Век комсомола глазами публициста

Текст: ГодЛитературы.РФ

Обложка и фрагмент текста предоставлены издательством

Датой основания комсомола считается 29 октября 1918 года. И, таким образом, его столетие является неотъемлемой частью столетия русской революции. О чем и пишет в своей новой книге историк, публицист, постоянный автор «Года Литературы» Игорь Шумейко.

Игорь Шумейко. «Век комсомола. Победы и трагедии легендарной организации»

М.: Вече, 2018

НЭП, «ЕЩЕ НЕДОСТРОЙ, А УЖЕ РАЗВАЛИНЫ»

В Германии имел хождение сложный термин, переводимый примерно: «еще недострой, а уже развалины», — термин не политический, сугубо для своих германских градостроительных оценок.

Так вот, СССР в 1920-е гг. вполне подходил под это определение.

О государственной объединительной идее и говорить было сложно. «Не сработавший запал мировой революции»? «Нечто, образовавшееся вокруг «передышки НЭПа»?

В 1920—1921 гг. волна массовых студенческих забастовок и беспорядков в Москве, Петрограде, Харькове. Студенты Петровской сельскохозяйственной академии приняли декларацию недоверия советской власти. В МВТУ весной 1921 г. студенты отказались сдавать экзамены в знак протеста против снятия с работы избранного ректора. Были зафиксированы избиение членов комиссии по «чистке» вузов, умышленное затопление аудиторий водой, применение химических веществ в разрушительных целях.

Стоящий на строго антисталинских позициях А. Ю. Рожков, автор работы «Молодой человек 20-х годов: протест и девиантное поведение», однако, признает: «Репрессиями власти сбили волну уличных демонстраций».

В его работе собраны примеры конфликтов:

— Армейская молодежь (в большинстве крестьянская) жила деревенскими заботами, остро переживая урон, который нанесла хозяйству служба в армии. Красноармейцы роптали на невозможность получить в армии гражданскую специальность, выражали недовольство местными властями, не заботящимися о семьях военнослужащих.

По сводкам армейских политорганов и органов ГПУ были коллективные отказы от приема пищи, заступления в наряд, выполнения приказов командиров, срывы планов, дезертирство, словесные угрозы в адрес комсостава. Так, моряки-черноморцы в Николаеве летом 1923 г. отказались заступать в наряд вне очереди и требовали освободить арестованных за это товарищей. В результате 37 краснофлотцев (в том числе 17 комсомольцев) были отданы под трибунал. По данным особого отдела ОГПУ, в ноябре — декабре 1925 г. в частях СКВО было 429 случаев коллективных отказов от выполнения приказов. Отказ от приема пищи стал массовым в Красной Армии 20-х годов. Как докладывал уполномоченный ОГПУ по Таманской дивизии, там только за 1928 г. было около 300 подобных случаев; комсомольцы в них принимали не последнее участие.

У красноармейцев проявлялась ненависть к комсоставу, политрукам, власти: «командирам нужно пулю в лоб пустить», «уйду в банду и с коммунистами расправлюсь», «во время войны первая пуля — политруку», «нужно брать вилы, топоры и опять бить всех кряду, придется опять точить клинки на таких правителей», «если будет война, то воевать пошлем коммунистов, а если они не пойдут, мы их перебьем».

В ходе операций по борьбе с беспризорностью устанавливали на железнодорожных узлах заградительные отряды, в случае ожесточенного сопротивления банд беспризорных войска расстреливали их из пулеметов. Беспризорники считали детские учреждения «могилой», «тюрьмой».

Молодежи на учете в биржах труда по стране насчитывалось в 1927 г. более 150 тысяч человек (от 12 до 40% всех безработных в стране), из которых пособия по безработице получал один из девяти. С учетом скрытой безработицы молодежная безработица составляла более 1 млн человек.

Хлебозаготовки выявили резкое расслоение среди комсомольцев и нарастание волны коллективного протеста в их рядах. Комсомольцы-крестьяне выражали такие формы протеста, как саботаж, выход из колхозов, открытые выступления на собраниях и в крестьянских коллективах.

