Рэп — поэзия?

Можно вспомнить силлабические «вирши» Симеона Полоцкого, воспринимающиеся сейчас как самый настоящий рэп:

Вино хвалити или хулити — не знаю,

яко в оном и ползу и вред созерцаю.

Полезно силам плоти, но вредный страсти

возбуждает силою свойственный сласти. Достаточно сравнить этот текст второй половины XVII века с текстом направленного против расистских выходок на стадионах «Пушкинского рэпа» Нойза МС:

Меня зовут Александр Сергеевич Пушкин,

моя кожа не похожа на начинку ватрушки:

Смуглое лицо, черных кудрей завитушки,

спасибо прадедушке за все эти фишки.

И убедиться, что Иван Алексеев (Нойз МС) следует традициям не только чернокожих парней из Бронкса, но и русского барокко. И умудряется при этом добиться того, что эти тексты не производят впечатления ученого эксперимента, как тексты некоторых современных «книжных» поэтов, которые сами не могут запомнить свои опусы и вынуждены читать их с экранов смартфонов - а «заводят» огромные аудитории.

Или вспомнить, что в «читку» (в специфическом рэповом смысле) собственных стихотворных текстов ударился не нуждающийся в дополнительной раскрутке Захар Прилепин. А с другой стороны, заслуженный трип-хопер Дельфин, как в сказке, ударился оземь и предстал перед поклонниками как «поэт Андрей Лысиков» - чья дебютная книжка возглавила рейтинги продаж поэтического раздела крупнейшего книжного магазина столицы.

Почему так происходит?

Проще всего посетовать на падение нравов.

Но, как известно, нравы неуклонно падают со времен Адама и Евы. Выход «Руслана и Людмилы» Пушкина разочаровал (по)читателей классических од Сумарокова и Державина, с одобрением приглядывавшихся к талантливому отроку - автору оды о Царском селе. Первые символистские стихи Брюсова и Бальмонта вызвали бешеное возмущение ревнителей «пушкинской лиры». А футуристы уже сознательно «продюсировали» скандалы и хамили символистам - как никаким рэперам с их сценическим «баттлами» (когда два «читчика» соревнуются, кто кого перетараторит) и внесценическими взаимными оскорблениями не снилось.

Кстати, сами эти баттлы тоже имеют многовековую историю, восходящую к трубадурским турнирам и галантным поединкам при ренессансных дворах. Да и в 1920-е годы крупнейшие поэты, включая Есенина с Маяковским, ими не гнушались. А заковыристые сценические имена современных «трубадуров» - тоже давняя традиция: чем они хуже имен, под которыми известны нам средневековые ваганты: Архипиита Кёльнский, Примас Орлеанский, Готье Шатильонский?

Поэтический язык непрестанно меняется; каждое поколение, входя в мир и открывая его для себя, стремится перевыразить извечные темы - любовь, дружба, социальное неравенство, предательство, - своим собственным уникальным способом. Непривычным порой поколению предыдущему.

Сам факт обращения поэзии к рэпу, вероятно, неслучаен. На предмет мировой — судить не берусь. Я исключительно о нашей, отечественной. Не секрет ведь, что после символистов, после приторной музыкальности условного Бальмонта, после чистой глоссолалии, писать фонетически красиво, искусно используя аллитерации, стало чуть ли не неприлично. У Михаила Айзенберга были строки: «Ходасевич — скрип уключин. / Я его переиграю: / вовсе голос обеззвучу». Таков был внятно артикулированный тренд, которому десятилетиями следовали — и поныне следуют — многие стихотворцы.

Но универсальных трендов не бывает. Рано или поздно они умирают собственной смертью. Мне кажется, что сейчас мы находимся в точке, когда маятник качнулся в обратную сторону. Мы присутствуем при возвращении мелоса в поэзию, и популярность рэпа — лишь частный случай этого процесса. Подобная попытка ведь уже предпринималась на нашей памяти: были Галич и Высоцкий, был блистательный поющий поэт Геннадий Жуков, были представители хорошего русского рока: тот же самый СашБаш, Янка, кто-то еще. В сущности — та же самая попытка выявить в самом слове музыкальную составляющую. Прояснить ее и использовать для придания поэтической речи нового измерения.

Проблема рэпа в том, что мы живём в «информационном обществе». По сути, львиная часть рэперов начитывает некую информацию под достаточно монотонный, примитивный — но привязчивый — ритм. На первый взгляд — чисто шаманское действо. Но ведь и в шаманском ритуале монотонный, вводящий в транс ритм — лишь прелюдия. Он начисто лишён семантической составляющей — семантика возникает в моментах ритмических сдвигов, отступления от монотонности.

Увы, выплёскивающие на публику собственный поток сознания рэперы в это пока попросту не въезжают. Они воспринимают рифму как некий примитивный мнемонический костыль, начисто лишённый семантики. Их рифмовка столь примитивна, что ни один из всерьёз относящихся к стихотворчеству людей себе подобного позволить не может.