его племянник, никогда не обижался. У него было замечательное чувство юмора. Вот Василий Львович в письме П. А. Вяземскому осуждает проделки 19-летнего племянника, но за этим осуждением слышится добродушный дядюшкин смех: "Племянник мой совершенный урод. Он теперь пишет новую поэму..."

Когда Александр угодил в свою первую ссылку, то многие сочли молодого человека погибшим и для литературы, и для порядочной жизни. Только Василий Львович твердо верил в племянника: "Необузданная ветреность пройдет, а талант его и доброе сердце останутся при нем всегда". Эта упрямая вера в мальчишку, чьи выходки не обещали ничего хорошего, так удивляла друзей Василия Львовича, что они вспомнили об этом даже в некрологе: "Когда еще никто не знал Александра Сергеевича... поэт наш говаривал нам неоднократно: посмотрите, что будет из Александра!.."

Поэт-племянник, справедливо

Я назван классиком тобой!

Все, что умно, красноречиво,

Все, что написано с душой,

Мне нравится, меня пленяет.

Твои стихи, поверь, читает

С живым восторгом

дядя твой...

Пожалуй, только у дяди, в его московском доме на Старой Басманной, Александр Сергеевич чувствовал семейное тепло. Именно сюда он приезжает 8 сентября 1826 года после освобождения из михайловской ссылки и аудиенции у Николая I.

На наше счастье, этот скромный одноэтажный дом (Василий Львович называл его "смиренной хижиной") сохранился. 

Здесь подлинны не только стены, но и дубовые доски, по которым ступал Александр Сергеевич Пушкин. Филенчатые двери, которые он открывал. Угловая печь, прислонившись к которой поэт читал дяде новые стихи и рассказывал о своей невесте Наташе Гончаровой. Из этой "хижины" Василий Львович успел благословить племянника:

Прелестный взор ее тебя

животворит

И счастье прочное, и радости сулит.

Блаженствуй! - Но в часы

свободы, вдохновенья

Беседуй с музами, пиши

стихотворенья...

Оригинал статьи: «Российская газета» — 30.05.2013