Отдельные комсомольцы в период проведения акций по изъятию покидали свои дома, чтобы не участвовать в позорном деле («зачем я буду грабить отца?»). В некоторых районах Кубани комсомольцы организовывали забастовки против коллективизации; в школах распространялись стихи и прокламации против хлебозаготовок. В Орловской организации ВЛКСМ несколько активистов открыто выступили против хлебозаготовок, самообложения и крестьянского займа, противодействовали посевной кампании. На собрании районного актива в Московской области группа комсомольских лидеров выразила несогласие с партийной линией в деревне, заявив, что «борьба классов в СССР — это борьба пролетариата и крестьянства», что «кулаки помогают советской власти, сдают хлеб, кормят нас»; «в деревне нет ни бедных, ни богатых, всем надо жить в мире».

В Актюбинске в 1925 г. несколько комсомольских активистов создали «Группу освобождения крестьян и рабочих», которая противодействовала налоговой политике государства и выступала за улучшение быта рабочих. Тамбовские комсомольцы пытались организовать боевую группу под лозунгом: «Нам нужны наганы, а не партия!» В Смоленской области члены союза призывали отказываться от займа индустриализации, поскольку «он идет в карман коммунистам». Группа делегатов IX съезда комсомола написала письмо протеста в «Комсомольскую правду», назвав руководителей страны «паразитами хуже царских чиновников». Письмо заканчивалось словами: «Мы заявляем, что не будем работать до тех пор, пока нам не дадут хлеба, мяса, жилища, одежды».

Требования молодых рабочих звучали крайне непримиримо: «Нам не нужно строить новые корпуса, лучше прибавьте зарплату!», «Если вы не сравняете нам заработок с рабочими (взрослыми. — А.Р.), то мы сровняем небо с землей!». На одном заводе члены ВЛКСМ, возбужденные призывом: «Бей мастера за расценки!», пытались бросить последнего в топку.

Руками комсомольцев было написано немало листовок, выражавших несогласие с текущей политикой партии и советских органов. По сути своей эти листовки являлись антикоммунистическими и антисоветскими. В Северном крае была выпущена листовка организации «Долой большевика!», состоящей из членов партии и комсомола: «…Новый класс эксплуататоров набивает себе карманы, получает зарплату и тайно загребает продукты и промышленные товары для блага кучки вашего благородия… Будьте готовы к срыву плана лесозаготовок, к убийству ярых коммунистов, комсомольцев и активистов… Наша генеральная линия — бей большевика и долой большевика!» Другая листовка взывала к власть предержащим о внимании молодому поколению: «Дай нам жить, дай одежду, жилище, дай нам мораль, культуру, науку».

Итак, на VIII съезде ВЛКСМ Сталин выдвинул лозунг: «Подымать боевую готовность рабочего класса против его классовых врагов». Предположу, что это была абсолютно новая политическая линия, просто обрисованная в старых, привычных терминах. «Построение социализма в одной отдельно взятой стране» стало сигналом, действенной заменой идеи возрождения, жизни страны. Понятным для 150 миллионов населения. Заменившим прежний: «Забудем реки крови Гражданской. Всем сидеть, смотреть НЭП, ждать мировую революцию».

Теперь не абстрактный (и подкачавший) «пролетариат Германии», а они, 150 миллионов, стали смыслом и надеждой Истории… Великий прагматик понимал: страна с 1917 г. завалена брошюрками о классовой борьбе, рабочем классе… в этих терминах все давно уже привыкли выражаться. Ими же (этими же терминами) будет удобнее транскрибировать и совершенно новый этап строительства государства. Ситуация второй половины 1920-х показывала, что Троцкий имел авторитет только у троцкистов, и все они вместе (Лев Давидыч и его фанклуб) утеряли приводные ремни влияния на массы (каковые, безусловно, у них были в Гражданскую войну).

Несогласные с этим действительно крутым поворотом, обернувшимся для многих «Крутыми маршрутами», расстрелами, вполне искренне возмущаются: но зачем было ликвидировать и вполне верных революционеров, «старую ленинскую, гвардию»? Вот и комсомол с его первыми вождями — тоже был вполне верной организацией. Но, видно, понадобился — Инструмент.

Речь Сталина на совещании по вопросам работы среди молодежи 3 апреля 1924 г.: «Я прежде всего должен сказать кое-что о той позиции, которую ЦК молодежи занял в вопросе о партийной дискуссии. Ошибкой было то, что ЦК РКСМ продолжал упорно молчать после того, как места уже высказались. Но было бы неправильно объяснять молчание ЦК союза нейтральностью. Просто переосторожничали».

Очередного Генсека ЦК РКСМ сменили. Петр Смородинов был отправлен на курсы при Коммунистической академии. Позже взят в партаппарат, вырос до второго секретаря Ленинградского обкома. В 1938 г. арестован и расстрелян…

Мне довелось внимательно проштудировать книгу Анатолия Смирнова о Рихарде Зорге, опубликовать по ней статью в серьезном журнале ВАКовского списка. Там прекрасно показано, как III Интернационал (Коминтерн) из самодовлеющей организации с «придатком» в виде СССР превратился в прекрасный Инструмент в руках вождя СССР, обеспечивший целые поколения преданных сторонников, агентов, разведчиков.

Возможно, в этом было некое обидное сужение функций. Наверняка многие деятели Коминтерна мечтали быть кем-то вроде… «властителей дум» XIX века, Маркса - Энгельса из Интернационала № 1. А тут — примитивное шпионство!

Но в итоге… Инструмент (разведка) для СССР получился просто изумительного качества, за ним не только наши преданные (в значении «верные, надежные») агенты 1930-х, но и много позже герои холодной войны, охоты за атомными секретами (Вечная память супругам Розенбергам, отдавшим за это жизни!), и даже гораздо более поздние «триумфы советской разведки». Знаменитейшая «Кембриджская пятерка» была «завербована», лучше сказать — приобщена к работе на СССР благодаря Арнольду Генриховичу Дейчу.

Таким же рабочим инструментом, образно выражаясь, каменным скребком, топором, наконечником стрелы из вполне сам-по-себе красивого камня должен был стать и комсомол.

И продолжая эту «каменную» аналогию. (Ладно, пускай не «первобытный дикарь», а, допустим, человек, выброшенный на необитаемый остров.) Страна СССР делалась на ходу и абсолютно новая. Да, из комсомола, III Интернационала (Коминтерна), КИМа, ВКП(б), РККА — делались инструменты. Еще более разительный был пример, как из многовековой русской крестьянской общины делались колхозы…

Но далее неизбежен вопрос сродни тому философскому: «Что было первым, курица или яйцо?» С помощью какого первого инструмента делать первые инструменты? Двумя абзацами выше признавалось, что в том числе с помощью репрессий. Но репрессии - это действие, а «инструмент»? Тот первый? ЧК-ГПУ-НКВД? Было бы пошлым фокусом сказать, что уж они, чекисты — были раньше, «изначально, от сотворения мира» и потому они были всегда правы в своем «высекании», воздействии на комсомол, III Интернационал, РККА…

Но фактически «первый инструмент» и «первый инструмент для изготовления первого инструмента» делались одновременно!.. Так что пальцы, руки у того «дикаря» (или героя, выброшенного на необитаемый остров) были в крови. Увы, неизбежно.

И все же. Не забудем и тех энкавэдэшных ежовских жлобов, ради лишних полкило пайка, внеочередного талона в спецраспределитель, садистски выбивавших самооговоры! Как из соратников Зорге — обесценивая его с трудом добытую информацию о дате начала войны. Потому можно даже специально здесь не расписывать, что именно они выбивали и в итоге выбили из комсомольского вождя Косарева. Их «продукция», в отличие от «продукции» самого Косарева, успешно мобилизовавшего на трудовой подвиг миллионы комсомольцев… — лишь бумажонки, на которых лишь кровь, грязь и преступления.

Издательство "Вече" проводит в Москве цикл встреч с Игорем Шумейко, а так же с авторами других книг к столетию комсомола: "Комсомол — формат судьбы" Михаила Кизилова и "Век Комсомола" Анны Сущинской.

Встречи пройдут:

• 31 октября в Московском доме книги (19:00)
• 1 ноября в доме книги "Молодая гвардия" (18:00)
• 14 ноября в торговом доме "Библио-Глобус" (18:00).